Я схватилась за кобуру. Мысли прыгали, пальцы скользили по застежке. Стрелять?! Куда, в кого?!
– Нэ дэлай!
Окрик прозвучал очень убедительно – в сочетании с двумя черными дырами стволов, нацеленных точно на меня. Второй корпех, перескочив на нос, занес лопату, выжидая удобный момент – и, шумно выдохнув, ударил. «Влюбленная» пара расцепила объятия: командор, мотая головой, отполз к борту и сел, Аллан остался лежать на досках.
Забыв обо всем, я бросилась к нему, опустилась на колени, схватила, попыталась нащупать рану…
– Все… в порядке, – голос был слабый, но, хвала Лесу, вполне отчетливый. – Будет… очень большая шишка. Но… попытаться стоило.
– Стоило, – просипел из-за моей спины Кемминг, – я тоже подозревал, что мой маскарад раскроется, как только вы ступите на катер. Хотя форма настоящая…
– Обувь, – Аллан приподнявшись на локте, свободной рукой осторожно коснулся затылка, – я проходил практику на «Инверари», гардемарином. Никогда, даже будь он чистокровным кринанцем в тридесятом колене, корабельный пехотинец не наденет вместе с формой «скальные сандалии».
А ведь могла догадаться, с усталой обидой подумала я. Нет – должна, обязана была! От пары ряженых не пахло морем, кораблем… только гномским снадобьем от плесени, машинной смазкой, углем… и прелой землей. Так не бывает, кочегары после вахты, и те, опрокинув на себя пару ведер забортной воды, подхватывают солено-йодистую ноту. И новые духи командора – конечно же, они в самом деле не подходили к нему, к прежней маске!
– Досадная промашка, – Кемминг подтянул к себе трость, тяжело навалившись на нее, встал, глядя на лейтенанта сверху вниз, со спокойным торжеством победителя. – Но счет все равно в мою пользу. Моей целью было доставить вас в особняк – и вы туда попадете. Встретитесь, – он вдруг хихикнул, неприятно-визгливо, – кое с кем из старых знакомых.
– Что, – спросил Аллан, – сюрпризы на сегодня еще не кончились?
– Кончились? – с наигранным удивлением повторил командор и рассмеялся. – О нет! Они только начинаются, лейтенант. Сегодня – большой день сюрпризов!
Я почувствовала этот аромат еще в коридоре, за несколько шагов от двери. Тонкий и легкий, с нотами хвойных игл и кедра, с жасмином и лавандой в сердце. И второй раз я не поверила себе – просто потому, что поверить было невозможно.
Но дверь открылась – а запах не исчез.
– Вы… вы… вы…
– И снова я рад вас видеть, вэнда Раскрывательница Тайны, – мягко произнес высокий эльф с фиалковыми глазами. – Хотя в эту нашу встречу вряд ли чувство будет взаимным.
– Но… что вы здесь делаете? – пролепетала я.
Сложно придумать вопрос глупее. Арквен Керуан явно не был таким же, как и мы, пленником заговорщиков. Он держался с ними на равных… потому что являлся одним из них.
– Сижу на стуле. И, если вас интересует более общий аспект, в меру своих скромных сил помогаю осуществлению планов нашего друга, – эльф качнул головой в сторону вошедшего за нами командора. – В той их части, которая совпадает с моими.
– Довольно небольшой, не могу не заметить, – пойдя мимо нас, Кемминг упал в кресло. – Уф. Сэнди, – повысив голос, крикнул он в коридор, – нам бы чего со льдом!
– Вам бы, – поправил его эльф. – Я не собираюсь начинать пить ваш алкоголь, особенно – сегодня.
– Конечно-конечно, – командор закинул ногу на ногу и, упершись пальцем в щеку, искоса глянул на собеседника. – Так вот, возвращаясь к нашим овцам, то есть планам. Согласитесь, сэр Перворожденный – имеет место редчайший случай. Мои, человека, планы намного грандиозней по масштабу, а, главное, куда благороднее, чем ваши. За такое грех не выпить!
– Нет, – возразил эльф, – не соглашусь.
– Да как же! – от возбуждения Кемминг едва не подпрыгнул в кресле. – Ведь ваш план – банальнейшая месть.
– Месть? – тупо повторила я.
– Именно так, милочка, – развернулся в мою сторону командор. – Высокородным эльфом, как простым диким орком, да простит он мне это сравнение, движет простое и древнее как мир желание: перебить кучу вонючих аранийских дикарей, дабы утолить собственную кровавую жажду.
– Месть, – снова пробормотала я. – Но… кому? За что? Не понимаю…
И вдвойне не могу сообразить, зачем он затеял этот разговор – здесь и сейчас. Если Керуан его союзник, если нужен и важен ему… неужели Кемминг не понимает, как оскорбляет эльфа? Вряд ли… командор может быть кем угодно, но не дураком. Просто я чего-то понимаю.
– Вы слишком юны, чтобы понять, вэнда, – голос Керуана вдруг показался мне холоднее Вечного Льда. – А главное, вы родились и росли в благословенное время мира. Мое же взросление оказалось не столь благостным. Слишком рано мне пришлось окунуться в кровавый хаос войны. Слишком уж много павших от людских рук друзей мне пришлось провожать в последний путь. И слишком далеко…
Керуан превосходно владел собой, своими эмоциями. Не было паузы, не менялся голос… люди наверняка не заметили ничего. Лишь я сумела увидеть на лице эльфа тень гримасы, которую пытались вылепить из холодно-прекрасной маски подступившие эмоции.
