— Ну чего тебе, Геннадий? Пусти!
Оттащив пьяницу на порядочное расстояние, так чтобы нельзя было их услышать, Крок разжал руку:
— Послушай, Кирюха! К тебе есть дело.
Кирюхой звали пожилого мужчину, на вид лет шестидесяти, а может и нет. Винные пары давно стерли возраст с его лицо. Он вытер языком высохшие губы:
— Чего надо?
Его глаза загнано забегали. Заметив его волнение, Крок похлопал по плечу:
— Не волнуйся. Ничего опасного. Мне нужны вот такие железки.
Он сунул в грязную руку Кирюхи листок бумаги. Кирюха пробежался по ней глазами и снова вытер губы:
— А сколько дашь?
— Пять углов.
— Сколько?
Кирюха обалдел от такой суммы. Целых пять бутылок водки. Трясущимися руками сложил бумажку и на одном дыхании выговорил:
— Сделаю. Только надо подождать дня три.
Крок прикинул в уме. Как раз хватит, чтобы все подготовить.
— Пойдет. Только смотри, чтобы всё было чики-пики. Кирюха шмыгнул носом:
— Обижаешь, начальник!
— Ну ладно, ладно, не обижайся!
Крок знал, что этот в конец опустившийся человек, мог душу продать за стакан «беленькой», но руки имел золотые
ГЛАВА 7
Свят, слегка прихрамывая, вышел из здания больницы. Пасмурная, далеко не летняя, погода угнетала его, и ухудшала и без того плохое настроение. Он шел по ухоженной аллее, не смотря по сторонам, и думал о том, как ему быть дальше. Его выгнали из команды, а ничего другого он не умел.
С такими темными мыслями он вышел за территорию больницы через небольшую калитку, сделанную в высоком металлическом заборе, и в нерешительности остановился. Наконец сориентировавшись, он понял, где находится. До автобусной остановки надо было пройти метров пятнадцать.
Неожиданно он услышал мелодичный голос Лены. Она махала ему рукой, стоя у зелёных «Жигулей» Славика. Его друг сидел за рулем и жал на сигнал. Помахав рукой в ответ и осмотревшись Свят перешел дорогу. Лена бросилась ему на шею. Славка, выбравшись из-за руля, крепко пожал ему руку и сказал: «Молодец, с выздоровлением тебя!»
Свят, красный от такого внимания, не зная, что ответить. Но его никто и не слушал. Лена, схватив его за руку, затащила в салон, а Славик снова занял место водителя, нажал на газ.
Когда машина, развернувшись, помчалась по городу, Свят наконец опомнился:
— Куда мы едем? — спросил он, обращаясь сразу к обоим.
— Как куда! — ответила Лена, — надо же отметить твое выздоровление и ещё кое-что… Она загадочно ему подмигнула.
Машина остановилась перед зелёной калиткой. И Славка, подмигнув девушке, попросил Свята помочь выгрузиться. А Лена тем временем скрипнула калиткой и скрылась за ней.
— Это моя дача, — сказал Славик, когда они шли по дорожке, нагруженные картонными коробками. — Вернее, не моя, а родителей, но они мне сообщили, что не собираются этим летом возвращаться из-за бугра, так что ты можешь в ней жить и тренироваться. Тебе никто не будет мешать. Здесь места отличные. За садом проходит тропинка прямо до реки и вдоль неё до леса. В саду есть отличная площадка. Там мы повесим грушу…
— Спасибо, но зачем все это, — улыбаясь, ответил Свят. От его плохого настроения остался всего лишь маленький осадок, затаившийся на самом дне души, да и тот грозил исчезнуть, а тут Славка опять его всколыхнул. Но Свят подумал, что его друг ещё ничего не знает и решил всё объяснить, но не успел… Когда они вошли в дом, Свят остановился, как вкопанный. В центре комнаты стояла Лена, успевшая переодеться в вечернее платье, с огромным букетом роз.
— Ребята, ну зачем вы! — начал Свят и опустил коробку на пол. Он окинул взором комнату. Она была вся завешана его спортивными наградами, кубками и призами. На самом видном месте висели его любимые перчатки, с которыми он выиграл чемпионат города.
Воспоминания нахлынули на него и вместе с ними всколыхнулся неприятный осадок, весёлое настроение сразу улетучилось.
— Ну это совсем ни к чему!
— К чему, к чему, Свят! — обняв его за плечи, сказал Славик, и ты об этом скоро узнаешь, a теперь давай к столу.
Лена отошла в сторону и Свят увидел празднично сервированный стол. Первое, что ему бросилось в глаза, была бутылка «Столичной». Он никогда до этого не пил, но в этот момент ему показалось, что это единственное, что может помочь. Он кивнул головой:
— Да, давайте выпьем!
И потянулся за бутылкой. Но Лена его просто добила, выхватив ловким движением ее у него из рук и назидательно, грозя пальчиком, изрекла:
— Свят, тебе нельзя. Это будем пить мы, а тебе вот…»
Она подвинула к нему «Пепси». Тут ничего не понимающий, Свят взорвался. Он взмахнул руками и вдруг заорал:
— Вы что сговорились сегодня, что ли? — Он в ярости сжал кулаки, так что хрустнуло в суставах:
— Вы же прекрасно знаете, что меня выгнали из команды!
— А вот и нет! — Он повернулся на слова Славки. — Лена, расскажи?
