Может быть, это чопорность зазнайки, засидевшейся в девицах? Вряд ли. Во всей ее фигуре, в очертаниях высокой груди, в походке и жестах ощущалась уверенность пусть еще совсем молодой, но состоявшейся женщины, знающей о своей привлекательности.
Согласится ли она участвовать в операции? Бондарь не знал наверняка, но интуиция подсказывала ему, что он поступил правильно, доверившись Даше. Такая девушка способна на решительные поступки, она обладает твердым характером и, в отличие от большинства ровесниц, предпочитает руководствоваться принципами, а не комплексами, инстинктами или капризами. Она наверняка застенчива и мечтательна, но не принадлежит к числу тех бездеятельных тихонь, которые готовы провести всю жизнь в ожидании прекрасного принца. Слишком горячая кровь, слишком целеустремленная и цельная натура. Девушка такого сорта не может не стремиться к чему-то новому, неизведанному, захватывающему дух.
Вот тут-то дремавший до сих пор внутренний голос вдруг проснулся, чтобы огорошить Бондаря саркастическим вопросом:
«А новое и неизведанное – это, надо полагать, скоропалительный роман с бравым чекистом?»
«Заткнись!»
«С бравым чекистом, – неумолимо продолжал голос, – который устал тосковать по безвременно погибшей супруге. Годков ему, правда, уже тридцать, зарплата скромная, личного автотранспорта нет, зато есть служебная квартира с полутораспальной кроватью. Вот он сейчас дождется звонка, а потом сурово пригласит наивную девочку в гости – для конфиденциального разговора. С глазу на глаз».
Зная, что пререкаться с неугомонным говоруном, засевшим где-то в подсознании, бесполезно, Бондарь подошел к дивану и взял в руки пистолет. Возиться с ним было куда приятней, чем выслушивать несправедливые упреки обнаглевшего внутреннего голоса.
Повернув «вальтер» вверх стволом, Бондарь вынул обойму, а оставшийся в канале ствола патрон вытряхнул на стол. Передернув затвор, он мягко нажал на спусковой крючок. Раздался щелчок. Бондарь вновь оттянул затвор, убеждаясь, что вокруг бойка, который он собственноручно отшлифовал, доводя деталь до игольной остроты, нет ни пылинки.
– Как дела, братец «вальтер»? – осведомился он у пистолета. – Больше не вынашиваешь планов всадить пулю в хозяйский лоб?
«Вальтер», естественно, не откликнулся. В этом-то и заключалось его основное достоинство. Пистолет умел хранить молчание и любые доверенные ему тайны.
Бондарь ласково провел рукой по вороненому стволу, задержав палец на мушке, затем загнал боевой патрон в обойму, обойму – в рукоятку, а пистолет отнес в спальню и сунул его под подушку.
Теперь будет с кем провести ночь. А присутствие посторонних особ женского пола совсем не обязательно. Даже если у них необыкновенные сиреневые глаза и королевская осанка.
Телефонный звонок застал Бондаря за ужином, совмещенным с разгадыванием кроссворда.
Задачка попалась не из легких. По горизонтали требовалось написать фамилию автора романа «Живешь лишь дважды», которого Бондарь не читал. Две вертикальные строки, пересекавшие горизонталь, тоже оставались незаполненными. Какой-то иностранный актер по имени Шон (шесть букв) и марка английского автомобиля, название которого тоже складывалось из шести букв.
«Бентли»?
Мобильник ожил, призывно мигая индикаторной лампочкой. «У-лю-лю, тебя хотят слышать, хозяин! У-лю-лю, та самая девушка, звонка которой ты ждешь!»
«Да, скорее всего «Бентли», – решил Бондарь.
Пока он вписывал разгаданное слово, телефон успел зазвонить дважды, но его рука не дрогнула, так что буквы в клеточках кроссворда получились идеально ровными. Лишь после этого он взял трубку:
– Алло?
– Добрый вечер, – произнес Дашин голос. Он был далеким, но вечер и впрямь стал чуточку добрее. И светлее. Как будто стоваттную лампочку в кухне заменили на более яркую.
– Здравствуйте, – откликнулся Бондарь.
– Извините, что звоню так поздно, – сказала Даша. – Раньше не получилось. Я вас не разбудила?
– Я еще даже ужинать не садился. Попиваю в качестве аперитива полусладкий мартини с ломтиком лимона.
– Хороший мартини?
– Прекрасный, – причмокнул Бондарь. – Но вкус вермута мне не знаком. Хотя сейчас попробую определить… – Приложившись к пакету кефира, Бондарь уверенно заключил: – Думаю, это «Креста Бланка», новый сорт из Калифорнии. Вот почему я его плохо знаю. Теперь всегда буду выбирать только этот вермут.
Пакет кефира возвратился на стол. Изображенная на нем корова с выставленным напоказ выменем выглядела довольно похабно. Почти как красотки из порнографических журналов, демонстрирующие свои прелести. Кроме того, художник придал ей совершенно обалделый вид, пририсовав корове скошенные глаза и высунутый язык. Надо полагать, сам он искал творческое вдохновение не в кефире, а в напитках совсем иного рода.
– Лучшего вермута мне еще не попадалось, – сказал Бондарь.
Даша хмыкнула:
– Никогда не думала, что капитан ФСБ может быть таким тонким знатоком вин. – Это прозвучало не как комплимент, а как осуждение.
