— Ну если ты так думаешь, то ладно, — угрожающе протянула она.
Львица со своими подругами сделала свое дело, пришло время шакалов, которые не замедлили появиться. Стайка прихлебательниц Гилы, часть которых из других классов, разговаривая как бы между собой, похихикивая, они начали обсуждать последние события.
— Ну, конечно, хи-хи…
— Это ж, Анпан-кун, хи-хи…
— Он такой… мужественный? Ну хотя бы большой, хи-хи.
— Да что ты говоришь? А ты видела? А кто видел? Хи-хи.
— Надо же! Хи-хи.
Это хихиканье било по нервам, как удар молотка по коленной чашечке: вроде и знаешь, что реагировать не надо, что вообще не факт, что смеются над тобой, да и вообще это как-то с тобой связано, но не можешь подавить дрожь от каждого прозвучавшего в воздухе «хи-хи». Несмотря на это, в данный момент Казуми Хидеки держался, пусть и из последних сил.
Впрочем, Анпан-кун знал из своего опыта, стоило ему попытаться несколько раз ответить, как накал снизится, пусть даже ценой того, что он сам отхватит. Но то, что он перестал поддаваться на провокации ему помогает больше, чем такая явная реакция. Хихиканье станет тише, и как будто бы не о нем. Резкая реакция, пусть даже оправданная — совсем не то, что ему нужно в этой ситуации.
В конце младшей школы его несдержанность стоила ему и визитов к директору и долгих нотаций от отца, доказательства о том, что он был спровоцирован, исчезали как пена на воде. Все свидетельства издевательств растворялись, от тех же, что оставались, просто отмахивались, аргументируя это тем, что он «слишком резко реагирует на безобидные шутки», «нельзя быть таким» и «надо научиться найти подход к одноклассникам».
Анпан-кун быстро пришел к тому, что пословица «Молчание — цветок», совсем не врала. И научился держать лицо и не реагировать, какими бы подлыми и обидными ни были поступки окружающих. Поверили ему только младшая сестренка и Мато-сан. Точнее, сестра никогда и не переставала в него верить, а Мато-сан был первым встреченным взрослым, кто не отмахнулся и не сказал, что «он слишком сильно переживает и это все ерунда».
В то время первых систематических насмешек и эпизодических издевательств он и пришел к выводу, что ему сочувствие и участие нужны, как кошке деньги. Издевательства ослабляются, если на них не реагировать, а систематически фотографировать, и, спустя некоторое время, угрожать переслать все эти свидетельства учителям. Насмешки при этом не прекращаются, но вот насмешки, их можно просто перетерпеть.
Анпан-кун наконец-то добрался до своего места и незаметно оглядел класс. Все те же две крупные группки Гилы и Хаире, с обширной свитой шакалов женского и мужского пола вокруг. Где-то среди них, не далеко и не близко к центру групп, там была даже их староста Ямагава, которая вроде как должна обладать самостоятельным авторитетом, а не использовать отраженный свет Гилы. На ближайшем к двери ряду сзади тусовались местные ботаники-геймеры-отаку. Последних использовали как ходячие энциклопедии, и особо не трогали. В том же ряду и в его ряду, ряду у окна сидело еще несколько одиночек, кто спал, кто читал, кто даже открыл какой-то учебник, делая вид, что читает.
После первоначального нападения Гили и ее приспешниц и вторичного подхихикивания, прошло совсем немного времени до того, как начался урок, и Анпан-кун вздохнул с облегчением. На уроках его особо не доставали, но вот на переменах начиналось:
— Анпан-кун, расскажи, как ты так начал встречаться?
— Что вы уже делали? Целоваться начали? Или только за руки держались?
— А на свидание вы уже были?
Можно было расслабиться, и начать считать себя популярным, но Анпан-кун знал, что все склонности к сплетням и любопытство, и надо принимать это интерес за чистую монету. Это был не интерес к нему, а интерес к новости. Но так или иначе, смотрели на него заинтересованными взглядами довольно много народу. Часть этих взглядов были нейтральными, не положительными и не отрицательным. Часть даже слегка дружелюбными, но все было много и других.
Анпан-кун собрал много недружелюбных взглядов от, тех, кому нравилась Аме, что его вообще никак не удивило. Очень мало из тех, кто сейчас злобно смотрел на него, вообще решились бы с ней заговорить и признаться — в их классе это был только Хаире Рин, пусть и обеспеченный, но вроде незаносчивый одноклассник, рубаха-парень и душа любой компании, которого сам Анпан-кун недолюбливал. Возможно, из зависти. А возможно, что ему чудилась фальшь в его поведении и скрытое в глазах чувство превосходства. Но тех, кто положил на нее глаз (как и сам Анпан-кун) было немало, и все они несколько злобно смотрели на Анпан-куна, как на того, кто решил признаться, и кому улыбнулась удача. Девочки, как минимум ближний круг Гилы, явно были в курсе реального положения вещей. Явно в курсе дел был и Хаире, в глазах которого Анпан-куну чудилась явная насмешка, в те моменты, когда Анпан-куну задавали вопросы о том, как же так вышло.
Эти довольно действующее на нервы расспросы хихиканье и шепотки продолжалось практически весь день, но Анпан-куна развести на видимую реакцию, такую как видимая нервозность или раздражение, в конце концов, так и не получилось. Анпан все держался, вспоминая такие необходимые и изрядно помогшие ему советы.