Лена, облокотившись Святу на плечо, и смахивая воображаемую пылинку, заискивающе сказала:
— Свят, ты же знаешь, что Михалыч — мой отец.
— Ну, да-а-а! А причем здесь это?
— А при том! Он очень меня любит. Я как никак его единственная дочь смогла уговорить его оставить тебя.
— Не может быть! — ещё не веря этим словам, выдохнул парень.
— Может! И даже больше. В сентябре у тебя матч-реванш с Телятниковым.
— Ну, ребята! — он сгреб их в охапку. — Вы просто не представляете, что сделали!
Свят почувствовал себя самым счастливым человеком. Он выбрались из его крепких объятий.
— Но это ещё не всё, — продолжила Лена, — победитель на следующий день будет участвовать в поединке с Динамитом.
— С чемпионом лиги? — не веря своим ушам, выговорил Свят.
— Да! За звание чемпиона! Теперь ты понимаешь, почему тебе нельзя пить. И что ты завтра должен уже приступить к тренировкам.
Глаза Свята светились от радости. Он просто не знал, куда себя деть и начал расхаживать по комнате пока, наконец, Славка не поймал его за руку и усадил за стол.
— Ну, за твою победу! — он поднял первый тост…
Маленький, совсем сморщенный человечек сидел за письменным столом, в массивном кресле и, прищурив глаз; через мощную лупу рассматривал фотографию. Комнату освещала одна единственная лампа, стоящая на столе. Крок стоял за спиной этого старикашки и из темноты поблескивал зрачками. Он ждал, нетерпеливо потирая руки.
Идея обратиться к Исаак Платоничу пришла ему неожиданно. К ограблению было уже всё готово. Отмычки, сделанные искусным Кирюхой, отлично подходили к замкам. Дипломат приготовлен. Баллончик с газом, чтобы отключить сторожа, противогаз, чтобы не отключиться самому.
Он сидел, склонившись над фотографиями с изображение церкви, и чистил свой револьвер. В центре лежал «полароид». 0н то и дело бросал на него взгляд. Вроде бы всё готово. План рассчитан по секундам. Осталось только уточнить некоторые детали с Михалычем, и забрать «доску».
Время близилось к полночи. У Крока уже начали слипаться глаза, когда в дверь неожиданно позвонили. Кто бы это мог быть? Он насторожился. Быстро собрал пистолет и засунул в щель между разобранными паркетинами, в самом углу. Аккуратно прикрыл её и огляделся. Сложил фотографии и, немного подумав, сунул их в карман. Замок заклинькал вновь. Крок подошел к дверь и заглянул в глазок. На лестничной клетке маячили две небритые рожи. Это были его старые дружки. «Чего это они? — думал Крок, — я с ними давно дел не имею». ОН приоткрыл дверь.
— Чего надо? — заспанным голосом спросил он. Один из дружков, со странной кличкой Болт, зашептал, дыша Кроку в лицо перегаром.
— Крока помоги! Надо приютить вещички на время, а то нам негде.
— Да вы что!. — зашипел он в ответ, — совсем спьяну соображать перестали. «Паленку» мне приволокли.
В том, что вещи ворованные, он ни секунды не сомневался.
— Да у меня участковый сейчас первый гость, — соврал он не моргнув глазом.
— Я под особым надзором.
— А что же нам делать? — не отставали ворюги.
— А я почем знаю! — ему абсолютно не было до них дела, — Несите к Платонычу.
— Ты что Крок! Платоныч давно завязал. Он сейчас на покое. Картинки малюет.
— Ну тогда заройте! — он не стал больше с ними разговаривать и захлопнул дверь.
— Платоныч, точно этот еврей наверняка сможет ему помочь. Назвать истинную стоимость иконы. Он вспомнил, что когда-то Исаак занимался скупкой краденного, антиквариата и прочих ценных вещей, имел выходы на больших людей. То, что он отошел от дел, Крок не поверил. Такие люди не завязывают.
И вот наследующий день, вместо того, чтобы идти к Михалычу, он очутился в квартире еврея и с интересом рассматривал всевозможные ценные побрякушки, которые, во множестве стояли на полках, висели на стенах. В комнате стоял затхлый запах. Видно давно не проветривалось…
Исаак Платоныч убрал в сторону лупу и, не поворачивая головы, констатировал:
— Да это очень ценная вещь!
— И сколько же она стоиг?
— Где-то около 500.000 рублей!
— Сколько? Поллимона?
Крок ожидал услышать любую сумму, но чтобы она была такой фантастической. Он зашатался, в горле сперло дыхание. Схватившись за голову, никак не мог прийти в себя.
— Подождите, подождите, но почему тогда она охраняется так безалаберно.
— Дело в том, что она представляет интерес только для знающих людей, для верующих, это только духовная святыня. Пропустив последние слова, Крок ухватился за начало предложения и потянул за него как за ниточку.
— А вы могли бы найти этих людей, если бы я её принес.
Старикашка молчал.
— Смогли бы? — повторил Крок.
— Думаю, что да! — наконец ответил Платоныч.
— Я принесу вам ee! — задыхаясь от волнения, выдохнул Крок, и тут же опомнился, а как же Михалыч. Нужно что-то срочно придумать, и придумать немедленно, взгляд его упал на мольберт, стоящий в углу. И тут его осенило.
— Только! — он перевёл дыхание. — Только вы смогли бы изготовить что-нибудь похожее на неё.