круто закладывая руль, что велосипед каждый раз был на волосок от падения. «Хорошо, что я ей седло опустил», – думал Никита. В ладонях он держал мышонка, чтобы ему тоже было видно, как лихачит Оля. Никита опустил седло велосипеда, чтобы Оля могла отталкиваться ногами от земли и таким образом почувствовать, что такое равновесие. Пару лет назад, когда Никита еще не умел кататься на двухколесном велосипеде, папа принес ему чей-то старый беговел – маленький двухколесный велосипед без педалей. На беговеле человек сидит низко, отталкивается ногами от земли, разгоняется и, поджав ноги, какое-то время проезжает на двух колесах, а потом опускает ноги и снова отталкивается. Именно так, катаясь на беговеле, Никита научился держать равновесие.
Оля, видимо, всецело одобряла идею с опущенным седлом – она носилась кругами, как бешеный шмель, таращила счастливые глаза и кричала во всю глотку.
– А это кто, пацук? – прогудела продавщица, поглядев на мышонка в Никитиных ладонях.
– Какой пацук? – не понял Никита.
– Мы-ы-ышка! – пролетая мимо, крикнула Оля. – Ли-и-иза! – крикнула она на следующем круге.
– Не Лиза! – возмутился Никита. – Сама ты Лиза!
Оля расхохоталась, повернув к нему голову, и как раз в этот момент из-за угла вышел высокий мужчина в кепке. На плече он нес красную табуретку. У мужчины был величественный вид – он шагал, с достоинством задрав большой нос и расправив плечи, и табуретка на его плече походила на боевое знамя. И вот в этого доблестного мужчину врезалась с разгона Оля, дразнившая Никиту и не заметившая появления пешехода на своем пути. Мужчина без звука грохнулся наземь, кепка слетела с его головы, красная табуретка покатилась по асфальту. Оля с велосипедом отлетела в траву и, коротко взвизгнув напоследок, затихла там.
Продавщица с неожиданным проворством вскочила на ноги и рыжим вихрем метнулась к месту происшествия. Никита бросился за ней, спрятав мышонка в карман.
– Живы? – гаркнула продавщица.
Первой она подняла Олю. Та потрясла головой, оглядела свои ноги и руки и перевела взгляд на сбитого пешехода. Еле слышно покряхтывая, он шевелился на асфальте.
– Допрыгаешься, – беззлобно пообещала Оле продавщица и поспешила к мужчине.
Оля похромала за ней. Пострадавший медленно садился, продавщица протянула ему руку. Никита подбежал, остановился рядом с Олей. Даже в таком поверженном состоянии этот гордый мужчина умудрялся держаться с благородством. Утвердившись в сидячем положении, он негромко поблагодарил продавщицу и любезно ей улыбнулся, словно она была юной принцессой, а их встреча происходила на балу. Ему было много лет, лицо его пересекали морщины, но веселый взгляд зеленых глаз и улыбка выражали такую радость, что назвать его стариком было невозможно.
– Цела? – спросил мужчина, оборачиваясь к Оле.
Та кивнула смущенно, но, увидев его улыбку, с облегчением заулыбалась в ответ.
– Ты нас напугал, – добродушно проговорила продавщица. – Ох, дух перевести, – она положила ладонь на свою широкую грудь и глубоко вздохнула. – Уф! Да вставай уже, Король.
Как она его назвала? Никита в изумлении уставился на продавщицу. Может быть, послышалось?
Мужчина тем временем встал и переступил ногами, словно проверяя, хорошо ли они действуют после аварии. Потом развернулся и широким шагом подошел к лежащей на асфальте кепке. Водрузив кепку на голову, он все так же легко и стремительно двинулся к табуретке. Подхватил ее одной рукой, закинул себе на плечо, повернулся и…
– Стойте! – крикнул вдруг Никита. – Так это вы моей бабушке табуретки подкидываете?
Нелегко сохранить достоинство, когда раскрывают твою тайну. Но Королю это удалось.
– Степан Король, – представился он и с легким поклоном подал руку Никите.
– Ни… кита, – запнувшись, пробормотал тот, пожимая эту большую руку.
Ладонь у Короля была крепкая и шершавая, как наждачная бумага.
– Это у вас прозвище такое?
Продавщица фыркнула и махнула рукой, собираясь что-то сказать, но Король ее опередил.
– Просто фамилия, – сказал он.
– Маленькая! – послышался чей-то возглас.
У входа в магазин мялся старичок в трусах, резиновых сапогах и с удочкой.
– Колбасы отпусти! – тоненько крикнул старичок.
– Иду! – гаркнула старичку продавщица и направилась к магазину.
– Маленькая? – удивленно повторил Никита, глядя вслед продавщице.
– А это уже прозвище, – сообщил Король. – Аня Маленькая, продавец и товаровед.
Никита обернулся к нему и, приняв строгий вид, начал:
– Так почему вы моей бабушке…
Король остановил его величественным жестом.
– Да это же вся деревня знает, – беспечно сказала Оля, рассматривая ссадину на локте. – Он в твою бабушку…
– Стоп, – негромко, но внушительно произнес Король.
Оля оторвалась от ссадины, подняла глаза и встретилась с предостерегающим взглядом Короля.