«Запомни, Казуми-кун, это парням можно дать в морду, и это решит почти все возможные проблемы. Терпеть тычки и удары, и игнорировать то, что тебя бьют — совсем не вариант, будет только хуже. Надо отвечать. Желательно сразу. Возможно, придется несколько раз отхватить и пообщаться с директором. Есть ненулевой шанс огрести репутацию хулигана, но это в твоем случае — нехудший вариант. В противостоянии с парнями насилие — вполне себе выход. Даже если ты раз за разом будешь отхватывать, но будешь достаточно сопротивляться, то рано или поздно оставят в покое, решат, что ветер дует, а горы не двигаются. А вот с женским полом такое уже не прокатит, женщина захочет — сквозь скалу пройдет. Сам отлично знаешь, что слова больнее тумаков. Только найдут больное место — так сразу начнут бить именно туда. Вот тут уже — единственный вариант — игнорировать. Или насмехаться над усилиями сделать тебе больно. Но это — сложно, требует практики, и крайне высокого уровня умения вести дискуссию и чувствовать атмосферу. Прости Казуми-кун, но это не твое. Поэтому игнорирование — это единственный доступный тебе путь. Ну или бери уроки клоунады или актерского мастерства. Не хочешь? Ну вот и я о чем. Тогда только игнорирование».
Предпоследним уроком был урок физкультуры, проведенный Кентой-сенсеем, который почти весь класс довел до изнеможения. Правда, к самому Анпан-куну, как только оправившемуся от болезни тот был более снисходительным. Легкий спорт немного разогнал кровь и прочистил голову, и Анпан-кун, наконец, смог более-менее трезво мыслить.
Когда же уроки наконец-то закончились и Анпан-кун колебался, не зная, зайти все-таки к Аме-сан и как вообще узнать ее адрес, его сомнения разрешились самым простым образом: его попросила зайти в учительскую их классный руководитель Мизури-сенсей.
— Казуми-сан, — обратилась она, — как я поняла, ты живешь недалеко от Аме-сан.
Анпан-кун кивнул:
— Да, Мизури-сенсей.
— Можешь ее проведать? И надо ей отнести кое-какие учебные материалы, она пропустила уже почти целую неделю.
— Да, Мизури-сенсей.
— А у тебя самого, — усталая женщина, сколько ей лет Анпан-кун, не знал, но на вид больше тридцати и меньше сорока, наконец подняла на него глаза, — все в порядке, Казуми-сан?
Анпан-кун только усмехнулся про себя. Когда учителей вообще интересовало, что с ним. Нет, он допускал, что на планете есть такие учителя, которым небезразлично, что творится с их учениками. Просто он лично таких не встречал. Как минимум таких учителей, которым было небезразлично до такой степени, чтобы вмешаться и хоть попытаться решить проблему. Поэтому его ответ был тривиальным.
— Все в порядке, Мизури-сенсей. Я все передам, Мизури-сенсей.
— Ну как знаешь, Казуми-сан.
Ответ учителя его не разочаровал потому как ничего другого он и не ожидал. Хотя бы она обращается вежливо, и на том спасибо. Уже неплохо.
Глава пятая. Как правильно ухаживать за больной
Анпан-кун сверил адрес посланный ему в Лайн Мизури-сенсей. Да, это тут, 3-21-6. И в самом деле доме семьи Аме был не очень далеко от его собственного.
Дом, где жила Аме был самым обычным. Относительно. Ну да, чуток побольше, чем дом семьи Казуме, да и места на парковке побольше, и улица сама выглядела пореспектабельнее, но не слишком. Впрочем, семья Казуме тоже была не из бедных, хотя к богачам ее тоже отнести было нельзя.
Анпан-кун сглотнул. Все же заходить в дом его девушки меньше чем через неделю после того, как они начали встречаться было по нему немного чересчур. Особенно если учитывать, что это вообще в первый раз, как будет в доме девушки. Да и вообще в доме одноклассника или одноклассницы он в последний раз был года три назад или еще раньше. Он неуверенно опустил сумку на землю и вытащил из нее распечатки, выданные ему Мизури-сенсей, закрыл сумку, закинул ее на плечо, и немного чуть более сильно нужно, сдавил распечатки в руке.
«Конечно, Аме всего лишь фальшивая девушка. Ее признание было фальшивым. Она была фальшивой. Наверняка ее дом и обитатели тоже такие же фальшивые!» — Анпан-куна немного занесло, и он сам об этом знал, но такие нечестные и немного подлые мысли ему помогли.
Если девушка фальшивая, то и стесняться нечего. Он напомнил себе, что то, что будет позже, нельзя будет избежать, но это будет позже, не сейчас. То, что их отношения фальшивка раскроется позже и позже он огребет полные лопаты дерьма. Анпан-кун не знал, куда зайдут коллективные мысли класса и его заводил о том, как лучше над ним поиздеваться, но был точно уверен, что последние месяцы в школе будут черными, мерзкими, тяжелыми физически и морально. Так что небольшие неудобства Аме Кеко его волновать не должны. Тем более, если следить по дому, семья у нее немаленькая, так что если что и как — ее поддержат. Его самого поддержала только сестренка… И Мато-сан, еще Мато-сан. Если тебя поддерживает хоть один человек, но полностью, до конца и во всем, можно вынести очень много.