В комнату вошла Вера Анисимовна. Я ей приветливо улыбнулась.
— Анжел очка, а вы что на подоконнике сидите? — удивилась домработница. — Я хотела спросить, завтрак сюда принести?
— Нет, спасибо. Я спущусь.
— Тогда пойдемте. Я приготовила душистый омлет и творожную запеканку.
— Вера Анисимовна, вы когда-нибудь раньше видели этих мужчин? — Я не могла не задать вопрос, который сейчас занимал меня больше всего.
— Каких мужчин?
— Которые сейчас приезжали, чтобы встретится с Яковом.
— Они были у нас однажды.
— Когда?
— Буквально неделю назад. А раньше я их не видела.
— А кто они? — Я понимала, что задаю не самые корректные вопросы, но уже не могла остановиться.
Вера Анисимовна вконец растерялась.
— Яков Владимирович мне не говорил, а сама я стараюсь лишних вопросов не задавать. А что случилось?
— Да нет, ничего. Просто один из мужчин на меня как-то странно смотрел.
— Да вам показалось. А вообще, вы девушка очень красивая, вот на вас мужчины и смотрят, — попыталась успокоить меня Вера Анисимовна. — Я думаю, эти мужчины связаны с Яковом Владимировичем по работе, у них какие-то общие дела. Анжелочка, вам пора есть. Ваш малыш, наверное, уже проголодался, — ласково улыбнулась женщина.
— Какой малыш?
— Ну тот, который находится в вашем животике. Его же нужно кормить.
— Да, конечно. Я скоро спущусь.
Вера Анисимовна ушла, а я, не слезая с подоконника, тупо уставилась в окно. Опять вспомнилась та ночь, когда убили Александра. «Кот, не тяни резину. Мочи его и дело с концом…» — звенело у меня в ушах. Разум говорил, что это просто случайность… Одинаковое прозвище, только и всего… Но мое подсознание говорило об обратном. Этот взгляд… и этот вопрос: «Простите, а мы нигде не встречались с вами раньше?» Словно мужчина тоже что-то вспоминал, подозревал и сомневался. А может он хотел мне о чем-то напомнить…
Пошел дождь, потом начался ливень. Я пыталась выкинуть образ мужчины по прозвищу Кот из головы, но у меня ничего не получалось. Больше всего на свете я хотела выйти на улицу и погулять под дождем, но с грустью понимала, что мне нельзя этого делать. Я могу простыть, а мне простывать нельзя, потому, что я ношу под сердцем ребенка. Наверное это так приятно, когда ты стоишь на улице и тебя поливает дождь. Теплый, летний дождь… Я вспомнила тот день и тот дождь, когда я бродила по московским улицам как только приехала в Москву. Струйки дождя щекотали мне шею, и я была неимоверно счастлива.
Я пыталась отогнать дурные мысли, но не могла с этим справиться. Я знала, что сейчас моя жизнь в корне изменилась. С тех пор, как я узнала, что беременна, я стала настоящим солдатом, который пойдет на все для того, чтобы защитить свое кровное. Именно беременность наделила меня такой небывалой смелостью.
Я позвонила Галине. Она приехала ближе к обеду и, пройдя в гостиную, тут же попросила Веру Анисимовну сварить ей чашечку кофе. Сев напротив меня, она посмотрела усталыми глазами и как всегда, когда я прошу ее срочно приехать, испуганно, спросила:
— Что у тебя стряслось? Что на этот раз? Наводнение или конец света? Я бросаю все свои дела и лечу к тебе, только потому, что тебе срочно захотелось со мной поговорить. Я у тебя как скорая помощь, ей-богу!
— Просто сегодня утром…
— Что же произошло сегодня утром? Твой муж не так на тебя посмотрел или что-то не то тебе сказал?
— Да нет. К нам пришли гости…
Наклонившись к Галине, я начала делиться своими опасениями. Когда я закончила свой рассказ, Галина помолчала, глядя вслед Вере Анисимовне, которая принесла кофе, и спросила:
— Это все?
— Все.
— А я-то думала…
— Что ты думала?
— Я думала, случилось страшное. Анжела, ты давай заканчивай меня по таким пустякам дергать. Я ведь тоже живой человек, пойми. Можно было поговорить по телефону, но ты заявила, что это не телефонный разговор. Не пойму, тебе скучно, что ли?
— Ну понятное дело, не весело, — обиделась я.
— Я так и подумала. Скучно, и ты не знаешь, как развеять свою скуку. Ты побольше ешь, смотри телевизор и, вообще, думай о чем-нибудь хорошем. Ты же, как-никак, ребенка под сердцем носишь.
— Хорошо тебе говорить. — Я напряглась и с трудом сдержала слезы. — Я ночами даже спать толком не могу.
— С чего бы это?
— С того, что у меня не сегодня завтра живот полезет, который на два месяца ну никак не тянет. Я боюсь, что весь этот обман откроется. Понимаешь, боюсь! У меня нервы сдают.
— Раньше надо было бояться. Теперь, после того как Яков на тебе женился, бояться нечего. Я же говорю, у тебя ничего еще не видно. Езжай в магазин, накупи бесформенных платьев. Не заостряй на этом внимание. Делай вид, что у тебя все, как положено, все, как надо. Ты сама себе поверь, тогда и другие тебе поверят. Учись заниматься самовнушением.
— А теперь этот Кот никак не выходит у меня из головы, — перебила я Галину. Ты бы видела, как он на меня смотрел… Ты бы тогда поняла.
