— Держись за уздечку, — съязвила сестра, заметив мои ухищрения, — дитя неразумное.
Я гневно посмотрела на нее и демонстративно убрала руки. Честное слово, Алиенор начала меня раздражать.
— Здесь очень красиво, — завел разговор Гранден, должно быть посчитавший, что на него пора обратить внимание, — не прогулка, а одно удовольствие.
— В самом деле, месье, — согласилась Алиенор, — у нас здесь очень живописные окрестности. Ты как считаешь, Сюзон? — она повернулась ко мне.
Я считала обсуждение окрестностей дурацкой темой, а что касается прогулки, то никакого удовольствия от нее не получала.
— Не знаю, — отозвалась я, — я не художник.
Сестрица окатила меня злобным взглядом искоса. Настроение у нее быстро портилось. Бедняга Эрнест! Ну, и достанется ему сегодня! Он всегда был громоотводом для гнева Алиенор и не всегда удачным.
— Неплохо было бы пройтись пешком, — невинно заметила сестрица, — месье Гранден, вы не против?
Он с радостью подтвердил это. Я немного подождала, ожидая, когда спросят меня, но не дождалась. По-видимому, мое мнение никого не интересовало.
— Прогуляемся, Сюзон. Хорошая погода, — Алиенор уже спустилась на землю.
Я поспешила за ней, опасаясь, как бы Гранден не предложил мне руку. Не дав сестрице опомниться, я схватила ее за локоть. Она немного подергалась, пытаясь освободиться, но ничего не вышло. Пусть я маленького роста и силой меня Бог не наградил, но со страху могу так вцепиться, что оторвать можно только с руками.
Поняв это, Алиенор оставила бессмысленные попытки и прошипела сквозь зубы:
— Прекратишь ты или нет?
— Нет, — отозвалась я с мрачной решимостью.
— Не будь дурой, — прямо заявила она, — что за детство, в самом деле! Не сегодня-завтра ты замуж за него выйдешь.
— Не выйду, — огрызнулась я.
— Опять? — грозно поинтересовалась Алиенор.
Я уже хотела было ответить в том же духе, но тут вмешательство Грандена все испортило. Оказывается, пока мы спорили, он пристроился рядом со мной и хотя за руку не взял (и на том спасибо), но разговор завести попытался. Я говорю «попытался», потому что скоро понял, что это бесполезно. На все его вопросы я по порядку отвечала: «Да, месье», «нет, месье» и «не знаю, месье», даже не вникая в смысл сказанного. Может быть, усомнившись в моей умственной полноценности, он предпочтет не жениться на убогенькой.
Алиенор слушала этот содержательный разговор со все растущим раздражением на лице. Должно быть, она терпела слишком долго, так как воспользовавшись секундной заминкой, ловко освободила свою руку и ахнула:
— О, простите меня, ради Бога! Кажется, я потеряла серьгу. С вашего позволения я пойду поищу ее.
Она сделала шаг назад, но я не дала ей сбежать.
— Обе серьги у тебя в ушах, — сообщила я ей ледяным тоном.
— Да? — Алиенор метнула в мою сторону злобный взгляд, — ну конечно, я оговорилась. Кольцо пропало.
— Три твоих кольца при тебе. Браслеты тоже на месте. Может, пуговицу потеряла?
Я уже не сдерживалась. Такая злость на меня напала! Сбежать вздумала! Предательница! Хочет оставить родную сестру здесь одну, чтоб Гранден ее придушил. Ну, погоди!
Наверное, Алиенор думала обо мне нечто подобное, потому что ее лицо исказилось от гнева, и она выпалила:
— Да когда же это закончится! Когда ты прекратишь, Сюзон? Никакого терпения не хватит тебя выносить!
— Когда у тебя было терпение? Тебе его не хватит, чтоб слово это выговорить.
— От тебя любого кондрашка хватит! — распалялась она, — ты же и святого из себя выведешь. Просто кошмар какой-то! У всего дома нервное расстройство! Дашь ты нам спокойно вздохнуть или нет?
— Это вы, вы все на меня давите! — уже не таясь завопила я, — а все ты, ты! Ты с твоей безудержной фантазией и болтливостью! Насочиняла с три короба и ни единого слова правды! Никто слушать меня не хочет!
— Я насочиняла? — Алиенор вытаращила глаза, — что за чушь!
— Чушь? Да ты лгунья!
— Ах, так! Я — лгунья? Нет, это просто невыносимо!
— Лгунья! Болтливая лгунья!
— Нет, я этого не вынесу!
— Ты еще не то вынесешь! — мстительно сообщила я, — здоровья у тебя — дай Бог каждому.
— Ну, знаешь ли!
— А что, не так?
— Ну конечно, ты у нас бедненькая, больная, несчастненькая, в чем только душа держится! Всех нас в могилу сведешь!
— Конечно, тебя сведешь! Долго трудиться придется. Это вы все меня уморите! Хотите сжить меня со свету? Ничего, недолго вам ждать осталось!
— Да прекратишь ты или нет? — взвизгнула она, позабыв все правила приличия, — иначе я тебя отколочу! Ты, никак, спятила?
— От тебя спятишь. Ты же любого уморишь. Посмотри на бедного Эрнеста. Как же он тебя терпит? Другой бы давно застрелился.
— Ах, ты… ты… хватит! — рявкнула Алиенор, — хватит вести себя, как дура!
— Сама дура!
— Идиотка!
— Кретинка!
