орядке. Я всегда перед выступлением люблю поболтать со знакомыми. Снимает напряжение.
— Тогда я тоже рад. — Я огляделся по сторонам и как бы невзначай спросил: — А Мэрианн не придет?
— Нет. Она не переносит больших скоплений народа.
Я скрыл разочарование. Мы поболтали еще пару минут, и он вернулся на трибуну. Я терпеливо ждал, когда наступит его очередь. До Джерро должны были выступить еще двое.
Вокруг толпились бедные люди в нарядной одежде всех национальностей, всех цветов кожи, всех вер. Бедность сближает людей и делает их похожими. По краям толпы, готовые к любым неприятностям, гарцевали полицейские на красивых коричневых лошадях с дубинками.
Я вновь взглянул на трибуну. Сейчас уже выступал второй оратор. Мне стало жарко, и я начал протискиваться за бутылкой кока-колы. Затем вернулся на свое место. Джерро сидел рядом со ступеньками. Я выпил коку и огляделся по сторонам в поисках места, куда поставить бутылку, но так и остался стоять с ней.
Неожиданно толпа хлынула к трибуне и началась драка. «Драка! Драка!» — раздалось со всех сторон. Джерро встал и, перегнувшись через перила, посмотрел вниз. Я подошел ближе и увидел несколько дерущихся. Джерро начал спускаться. С другой стороны в толпу въехал коп, и люди бросились врассыпную.
События разворачивались с молниеносной быстротой. Джерро спрыгнул между двумя драчунами и попытался разнять их. В этот момент к трибуне пробился фараон. Он что-то кричал и размахивал дубинкой. Джерро подпрыгнул и постарался выхватить дубинку. Я понимал, что он просто хочет, чтобы никто не пострадал. Полицейский пришпорил лошадь и дважды ударил Джерро по голове. Браунинг начал сползать на землю, пытаясь схватиться за лошадь. Сейчас он очутился сзади лошади. Полицейский развернул лошадь к толпе, и она испуганно попятилась, наступив на Джерро, лежащего на земле.
Я тщетно пытался пробиться к нему.
— Почему его не уберут? Его же задавят! — кричал я.
Фараон не знал, что Джерро лежит под копытами его коня, и во все стороны молотил дубинкой. Я беспомощно поднял руки и неожиданно понял, что до сих пор держу бутылку. Я бросил ее, и бутылка ударила полицейского по лицу. Пару секунд он пьяно качался в седле, затем из носа и рта хлынула кровь, и он упад с лошади. Послышались свистки других фараонов, бросившихся к месту драки.
Я несколько мгновений дико оглядывался по сторонам, прежде чем понял, что надо побыстрее уносить ноги. Мой взгляд упал на Терри, которая смотрела на меня расширившимися от ужаса глазами, прикрыв рот ладонью. Я развернулся и скрылся в толпе. Если меня схватят копы и выяснится, что это я бросил бутылку, не сносить мне головы.
Тяжело дыша, подбежал к входу в метро и оглянулся. Толпа еще не разбежалась. Я ничем не мог помочь Джерро, если бы стал околачиваться на месте драки, и поэтому решил вернуться в магазин.
В магазин я вошел без пяти минут три. Несколько минут ушли на то, чтобы забежать в бар и выпить сначала виски, а потом кофе. Немного успокоившись, я отправился на работу. К счастью, Гарри занимался покупателями и не стал приставать с расспросами.
Прошло два часа. Я все время ждал телефонного звонка. Не знаю, почему, но мне казалось, что Джерро должен позвонить. Около шести телефон зазвонил, и Гарри подозвал меня.
— Алло?
— Фрэнки, это Терри! — раздался в трубке взволнованный голос. — Тебе надо смываться. Фараоны...
— Подожди минуту, — прервал я ее. — Как они узнали? Ведь, кроме тебя, никто ничего не заметил.
— Тебя видела не только я, Фрэнки. Там были и другие члены клуба, и они узнали тебя. Копы принялись всех допрашивать и в любую минуту могут выяснить, кто ты. Тот фараон в больнице в критическом состоянии. Если он умрет...
Я не хотел слышать, что тогда произойдет.
— Не знаешь, что с Джерро?
— Разве ты не знаешь? — Терри разрыдалась. — Он умер. Его задавила лошадь.
У меня все поплыло перед глазами, и я с трудом взял себя в руки.
— Ты слушаешь? — дико закричала девушка.
— Да, — с трудом выдавил я.
— Поторопись, времени совсем мало.
— Хорошо, спасибо. — Я положил трубку и надолго задумался. Потом словно очнулся и подошел к Гарри. — Гарри, я увольняюсь!
Он резал сыр на машине и так удивился, что чуть не отхватил себе палец.
— Почему? Что-нибудь случилось?
— Я влип, — просто ответил я. — Ввязался в драку.
— А... — протянул Гарри Кроштейн. — Я же тебе говорил держаться подальше от этих смутьянов, а то они тебя во что-нибудь втянут!
— Теперь-то что об этом говорить! К тому же они не виноваты.
Он закончил резать сыр, завернул и дал покупателю, который стоял у прилавка и не мог слышать нас. Затем повернулся ко мне.
— Извини, Гарри, я не хочу тебя так внезапно бросать, но делать нечего. Ты был очень добр ко мне, и я тебе очень благодарен. Поблагодари от моего имени мистера Райзеса.
Он кивнул. Я повесил в подсобке на гвоздь фартук и вышел в зал.
— Спасибо за все, Гарри. — Я протянул руку.
— Мне жаль, что ты уходишь, малыш. — Он пожал руку. — Ты хороший парень, и я полюбил тебя.
