За столом сидела бабушка и ела жареную картошку.
– Обедаю, – сказала она невозмутимо. – И тебе пора.
– Я… – начал было Никита, но бабушка остановила его жестом и показала на раковину.
Никита понял, что надо помыть руки. Тяжело дыша после бега, он помыл руки и, выдохнув, опустился за стол напротив бабушки. Та встала, взяла чистую тарелку и положила ему картошку.
Никита вновь открыл рот, чтобы начать говорить, но вспомнил о мышонке. Вынул его из кармана, посадил, как обычно, в лежащую на табуретке крышку. Дал кусок картошины.
– Приятного аппетита, – пожелала бабушка.
– Спасибо, – отозвался Никита.
Он взял вилку, поднес ее к дымящейся картошке. Что-то было не так. Никита поглядел на мышонка. Тот сидел, сгорбившись и опустив нос. На картошину даже не взглянул. Не обнюхал, не попробовал. Черные глазки-бусинки потускнели, усы повисли. Никита вскочил, взял синюю крышечку, выплеснул из нее старую воду, налил новую. Осторожно поставил рядом с мышонком. Мышонок продолжал сидеть, опустив голову.
– Что такое, Никита? – мягко спросила бабушка.
– Он… заболел, – неуверенно ответил Никита.
Мышонка в крышке перенесли в сад под большую яблоню. Никита бережно опустил крышку на траву в тени, разложил перед другом его любимые угощения – кусочек огурца, крошку сыра, зернышки сухой гречки и овсяные хлопья. Мышонок к еде не притрагивался. Никита решил сидеть около него, пока мышонку не станет лучше. Бабушка присела рядом на корточки.
– Это я виноват, – сказал Никита, помолчав.
И он рассказал бабушке про драку – в этой драке сидевший в кармане мышонок мог получить удар или, даже если удара не было, мог пережить такой ужас, что от волнений и страха заболел. Бабушка слушала внимательно, и ее молчание успокаивало Никиту. Он рассказал и о том, как нашел дом, где живет хозяин Спутника – Кузин, и о том, как бросил в забор камень и удрал.
– Оля сказала, что он сумасшедший, – дрогнувшим голосом закончил Никита. – И что он меня найдет.
– Ну вот это – ерунда, – фыркнула бабушка. – Он, конечно, грубиян и пьяница, но не сумасшедший. Искать он тебя не будет – он слишком для этого ленив.
– А если он меня случайно на улице встретит? – пропищал Никита. – Или в магазине?
Бабушка нахмурилась и посмотрела на Никиту.
– Тогда вот что: мы пойдем к нему и поговорим…
Но Никита отчаянно замотал головой.
– Не пойду, не пойду!
Они помолчали. Мышонок по-прежнему сидел неподвижно. Если бы не чернеющие глаза-бусинки, можно было бы решить, что он уснул сидя.
– Никита, обещаю, что я тебя всегда смогу защитить, – сказала бабушка серьезно. – От Кузина и вообще от кого угодно. И продавщица тетя Аня тебя в обиду не даст. И Степан Король. Да и все остальные в деревне. Кузина все знают, знают его мерзкие привычки, но никто его не боится – если что, люди за тебя заступятся.
Она сделала паузу и добавила:
– Но кидаться камнями в его забор все равно было лишнее.
– Я знаю, – прошептал Никита.
Ему было совестно, он сидел, обхватив голову руками.
– А как же Спутник? – проговорил он.
– Что? – не расслышала бабушка. Она пододвинулась поближе и положила руку на макушку Никиты.
– Спутник, – повторил Никита.
– А-а, – протянула бабушка.
Помолчав, она сказала:
– Он, похоже, привязан к Кузину. Собаки многое могут простить человеку.
Никита судорожно вздохнул. Он не мог сейчас заново пересказывать бабушке то, что увидел через щель в заборе.
– Похищать его у Кузина – это вряд ли разумно, – продолжила бабушка. – Но можно попробовать с этим псом подружиться. Если в его жизни появится хороший человек – это только к лучшему, как думаешь?
Она провела рукой по волосам Никиты и, поднявшись, сказала:
– Я пойду помою посуду, а потом мы с тобой можем вместе подумать, чем порадовать Спутника. Эй, смотри-ка! – воскликнула она, наклоняясь к мышонку.
Никита повернулся к своему товарищу и увидел, как мышонок, вытянув нос, нюхает кусочек огурца, а потом берет этот кусочек передними лапками и начинает потихоньку откусывать и жевать.
Оля, как и обещала, появилась вечером. Она катила на своем трехколесном велосипеде по дороге и орала во все горло:
– Меня только на час отпустили!
Никита сидел у ворот и перемешивал в большой миске овсяную кашу, тушенку и нарезанную кружочками вареную морковь.
– Это что? – спросила Оля, подъехав вплотную к Никите и сунув нос в миску.
– Это для Спутника, – ответил Никита, мягко ее отстраняя. – У тебя косичка в каше.
Оля выпрямилась и сунула кончик косы в рот.
– Фу! – скривилась она.
– Я его дождусь и накормлю, – объяснил Никита. – Он рано или поздно должен тут пробежать.
– А если не пробежит? – спросила Оля.
– Пробежит, – заверил ее Никита. – Он постоянно по деревне бегает – кружит как спутник по небу.