– …я оказался в час, когда беда пришла в дом той единственной, что была мне ближе всех. Я отдал ей сердце – теперь там пламя. Не буду тяготить ваш слух подробностями, вэнда. Просто поверьте, мой огонь может погасить лишь кровь.
– Да вы, должно быть, гном, – насмешливо произнес Аллан. – У них в обычае подавать месть холодной, выждав, пока у обидчиков не сменится с полдюжины поколений.
Ответный взгляд эльфа мне весьма не понравился. Удостой он назойливого человечишку обычной дозы снисходительного презрения, вопрос был бы закрыт. Но Керуан смотрел оценивающе…
– Хочешь испить из той же чаши? – тихо произнес он. – Мне будет совсем не сложно устроить это, человек. Найти твоих родных, всех, кто тебе дорог… от дряхлого прадеда до щенка. У вашей расы убогая фантазия, поэтому я позабочусь, чтобы ты видел каждый миг, каждую смерть…
– Вот, значит, что у тебя на душонке, – процедил О’Шиннах. – Да… я ошибся. Жаль, руки у меня связаны, ох как жаль. Ты не гном, ты даже не орк… для такой мрази еще не придумано названия. Снаружи красавчик, а внутри гнил…
Аллан прыгнул на полуслове, словно высвободили мощную пружину. Меня бы он застал врасплох, и кровавая маска вместо лица стала бы наименьшей ценой. Но Страж Леса встретил его уже стоя на ногах. Легкое, почти незаметное касание – и мчащийся, словно пушечное ядро, лейтенант взвыл, тараня головой спинку стула. Треск ломающегося дерева и разрываемой ткани сообщил, что голова оказалась крепче. Продолжая полет, О’Шиннах опрокинул стул, запутался в обломках, ударился о стену, отлетел словно мячик, оставив на позолоченных обоях кровавый отпечаток – и остался лежать посреди комнаты, задыхаясь от дикой боли. Подойдя к лежащему, Керуан расчетливо-аккуратным движением наступил ему на щеку и качнулся вперед, перенося вес.
– Запомни, зверушка, – пропел он, – если бы у тебя не были связаны руки, я бы переломал в них каждую косточку.
Вместо ответа лейтенант извернулся, хватанул зубами воздух – и тут же вновь скорчился, когда отдернувший ногу эльф с размаху пнул его под ребра.
– Еще?
Ответный плевок лишь на дюйм-другой не достал сверкающую лаком туфлю-лодочку, бело-красным пятном размазавшись по янтарным прожилкам паркета.
Кемминг рассмеялся.
– Да, мистер эльф, бывают среди людей и такие! – заявил он. – Нас можно победить, избить, унизить, но сломать – не выйдет, нет. Эх, лейтенант, право, мне искренне жаль, что вы не с нашей стороны прицела.
Страж Леса отошел к окну и, щурясь, заглянул за тяжелую бархатную портьеру.
– Выйдет, – равнодушно бросил он. – Сломать, растоптать, слепить заново. Люди верят, что бог сотворил их из глины, а глина – отличный материал в умелых руках. Можно вылепить хоть толпу фанатиков, хоть кирпичики идеального общества, разговорами о котором вы, Кемминг, пытаетесь задрапировать тот факт, что ваши мотивы куда низменней моих. Вы жаждете развязать кровавую бойню даже не из мести, а из банального желания вырвать из туши мертвого зверя кусок мяса пожирней.
– Ложь! – командор хлопнул ладонью по подлокотнику. – Да, я всей душой ненавижу аранийцев за то, что было сделано с моей родиной! Но видит Единый – если бы имелся путь без крови, без насилия вырваться из лап чудовища, я избрал бы его, не колеблясь и крохотного мгновения. Все, чего я желаю: чтобы мой Кринан стал свободен, стал местом, где все будут равны – и счастливы.
– А возглавлять этих свободных и равных счастливцев, будут, конечно же, самые равные. – Отойдя от окна, эльф подтянул к себе второй из имевшихся в комнате стульев, но не стал садиться, а просто оперся на спинку. – Конкретно вы, герой и освободитель! Великий Лес, Кемминг, неужели вы лжете даже самому себе?! И вами все время движут лишь высокие идеалы, во имя которых вы собираетесь убить девчонку-королеву и еще несколько тысяч, десятков, сотен тысяч ваших сородичей, вся вина которых лишь в том, что их угораздило родиться по эту сторону пролива Итчет?
– А знаете что, мистер эльф, – после долгого молчания произнес командор, – наверное, мне вас немного жаль. Вас и всю вашу гордую, долгоживущую, маленькую и закостеневшую до гранитной твердости расу. Вы не в состоянии понять, что мир вокруг изменился, пока мир не шарахнет вас по голове молотом… паровым! Да-да, в мире давно уже наступил век пара и кейворита, век торжества науки, позволившей презираемым вами людишкам покорить небеса. Наука дает нам возможность строить дома в десятки этажей, железные дороги, могучих големов и воздушные корабли. Так почему наука не поможет нам построить новое, прогрессивное общество? Без королев, лордов и остальных кровососов, для которых все прочие – чернь, ничтожества, пыль под ногами. У вас есть ответ, премудрый мистер эльф?
Теперь уже рассмеялся Керуан – звонким искрящимся смехом.
– Оценили, вэнда? – обратился он ко мне. – Год за годом, век за веком люди возносили на свои алтари очередного идола. Главное – верить, думали они, а еще – принести побольше жертв нашему разлюбезному божеству! И тогда уж оно щедро вознаградит верных милостью своей. Сейчас они нашли себе очередного божка, слышите, с каким трепетом в голосе произносят его имя?