— Мне тоже жаль.
— Подожди, — остановил он меня у двери. — Ты кое-что забыл. — Когда я повернулся, Кроштейн спокойно объяснил: — Жалованье.
— Но сегодня только понедельник.
— Бери. Ты заработал намного больше за сверхурочную работу.
Я взял деньги и сунул в карман.
— Спасибо. Они мне пригодятся. — В моем номере в коробке лежали чуть больше ста баков, все, что удалось скопить при моем скудном жалованья.
— Ничего, малыш. — Он проводил меня до двери. — Надеюсь, все будет в порядке.
Я показал ему скрещенные пальцы. Он улыбнулся и тоже скрестил пальцы. На улице все было спокойно, как всегда. Я спустился в подземку и отправился в гостиницу. Там сложил все свои вещи в потрепанный саквояж, купленный несколько недель назад. Я уже собрался отправиться на вокзал, когда меня поразила мысль.
А Мэрианн? Кто ей расскажет? Неужели какой-нибудь незнакомый человек, не знающий об их любви. Она не должна узнать печальные новости из газет. С каждым шагом я все больше думал, что сам должен сообщить ей печальные новости. Так я незаметно очутился у ее двери.
Мне повезло, Мэрианн оказалась дома. Я услышал ее быстрые шаги. Она открыла дверь и озадаченно уставилась на саквояж. Я вошел, не ожидая приглашения.
— Уезжаешь, Фрэнки?
— Да, но сначала я должен тебе кое-что рассказать. — Я нахмурился.
Мэрианн не знала, что я собираюсь говорить, и поэтому неправильно меня поняла. Она нежно посмотрела на меня. Только сейчас я с удивлением обнаружил, что у нее серые, а не карие глаза, темные, туманно-серые.
— Что ты должен мне сказать? — тихо спросила она. — Что же это за причина, из-за которой ты сделал такой крюк?
Я поставил саквояж. Сейчас она все поймет, яростно подумал я и схватил девушку за плечи.
— Фрэнки, мне больно.
Я отпустил ее и спокойно сказал:
— Садись.
— Нет, я не сяду. — Ее глаза расширились от страха. — Что случилось?
— Джерро мертв! — выпалил я.
Какую-то долю секунды Мэрианн непонимающе смотрела на меня, затем ее лицо побледнело, глаза закатились, и она упала в обморок. Я успел подхватить ее, отнес в спальню и положил на кровать. Потом вышел в гостиную, набрал воды и вернулся в спальню. Девушка начала подавать признаки жизни. Я поднес стакан к губам, и несколько капель стекли на горло. Я расстегнул воротник и принялся ждать, когда она придет в себя.
Ресницы Мэрианн затрепетали.
— Я не хотел, чтобы ты узнала об этом от постороннего человека, — мягко сказал я. — Мне показалось, что будет лучше, если я все расскажу сам, но, боюсь, я все испортил.
— Как... как это произошло? — едва слышно спросила девушка.
— На площади завязалась драка. Фараон ударил Джерро дубинкой по голове, и он упал под копыта лошади. Я бросил в копа бутылку, и он сейчас в больнице. А мне нужно смываться.
— Но Джерро... — очень тихо произнесла Мэрианн... — ему было больно?
— Нет, — ответил я как можно мягче. — Все случилось очень быстро. — Я не знал, мучился Джерро или нет, но сейчас это не имело никакого значения. Пусть лучше Мэрианн думает, что он умер быстро.
— Я рада, что он умер быстро, — прошептала девушка, садясь. — Джерро не переносил физической боли. — Она закрыла лицо руками и заплакала.
Я дал ей поплакать несколько минут, потом встал. Чем дольше я оставался у нее, тем опаснее это было для меня. Нужно идти. Мэрианн перестала плакать и посмотрела на меня.
— Ты был его другом, — всхлипывая, проговорила она. — Он очень гордился тем, что ты дрался за него. Он мне столько раз это говорил! И ты дрался за него даже в самом конце...
Я не знал, что сказать. Разве можно сейчас безразлично ответить: «Не стоит»?
— Мне жаль, — проговорил я. — Ты даже не знаешь, как мне жаль! Джерро был потрясающим парнем.
— Да, другого такого не будет никогда.
Мы помолчали с минуту, потом я вышел в гостиную.
— Если сейчас с тобой все в порядке, я, пожалуй, пойду.
— Все в порядке, — вяло ответила Мэрианн.
— До свидания, — попрощался я.
— До свидания.
Я направился к выходу, но услышал за спиной быстрые шаги. Я повернулся, и девушка бросилась мне на грудь.
Я крепко обнял ее и прижался к ее щеке. По моему лицу потекли ее слезы. Я пробежал пальцами по ее волосам.
— Мэрианн.
— Будь осторожнее, пожалуйста, — прошептала она мне на ухо. — Возвращайся. Ты мне нужен теперь, когда...
Я не дал ей закончить.
— Я вернусь, — хрипло прошептал я. — Когда пройдет лето и обо всем забудут, я обязательно вернусь.
— Обещаешь? — спросила Мэрианн, как маленькая девочка.
— Обещаю! — Я посмотрел в ее заплаканные глаза, теперь фиолетовые, а не серые. — Жди меня. Я вернусь. — Я отпустил девушку.
— Будь осторожнее, дорогой, — повторила она на прощание.
На улице уже стемнело, и мне показалось, что идти на вокзал слишком опасно. Если копы узнали, кто бросил бутылку, меня уже начали искать. Лучше всего перебраться на пароме в Нью-Джерси.