Он указал ложкой в небо, и Оля задрала голову. В небе летел самолет. Оля на миг замерла, провожая его взглядом. Никита задумчиво смотрел на Олю. На ее замазанные зеленкой разбитые коленки, загорелые руки и подбородок с пластырем. Неужели Оля тоже сделана из пыли взорвавшейся звезды? Ба-бах! – звездная пыль разлетается во все стороны, а потом из нее получается…
– Велик дашь? – оторвав взгляд от самолета, спросила Оля.
– А?
– Велик! – повторила Оля. – Меня всего на час отпустили! А я тут с тобой время теряю.
Никита опешил.
– Ты мне колесо погнула! – напомнил он ей.
Оля выпрямилась, задрала нос и важно сказала:
– Больше не повторится. Даю слово.
И протянула ладонь Никите. Тот сообразил, что она ждет рукопожатия.
– Окей, – сказал он, пожимая Олину руку.
Никита снова опустил седло для Оли, и она, отталкиваясь от земли ногами, смело раскатывала туда-сюда по дороге, пока он высматривал Спутника. Мышонка на сей раз с ним не было – бабушка уговорила оставить его дома, в трехлитровой банке. Пусть поспит, отдохнет в тишине и покое, не надо ему сейчас трястись в кармане. Никита согласился. Поначалу ему было странно, что мышонок не с ним – он уже так привык, что друг всегда рядом, – но мысли о Спутнике скоро отвлекли Никиту, и он перестал беспокоиться о мышонке. Оглядывая дорогу и луг, он ждал, когда появится пес с вопросительным хвостом, и так сильно желал его появления, что, когда Спутник и в самом деле показался на дороге, Никита ничуть не удивился.
– Вот он!
Оля притормозила и посмотрела туда, куда указывал Никита.
– Ага, – сказала она нарочито спокойно и продолжила кататься.
Но то, как она все время оглядывалась на приближающегося пса, выдавало ее любопытство. Спутник подходил неторопливой рысцой, поглядывая на Олю и Никиту и помахивая хвостом. Какие новости? Что там такое в миске?
Никита, сделав несколько шагов навстречу Спутнику, присел на одно колено и поставил миску на дорогу.
– Спутник, иди сюда! – позвал он. И, ткнув пальцем в миску, добавил: – Тут еда. Мясо.
Спутник замедлил шаг и начал подходить боком, искоса поглядывая на миску и опасливо поджимая хвост. Никита почувствовал, что сейчас главное – говорить со Спутником ласково и без остановки.
– Хороший мой Спутник, иди, это для тебя, очень вкусно, я сам готовил, иди, мой песик, ты такой замечательный, ты лучше всех…
Оля слезла с велосипеда и стояла неподвижно, глядя, как Спутник боком, словно краб, приближается к Никите, нюхает воздух, моргает, нерешительно поглядывает на миску и наконец подходит к ней, готовый в любую секунду отпрянуть, и тянет к ней черный нос.
– Вот молодец, вот хороший Спутник, давай ешь, не сомневайся, я могу отойти…
И Никита, встав на четвереньки, попятился назад. Спутник, бросая на него робкие взгляды, окунул морду в кашу и принялся есть, чавкая, чмокая и подрагивая ушами.
На закате небо затянуло облаками, наблюдать за звездами сегодня было невозможно. Никита поднялся в свою комнату, вытащил из банки мышонка и осмотрел – мышонок выглядел вполне здоровым и деловито нюхал воздух. Посадив его обратно в банку, Никита взял карандаш и зачеркнул на самодельном календаре «среду». А потом немножко зачеркнул «четверг» – ведь когда он завтра утром проснется, часть четверга уже пройдет.
Пришла бабушка – она обещала Никите почитать книжку, раз уж они не полезли сегодня на крышу сарая. Никита разделся, нырнул под одеяло и приготовился слушать. Но бабушка, которая уже уселась на полу по-турецки и раскрыла книжку, почему-то не торопилась читать. Она внимательно смотрела на банку с мышонком.
– Ее надо почистить, – проговорила она задумчиво. – И постирать эти носки.
Никита свесился с кровати и приблизил лицо к банке. На лежащих в ней носках кое-где чернели крошечные «зернышки» – у мышонка ведь не было туалета, и он справлял свои дела где придется.
– Хорошо, завтра почистишь и постираешь, – беспечно сказал Никита бабушке.
– Это ты завтра все почистишь и постираешь, – усмехнувшись, парировала бабушка.
Никита уставился на нее с открытым ртом. Бабушка уставилась на него, подняв брови. Было ясно, что она не уступит. И что она, в сущности, совершенно права – это ведь Никита отвечает за мышонка и заботится о нем.
– Ладно, – выдавил из себя Никита.
Бабушка с удовлетворением тряхнула головой. Отыскав в книжке страницу, на которой они остановились в прошлый раз, бабушка уже собралась читать, но какая-то мысль ее остановила.
– Слушай-ка, – подняла она глаза на Никиту, – а ты не думал, что будешь делать с мышонком в будущем?
Никита, растерявшись, промолчал.
– Когда ты его отпустишь? – прямо спросила бабушка.
– А зачем его отпускать? – пробормотал Никита. – Это опасно. Тут коты ходят. Они его съесть могут.
– Так-то оно так, – сказала бабушка. – А в городе, где ты живешь, машины по улицам ездят. Они тебя задавить могут. Может, разумно было бы держать тебя всю жизнь в квартире и не выпускать на улицу?