– О, я еще и гурман, – продолжал дурачиться Бондарь. Бросив взгляд на недоеденные шпроты, он задумчиво произнес: – Никак не решу, что заказать на ужин. Копченую лососину или «бриззоллу»?
– Что такое «бриззолла»? – подозрительно осведомилась Даша.
– Кусок говядины на косточке. Сваренный в курином бульоне, а потом зажаренный в оливковом масле.
– А другое масло не годится?
– Ни в коем случае, – строго сказал Бондарь. – Тогда получится не «бриззолла», а черт-те что. Я даже пробовать не стану эту гадость.
Даша счастливо рассмеялась.
– А омары у вас на столе есть? – спросила она.
– Всенепременно. Куда же мы без омаров?
– Пожалуйста, оставьте мне парочку. И горшочек гусиной печенки. Хорошо?
– Будет исполнено, – откликнулся Бондарь. – Какие еще пожелания? Шампанское во льду?
– Неплохая идея.
– Заметано.
– Тогда прямо сейчас и наливайте, – распорядилась Даша. Она попыталась произнести фразу манерно, но не удержалась и прыснула.
– Слышите? – спросил Бондарь, выливая остатки кефира в чашку. – Шампанское налито.
– Она подняла бокал и посмотрела сквозь него на пламя свечи, – торжественно произнесла Даша. – Потом медленно, в три глотка, осушила его до дна, поставила на стол, достала сигарету из лежавшей перед ней пачки «Парламента» и наклонилась вперед, чтобы прикурить от протянутой секретным агентом зажигалки. Его стальному взгляду открылась ее роскошная грудь в глубоком вырезе платья.
Монолог прервался смущенным смешком, и тогда эстафету принял Бондарь, продолживший в том же высокопарном стиле:
– Она взглянула на секретного агента сквозь дымок от сигареты. Ее глаза неожиданно расширились, затем сузились. «Ты нравишься мне, – говорили они. – Отныне все возможно между нами. Но не торопись. Будь добрым со мной. Я не хочу больше страдать».
Похоже, такой поворот сюжета не слишком понравился Даше, потому что она поспешила перебить Бондаря:
– Ой, я совсем вам голову заморочила, а у вас ведь поминутная оплата. Мы, наверное, уже рублей на сто наговорили.
– Это служебный телефон.
– Тем более. И потом, я вам по делу звоню.
– Я так и понял, – поскучнел Бондарь.
– В общем, – произнесла скороговоркой Даша, – можете на меня рассчитывать, Евгений Николаевич.
– Рад слышать, Дарья… м-м…
– Не имеет значения. Просто Даша.
– Спасибо, Даша. – Помявшись, Бондарь не удержался от вопроса: – Это вас тот человек надоумил?
– Какой человек?
– Откуда мне знать, какой? Надеюсь, что не черный. Вы собирались с ним посоветоваться. Наверное, это очень хороший человек, раз вы ему доверяете.
– Ах, вот вы о чем! – тихонько засмеялась Даша. – Конечно, он хороший человек. Самый лучший.
– Но давайте поговорим о вашем хорошем человеке как-нибудь в другой раз. А пока условимся о встрече.
– Давайте.
– Во сколько у вас заканчиваются занятия?
– Без пятнадцати два.
– Тогда ровно в два на прежнем месте. Успеете?
– Успею, – подтвердила Даша. – Только вы меня неправильно поняли.
– Уж не хотите ли вы сказать, – спросил Бондарь, – что занятия в вашем институте продолжаются до двух часов утра?
– Нет, конечно, нет. Я совсем другое хочу сказать.
– Слушаю.
– Человек, с которым я советовалась, мой дед.
Бондарь приложил трубку к другому уху:
– Что-что?
– Дед. Дедушка.
– Угу… Я так и понял, – произнес он бесстрастным тоном.
– А, вы, наверное, изучили мою биографию, – брезгливо протянула Даша. – Как это у вас называется? Досье, да? Личное дело гражданки Королевой, завербованной для выполнения секретной операции?
– Не болтайте ерунду, – прикрикнул Бондарь. – Никто в вашей личной жизни не копается и копаться не собирается.
– Откуда же вы узнали про деда?
– Если бы речь шла о бабушке, вы говорили бы о ней «она», – отшутился Бондарь. – Но, поскольку речь шла о «нем», я заключил, что «он» может быть только дедушкой и никак не бабушкой. Элементарно, Ватсон.
– Вы напрасно смеетесь. – Голос в трубке погрустнел. – Мне неприятно, когда зубоскалят на эту тему. Я очень люблю деда. Он действительно очень-очень хороший, и он тяжело болен. Катаракта.
– Кажется, это заболевание глаз?
– Совершенно верно. Слепота.
– Необратимая?
– При отсутствии необходимой суммы – да, – печально сказала Даша. – Но мы соберем деньги на операцию, – оживилась она после короткой паузы. – Примерно половина суммы у нас уже есть.
– И сколько же составляет недостающая половина? – поинтересовался Бондарь.
– Что-то около десяти тысяч долларов.
– Ого!
– Вы только не подумайте, что я согласилась помочь вам из-за денег, – заторопилась Даша. – Я отлично понимаю, что за сотрудничество с Комитетом госбезопасности не платят.
– Зато платят за измену родине, – пробормотал Бондарь. – Щедро платят. Некоторые прилично наживаются на этом.