Раз уж мы перешли к непосредственным оскорблениям, значит исчерпали себя. Алиенор уже была готова вцепиться мне в волосы, но тут нелегкая ее дернула вспомнить о Грандене. Она повернулась к нему и злость на лице сменилась такой яростью, что я опешила. Оглянулась на Грандена и тут же поняла, отчего сестрица так разозлилась. Он смеялся. Просто стоял и втихомолку хихикал, явно наслаждаясь нашей перепалкой.
— Очень смешно, — ледяным тоном произнесла Алиенор, испепеляя его взглядом.
Гранден попытался согнать с лица улыбку, но у него это плохо получилось.
— Это просто неприлично, стоять тут и слушать, — продолжала сестрица.
— Вот именно, — поддакнула я, подливая масла в огонь.
— Порядочные люди так не поступают. Отвратительно! Ужасно! Просто некрасиво!
Я стала осторожно пятиться к лошадям. Сестрица нашла новый объект, не нужно ей мешать, только себе во вред.
Я уже почти добралась до места, но тут за спиной грозный голос Алиенор припечатал:
— А ты куда?
Не таясь, я одолела оставшееся расстояние бегом, со второй попытки вскочила в седло и стукнула лошадь пятками в бока. Она сорвалась с места и помчалась вперед. Нет уж, хватит с меня на сегодня. Давненько я не ругалась с Алиенор, но прямо камень с души упал. Все-таки, я высказала ей все, что думаю. В другой раз будет знать, как выдумывать всякую чушь про родную сестру.
Дом уже был совсем близко. Я глубоко вздохнула. Нужно приготовиться к новой сцене, на этот раз в присутствии родителей. Алиенор наверняка все выложит, сгорая от праведного гнева.
Войдя в дом, я почти столкнулась с мамой, которая окинула меня внимательным взглядом и должно быть отметила мое состояние как не совсем обычное.
— Что случилось, милая? — спросила она.
— Ничего, — я помотала головой, старательно пряча глаза, — ничего, мамочка. Просто мне захотелось вернуться домой.
— Хорошо, — сказала мама, — нет ничего страшного в том, что тебе надоела прогулка. На улице слишком сыро после дождя.
Я кивнула и попыталась прорваться к лестнице. Мама остановила меня новым вопросом:
— Где Нора и месье Гранден?
— Они уже подъезжают, — ответила я, не сомневаясь, что это правда.
Что им там делать? Разве что, Алиенор еще не весь пар выпустила и ругает Грандена на чем свет стоит.
— Сюзон, гостиная направо, — предупредила меня родительница.
После чего мне пришлось покорно топать в указанном направлении.
Алиенор с гостем вернулись минут через пять. Сестрица была мрачнее тучи, а Гранден достаточно раздражен, чтобы сломать первое, что подвернется ему под руку.
— Как прогулка? — осведомился у них отец.
— Отлично, — отозвалась Алиенор, отыскав меня глазами.
Из ее взгляда я поняла, что главное впереди. Однако, она промолчала о грандиозной ссоре, которая произошла. Что ж, это радует. Впрочем, чему я радуюсь, глупая? Позже, когда гость уйдет, она возьмется за меня всерьез. Ох! Я тяжело вздохнула.
— Все в порядке, Сюзон? — тут же поинтересовался папа.
— Да, — поспешила я его заверить.
Мама завела с Гранденом беседу, в которую постепенно включился и отец. Сперва гость отвечал сухо и односложно, но потом все-таки разговорился. Алиенор молчала и кидала в мою сторону угрожающие взгляды. Я слишком хорошо знала им цену.
Я конечно в разговорах участия не принимала и в переглядки с сестрой играть не хотела. Сидела у окна и вытягивала длинные нити из узорчатой салфетки, лежащей на маленьком столике. Она была затейливо вышита заботливой рукой Анны. Бедная Анна! За каких-нибудь полтора часа я смотала ее салфетку в клубок. На столе лежал лишь уродливо скомканный комок материи со стянутым узором и безобразными дырами. Подошедшая мама мягко разжала мои руки и тихо проговорила:
— Достаточно, милая. Пойдем, пора пить чай.
Всеобщее приглашение разумеется пролетело мимо моих ушей. Но это никого не удивляло.
За столом Алиенор разговорилась, на время забыв, что злится на меня. В беседу втянулся даже робкий Эрнест, предпочитающий помалкивать в присутствии жены. Только я молчала, глядя на дно чайной чашки. Единственное, что отличало это чаепитие от любого другого, было мое внимание. Обычно, я не прислушиваюсь к разговорам, занятая своими мыслями. А тут в голове было пусто и я от нечего делать слушала, о чем беседуют остальные. Тему как обычно нашла мама. А так как ее интересуют лишь дворцовые интриги и большая политика, то естественно она завела разговор именно об этом.
Я выслушала немало дворцовых сплетен, преимущественно о людях, существование которых никогда меня не интересовало. Не скажу, чтоб это было особенно скучно, но все эти истории почему-то были очень похожи. Я уже хотела отвлечься и подумать о чем-нибудь другом, как вдруг мама завела речь о куда более знакомом лице. Я просто глаза вытаращила, глядя на нее ошеломленным взглядом. Она говорила о Денизе! Матерь Божья! Моя мама, давно не бывающая при дворе, знала о Денизе такое, о чем я, находившаяся с ней бок о бок в дружеских отношениях и понятия не имела.
Остальные заметили мое изумление. Отец спросил: