Спокойные месяцы 1959 года
Время до конца лета 1959 года стала во многих отношениях самым спокойным в жизни Н. С. Хрущева. Спокойно прошел в начале года внеочередной XXI съезд КПСС, который заменил действующий пятилетний (1956–1960) план новым семилетним планом развития народного хозяйства, охватывающим период 1959–1965 годов. Главным поводом для такого решения служила реорганизация управления народным хозяйством, так как отныне планы нужно было рассчитывать не только по отраслям, но и по совнархозам. Иные условия сложились и в деревне после продажи техники МТС. Семилетний план предусматривал высокие темпы прироста продукции основных отраслей промышленности и сельского хозяйства. Даже журнал «Крокодил», забыв о своем амплуа сатирического журнала, писал: «Контрольные цифры семилетки в тезисах доклада Н. С. Хрущева словно звездная россыпь на синем шелковом пологе. Цифры горят и переливаются, как звезды. Они живут, излучают энергию, от их лучей зажигаются сердца. Ослепительным белым светом горит цифра выплавляемой стали. Зеленым отсвечивают цветные металлы. Золотом сверкает цифра пшеницы. Цветами радуги переливаются цифры тканей. Мы видим картину рождения этих цифр, поразивших воображение человечества… За каждой цифрой – ее творцы, хозяева страны, строители коммунизма. Каждая цифра – сгусток творческой энергии. В целом это картина плановой экономики, всенародного управления социалистическим хозяйством» [125] .
Разумеется, Хрущев продолжал много работать и в 1959 году. Он совершил поездки в Рязанскую и Тульскую области, на Лейпцигскую торговую ярмарку в ГДР. В Москве он принимал британского премьер-министра Г. Макмиллана и Генерального секретаря ООН Дага Хаммершельда, премьера КНР Чжоу Эньлая и группу редакторов социал-демократических газет ФРГ. Выступления, беседы и речи Хрущева появлялись в печати не менее 3–4 раз в неделю. Он отличался утомительным многословием, что уже тогда вызывало немало насмешек и явно вредило его репутации. Однако многие из его выступлений были интересны, он очень часто отступал от заранее написанного текста, и редакторам приходилось немало трудиться, чтобы подготовить для печати его свободные импровизации. Большая речь Хрущева в Лейпциге, произнесенная 7 марта, была напечатана в «Правде» только 27 марта 1959 года.
В конце марта Н. С. Хрущев решил отдохнуть сначала в Сочи, затем в Ялте. Но и здесь он продолжал встречаться с самыми разными людьми. Радушно принял он крупного американского фермера и главу компании по производству семян гибридной культуры Р. Гарста. Позднее Гарст еще не раз встречался с Хрущевым и стал едва ли не другом последнего. В Сочи Хрущев получил письмо от бывшего вора, человека четырежды судимого, который жаловался, что он не может найти работу, хотя решил наконец начать честную жизнь. Никита Сергеевич пригласил автора письма на свою дачу, долго беседовал с ним и помог не только устроиться на хорошо оплачиваемую работу портового грузчика, но и получить квартиру. Позднее под влиянием этой «инициативы», о которой сам Хрущев рассказал в одной из своих речей, в нашей стране началась большая кампания «взятия на поруки» коллективами различных предприятий и учреждений многих людей, совершивших не слишком тяжелые уголовные преступления. Кампания эта не привела, однако, к уменьшению преступности в стране.
День своего 65-летия Хрущев встречал в Ялте в кругу семьи. Он получил много поздравлений из разных стран, некоторые из них были опубликованы. Лишь в конце апреля Хрущев вернулся в Москву. По установившейся традиции в конце апреля Всемирный Совет мира присуждал Ленинские премии мира. Одна из пяти премий за 1959 год была присуждена Н. С. Хрущеву.
В конце мая 1959 года Хрущев во главе советской делегации посетил Албанию. Сообщения о речах Хрущева и Энвера Ходжи из Тираны публиковались под заголовком «Дружба на века». Действительное положение дел было иным. Еще когда был жив Сталин, в Албании проводились жестокие, незаконные репрессии. Многие партийные деятели, обвиненные в симпатиях к Югославии или в оппозиции к Энверу Ходже, погибли от рук палачей. Разоблачение Сталина на XX съезде и восстановление нормальных отношений с Югославией поставили албанских лидеров в трудное положение. Они не желали проводить никаких реабилитаций и продолжали враждовать с Тито. Однако в руководстве Партии труда Албании возникла оппозиция, включавшая и членов Политбюро. Члены этой оппозиции приезжали в СССР и просили Хрущева о помощи, которой он оказать, однако, не смог. В Албании арестовали наиболее видных оппозиционеров и, несмотря на личное вмешательство Хрущева, уничтожили их. При этом была расстреляна и член Политбюро АПТ Лира Гега, которая ждала ребенка. Поэтому нетрудно представить, что визит Хрущева в Албанию проходил в трудной обстановке. Меньше чем через два года после этого визита Албания порвала все отношения с СССР, а Энвер Ходжа стал одним из наиболее яростных критиков Хрущева.
В июне 1959 года в Москве состоялся пленум ЦК для обсуждения проблем технического прогресса. На заседание ЦК Хрущев пригласил сотни хозяйственных руководителей и ученых. Это стало вскоре традицией – проводить расширенные заседания пленумов ЦК, причем число приглашенных часто достигало двух-трех тысяч человек. Даже на отдельные заседания Президиума ЦК или нового органа ЦК – Бюро ЦК КПСС по РСФСР приглашали нередко до 150–200 и более человек. С 1959 года я работал заместителем главного редактора издательства «Просвещение», и мне пришлось однажды присутствовать на таком расширенном заседании, где среди множества других вопросов обсуждались и некоторые проблемы издания учебной литературы. В повестке дня они стояли на последнем месте, но вместе со всеми приглашенными мы с интересом слушали обсуждение различных трудностей из жизни Рязанского и Калужского обкомов партии. Члены Бюро ЦК по РСФСР сидели на сцене большого зала за столом, и заседание чем-то походило на театральное действие. Конечно, присутствовать на пленуме и видеть, как решаются проблемы в высших органах партии, было не только интересно, но и поучительно. Однако имелась и негативная сторона подобных «расширенных» заседаний, так как деловое обсуждение сложных вопросов в трехтысячной аудитории часто становилось невозможным.
В этот период Хрущева все более занимала проблема улучшения отношений с США. Еще в сентябре 1958 года он тепло принял в Кремле крупного американского бизнесмена и общественного деятеля Сайруса Итона. Именно Итон стал инициатором регулярных встреч видных ученых разных стран, получивших по месту первой встречи название «Пагоушского движения». После беседы в кабинете он пригласил гостя прогуляться по Кремлю и улице Горького. Москвичи, узнавая Хрущева, приветствовали его. Такая простота отношений удивила Итона, но для Хрущева подобного рода прогулки были нередки. Случались при этом и забавные эпизоды. Однажды Хрущев пригласил Тито в кафе-мороженое недалеко от Центрального телеграфа. Угостившись мороженым и кофе, Хрущев, однако, не смог расплатиться, он не взял с собой денег. Пришлось обратиться к работнику охраны, занимавшему соседний столик, и занять у него десять рублей.
В начале 1959 года в США вылетел А. И. Микоян, который обсуждал с Д. Эйзенхауэром и Д. Даллесом проблемы политики, торговли и вопрос о возможной поездке Хрущева в США. Была достигнута, в частности, договоренность об устройстве советской выставки в Нью-Йорке и американской выставки в Москве. Советская выставка открылась в июне 1959 года и пользовалась большим успехом. В конце июля в Москве в парке «Сокольники» открылась американская выставка. Хрущев и другие руководители посетили ее за несколько часов до официального открытия. Их встречал прибывший в Москву вице-президент США Ричард Никсон. Н. С. Хрущев придирчиво осматривал многие экспонаты. Его внимание привлек типовой домик для одной семьи, показавшийся Хрущеву не очень основательным; сделанный в основном из фанеры, домик мог служить лишь 20–25 лет. «Мы должны так строить дома, – сказал Хрущев, – чтобы они служили нашим детям и внукам». – «Но у детей и внуков, – возразил Никсон, – могут быть другие вкусы и требования». – «Ну, мебель пускай меняют, – заметил Хрущев, – но зачем менять дом?» Эта полемика «на кухне» затронула не только кухонные проблемы, но и различные аспекты американо-советских отношений. Разгоряченный спором, Хрущев заявил, что, если США попытаются испытать прочность СССР, наша страна покажет Америке «кузькину мать». Американский переводчик перевел это выражение, как «мать Кузьмы», и Никсон ничего не понял. Впрочем, советский переводчик внес нужные разъяснения. Этот эпизод стал предметом многих шуток. На официальном открытии выставки Никсон произнес большую речь, в которой восхвалял американский образ жизни, существующую в США свободу слова, печати, передвижений, благосостояние средней американской семьи и пр. По указанию Хрущева речь Никсона появилась в советской печати без купюр.
Никсон провел в Москве еще несколько дней. Он вел переговоры об отношениях США и СССР и передал Хрущеву приглашение президента Эйзенхауэра посетить Соединенные Штаты, и тот его принял. В печати было объявлено о поездке Хрущева в США в сентябре «для ознакомления со страной и народом» и о том, что президент США Эйзенхауэр позднее посетит СССР. Речь шла об официальных визитах, но не ставящих целью заключение каких-либо соглашений. В воскресенье 26 июля Хрущев и Никсон совершили прогулку на катерах по Москве-реке. В этот жаркий летний день на берегах реки отдыхали тысячи москвичей. Катер часто приставал к берегу, Хрущев и Никсон выходили, и Никита Сергеевич вступал в непринужденную беседу с отдыхающими. При этом он неизменно обращался к своему гостю с вопросом: «Ну что, похожи эти люди на рабов коммунизма?»
Август 1959 года Хрущев провел возле Ялты. Возвращаясь в Москву, он посетил в Вешенской писателя М. Шолохова и пригласил его поехать в США. Шли последние приготовления к этому визиту. 12 сентября советская ракета достигла поверхности Луны, доставив туда специальный вымпел. 15 сентября в «Правде» на фоне летящей к Луне ракеты и атомохода «Ленин» изображался самолет «ТУ-114», на борту которого имелась надпись: «Москва – Вашингтон». Также сообщалось, что «сегодня Н. С. Хрущев отбывает с визитом в США».