– Я сам, – расправляя плечи, сказал Король.
И Никита узнал, что плотник Степан Король уже три года влюблен в его бабушку, но она не любит его, потому что ее сердце принадлежит другому, и Король напрасно мастерит для нее табуретки. Она безразлична к этим подаркам и ставит их в чулан, он прекрасно это знает. Знает и все равно делает для нее табуретки, потому что не может не дарить ей что-нибудь, а табуретки у Короля получаются лучше всего.
– А вы цветы не пробовали дарить? – сказал Никита. – Мой папа всегда дарит маме цветы.
– Не люблю цветы дарить, – ответил Король. – Цветы вянут, их выкидывают, жалко мне их.
– А вы ей говорили, что вы ее любите? – уточнила Оля. – А то вдруг она не поняла.
Король кивнул и помолчал, глядя вдаль мимо Оли и Никиты. А потом вдруг вспомнил что-то и, спохватившись, обернулся:
– А что с велосипедом?
Никита уже летел к обочине, где в траве лежал его друг, подняв рога руля к небу.
– Ой, – пискнул Никита, поднимая велосипед и глядя на погнутое восьмеркой переднее колесо.
Король подошел, взял велосипед из рук Никиты, повертел его, осматривая, и сказал:
– Разберемся.
– Бабушка, кому принадлежит твое сердце?
Никита и бабушка сидели на крыше сарая под звездным небом. Кончился день «вторник» – Никита зачеркнул его на самодельном бабушкином календаре сразу после ужина. На крыше сарая Никита снял сандалии, поставил рядом с собой на рубероид. В одну сандалию посадил мышонка, сунул ему кружок огурца. Бабушка водила пальцем по небу и показывала, где какое созвездие. Большая Медведица и Малая с Полярной звездой на ручке «ковшика» – о них Никита уже слышал раньше. Другие – Дракона с длинным хвостом, Геркулеса-Геракла, который словно гонится за кем-то, Скорпиона с угрожающе поднятым жалом, Кассиопею в виде буквы «М» – узнал только сейчас.
– Так кому принадлежит твое сердце?
– Что за странный вопрос? – недовольно отозвалась бабушка.
Никита смутился. Он уже рассказал бабушке события этого дня – об аварии и знакомстве с Королем, о «восьмерке» на колесе и о том, как Король в своей мастерской починил велосипед. Специальным ключом, похожим на стальное кольцо, Король подтягивал одни спицы и ослаблял другие, пока не выровнял колесо. Но о том, что Король открыл Никите историю своей любви и тайну табуреток, Никита не мог рассказать бабушке – стоило только подумать об этом, как язык во рту каменел. Но в то же время Никите ужасно хотелось узнать, кому отдано сердце бабушки, что за неизвестный занимает все ее мысли, почему она слышать не хочет о таком хорошем человеке, как Степан Король.
Никита задумался: может быть, плотник Степан Король был королем в прошлой жизни? Мама Никиты иногда говорит, когда они ходят зимой в бассейн: «Я в прошлой жизни была дельфином». Она очень любит плавать. И мечтает поехать на море… А вдруг у Степана Короля тоже была прошлая жизнь, в которой он был королем?
– Бабушка, сколько у человека жизней? – спросил Никита.
– В каком смысле? – не поняла бабушка.
– Когда человек умирает, он ведь рождается вновь? А потом еще раз – снова и снова. Только не помнит ничего. Так?
Бабушка посмотрела на Никиту долгим взглядом и сказала:
– Не знаю. Я, во всяком случае, свою прошлую жизнь не помню.
Она произнесла это таким странным тоном, что Никите стало холодно. Он затих. Протянул руку, прикоснулся к спинке мышонка. Бабушка вздохнула и сказала:
– Никита, я действительно не знаю наверняка, но подумай сам: если мы все состоим из пыли звезды, взорвавшейся много миллионов лет назад, то после смерти никто из нас не исчезает без следа, а просто превращается во что-то другое. В землю, воду, цветок, птицу, человека. И так происходит уже миллионы лет. Поэтому у нас может быть много жизней.
Никита уставился в ночную темноту, потрясенный словами бабушки. Он молчал какое-то время, а потом прошептал:
– Бабушка, так эти камни на дороге…
Он вытянул руку, указывая на белеющую за забором щебенку.
– Эти камни, – заговорил он снова, – это раньше были люди?!
Бабушка замерла, переводя взгляд с лица Никиты на дорогу и обратно.
– Никита, – кашлянув, проговорила она, – насчет людей я не уверена. Но вот то, что когда-то это были животные, населявшие древние моря, – это совершенно точно.
– Древние моря?
– Да, когда-то земля была сплошь покрыта морем.
Бабушка обвела взглядом ночной сад, белую дорогу, чернеющий за дорогой луг.
– Вот на этом самом месте плескались морские волны, – произнесла она. – И в этих волнах плавали удивительные животные – наши предки.
– Предки?!
– Да, ведь все живущие сейчас животные – и человек в том числе – произошли от древних организмов, населявших Землю в то время, когда жизнь была возможна только в морской воде. А потом некоторые из этих организмов вышли на сушу, а некоторые так и остались в море.
– Ну конечно! – воскликнул Никита, сияя как медный грош. – Значит, мама и вправду была дельфином!