— Выброси все из головы и не дергай меня и себя по пустякам. Ты беременна, и у тебя обострены все чувства. Поэтому тебя и преследует страх. Это нормально. Держи себя в руках. Попей успокоительное. Кстати, как тебе семейная жизнь?
— Нормально, — пожала плечами я. — Прошло еще слишком мало времени, поэтому ничего не могу сказать.
— Да тебе вообще грех жаловаться! Такого мужика отхватила! Вот это я понимаю, мужик. Всем мужикам мужик. Он мне за то, что я ему позвонила, новенький «Форд» подогнал. Не машина, а сказка. Такой мужик слов на ветер не бросает, все делами доказывает.
— Ты сейчас сама за рулем?
— Сама.
— Может, подкинешь меня в одно место? Только туда и обратно.
— Куда это ты собралась? — насторожилась Галина.
— Я бы хотела в одну мастерскую съездить. Если ты меня не отвезешь, я поеду сама.
— В какую мастерскую?
— Туда, куда меня Саша привозил.
— Зачем?! Ты что, окончательно умом тронулась?
— Понимаешь, меня совесть мучает. Я же видела, как человека убили и никому не сообщила. Я должна была сразу в милицию сообщить, только мне совсем не до этого было. Я за свою собственную жизнь боролась. Надо хоть к этому Дмитрию заехать, рассказать, что же тогда произошло, чтобы он знал, как Саша погиб.
— Ничего не надо! Ты вообще про это забудь. Еще не хватало, чтобы тебя сейчас по милициям затаскали, когда ты замужем за Яковом.
— Да кто меня затаскает?! Слишком много времени прошло.
— Не скажи. По тому случаю явно уголовное дело заведено. Тебя там только для полного счастья не хватает! Послушай, сиди и не рыпайся. Твоего Александра уже нет, и ему ничего не поможет. А тебе жить да жить.
Галина, отвези меня. Я только с фотографом переговорю и все. У меня на душе камень огромный. Мне только душу надо облегчить. Я тебя умоляю. Расскажу ему обо всем, как все произошло, чтобы он знал, как погиб его друг. Ни с какой милицией я общаться не буду. Еще я хотела бы узнать, где похоронен Саша.
— Зачем?!
— Затем, что он настоящий отец моего ребенка. Когда мой ребенок вырастет, я приведу его на могилу к отцу, чтобы Сашка с того света на него посмотрел. Ты не подумай, я бы никогда не сказала ребенку правду, я бы сказала, что здесь мой знакомый похоронен…
— Зачем тебе это надо?! — зашипела Галина.
— Я же тебе говорю. Душу облегчить.
Галина допила кофе и отодвинула чашку.
— Правду говорят, что все беременные бабы — дуры, что у них с головой такие отклонения, страшно подумать. Послушай, ты, вообще, что несешь?! То она какого-то Кота увидела и решила, что это именно тот, который безжалостно убил Александра… То собралась поделиться с каким-то фотографом, потому, что ей, видите ли, хочется облегчить душу…
— Я об этом давно думала, еще когда не знала, что за Якова замуж выйду и собиралась уезжать в деревню. Перед отъездом хотела обязательно в мастерскую зайти и поговорить.
Галина посмотрела на часы.
— Только по быстрому. У меня дел по горло. Ведь если я тебя не повезу, поедешь сама и наделаешь глупостей.
Когда я встала, Галина пристально посмотрела на мой живот и озадаченно вздохнула.
— По-моему, уже немного видно. Или это халат такой объемный? В любом случае, пора так подбирать одежду, чтобы комар носу не подточил.
— А на ночь одежду какую подбирать, если я с мужем в одной кровати сплю, и он, как на зло, постоянно мой живот щупает?
— Ночную рубашку надевай, чтобы он меньше щупал.
— Я отродясь в ночных рубашках не спала.
— Учись, дорогая моя. Тебе еще многому придется научиться.
Сев в машину, я оглянулась и громко присвистнула.
— Эту машину подарил мой муж?
— Твой муж. — Галина включила мотор. — Потребуй, чтобы он и тебе купил. Жене такого богатого человека не положено сидеть без машины. Выбери что-нибудь подороже и покруче. С таким мужиком, как у тебя, надо думать об удовольствиях, которые ты хотела бы получить. Будь посмелее и у тебя все получится. Пусть он водителя тебе наймет. Беременным совсем нежелательно самостоятельно водить машину. Начинай драть с мужа, дорогая. Чем больше муж на тебя будет тратится, тем больше будет тебя любить. Докажи ему, что лучшее вложение денег — это ты. Пусть покупает твои акции любви и преданности.
Пока мы искали мастерскую, пришлось немного попетлять. Моя память отказывалась помочь нам. Но когда мы, наконец, остановились у здания, я перевела дыхание и осторожно спросила:
— Галина, ты со мной пойдешь?
— Что я там забыла? В машине подожду. Даю ровно десять минут. Хватит, чтобы облегчить душу?
— Хватит. Я быстро. Хочешь, я принесу тебе свои фотографии? Я сейчас их заберу.
— Зачем они тебе нужны?
— Мне очень интересно. Я их дома повешу.
Распахнув двери старого особнячка, я сразу окунулась в знакомую атмосферу таинства, к которому меня всегда тянуло с непостижимой силой. В коридоре стояли две девушки в закрытых купальниках и о чем-то оживленно беседовали. Увидев меня, они замолчали и с нескрываемым интересом принялись разглядывать меня. Поправив черные очки, я изобразила улыбку, прошла мимо. Подойдя к самой фотостудии, я обернулась и чуть слышно спросила: