— Еще будем кататься? — спросил Ник, когда они сошли с шестых или седьмых, Сьюзан уже сбилась со счету, каруселей.
— Я пас! — воскликнула Сьюзан, прикладывая ладонь к кружащейся голове. — Все, больше не могу.
— И я пас! — повторила за ней Лаура, схватив Сьюзан за руку. — У меня уже в животе щекотно.
— Неужели? — засмеялся Ник. — А кто-то говорил, что будет кататься на каруселях до самой ночи.
Лаура опустила головку, а потом, скосив глаза на отца, хитро добавила:
— Вообще-то я еще могу кататься, а вот Сьюзан…
— Ах это Сьюзан виновата. Понятно, тогда другое дело. А как насчет мороженого? — Ник подмигнул.
— Ура! Мороженое! — запрыгала Лаура и захлопала в ладоши.
Сьюзан с трудом сдержала себя, она тоже была готова запрыгать и захлопать в ладоши.
Она улыбнулась, представив подобную картину.
Когда они направлялись к выходу из парка, их остановил возглас:
— Сьюзан!
Сьюзан оглянулась. У поворота к кассам стояла Уна, держа за руки своих мальчишек. Те вырывались и тянули мать к каруселям.
— Да подождите вы, — одернула их Уна, не сводя взгляда с Ника и Лауры.
— Я сейчас, — сказала Сьюзан Нику и подошла к Уне.
— Не ожидала тебя тут увидеть, подруга! — вместо приветствия воскликнула Уна. — И, главное, с кем. С невыносимым Ником Хелвином.
Сьюзан не один раз жаловалась подруге на насмешки и издевательства Николаса Хелвина, так что не было ничего удивительного в том, что она удивилась, увидев их вместе.
— Да вот, гуляем… — дернула плечом Сьюзан.
— А что за девочка с вами? — Уна чуть ли не подпрыгивала от любопытства, стараясь из-за плеча Сьюзан получше рассмотреть интересовавшую ее пару.
— Лаура, дочь Хелвина.
— Не слышала от тебя, что у Хелвина имеется дочь.
— А я и не знала об этом. Для меня самой сюрприз, — шепнула Сьюзан, оглянувшись на дожидающихся ее Ника и Лауру. — Извини, я пойду. Неудобно заставлять ждать, да и твои уже извелись все.
— Иди-иди, — подмигнула ей Уна, — но за тобой рассказ. Потом все-все расскажешь. И еще, подруга: не теряйся. Отличный мужик, этот Ник. Была бы я свободной…
— Уна! — остановила ее Сьюзан, кивнув на мальчишек, которые, прислушиваясь к словам матери, раскрыли рты.
— Все, молчу. Счастливой прогулки!
— Спасибо.
Сегодняшний лимит сюрпризов, что приготовил Ник для Сьюзан, еще не был исчерпан. Выйдя из парка, они свернули не к автобусной остановке, а к автостоянке и подошли к новенькому «лексусу» темно-бордового цвета.
— Красавец какой! — не удержалась Сьюзан и нежно провела рукой по гладкой, сверкающей поверхности.
— Других не держим, — хмыкнул Ник, но Сьюзан увидела, что ему по душе ее похвала автомобилю.
— Прошу! — Ник распахнул дверцы «лексуса».
Повторного приглашения не потребовалось, Лаура и Сьюзан проскользнули на заднее сиденье. Мягкие кресла радостно приняли их, изогнувшись под весом тел.
— А я и не знала, что у тебя такая шикарная машина, — сказала Сьюзан, когда Ник тронулся с места.
В зеркало заднего вида она увидела, как Ник усмехнулся.
— А ты вообще мало что обо мне знаешь.
Сьюзан, взглянув на Лауру, уставившуюся в окно и не обращающую на них внимания, полностью согласилась с Ником. Она ничего о нем не знала. Ничего. Ни о его жизни за стенами офиса, ни о его интересах и предпочтениях. Только сегодня приоткрылся перед ней его мир. Не полностью открылся, конечно, так, чуть-чуть. Сьюзан подозревала, что ее еще ждут сюрпризы. И это было так удивительно и интересно — узнавать человека, которого хорошо знаешь уже несколько лет. Вернее, ей только казалось, что она его хорошо знает.
— Я буду земляничное, — сказала Лаура официанту.
Кафе, в которое они приехали, называлось «Сказочный пень», и, как следовало из названия, предназначалось именно для таких, как Лаура, посетителей. Сьюзан давно не посещала детские кафе, которые ей представлялись шумными и однообразными. Она предпочитала полутемные, уютные, можно сказать, камерные кафе и ресторанчики, в которых можно расслабиться, отдохнуть и послушать негромкую музыку.
Кафе «Сказочный пень», напротив, имело огромный, светлый зал, заполненный всяческой блестящей мишурой. Столики в виде лесных пеньков располагались по периметру, а центр зала был занят игровой площадкой с разными лесенками, горками и прочим. И на этой площадке резвились и веселились с десяток ребятишек, шум от которых стоял тот еще.
Но, к удивлению Сьюзан, ее совсем не раздражал этот шум. Ей забавно было наблюдать за детьми, поглощенными своими увлекательными делами. Лаура, сделав заказ, сразу же побежала играть, получив на это согласие отца.
— Тебе какое мороженое? — поинтересовался Ник, когда они остались одни.
Сьюзан задумалась. Она так давно не ела мороженое… В ее жизни на первом месте стояла борьба за хорошую фигуру. А кто-то когда-то придумал, что любовь к мороженому очень уж вредит ей. Вот Сьюзан и уверила себя, что мороженое не любит, и исключила его из своего рациона. Но это было неправдой, и сегодня Сьюзан не собиралась ограничивать себя ни в чем. Она съест мороженое, а может быть, даже и не одну порцию.
— Я тоже хочу земляничное.
Сьюзан ясно ощутила его вкус, вспомнила, как в детстве, к неудовольствию матери, поглощала розовые шарики в вафельных стаканчиках в больших количествах. Отец его покупал для нее тайно, и это было их маленьким секретом.
— У вас с Лаурой даже вкусы одинаковые, — усмехнулся Ник. — Эх, девчонки, девчонки! А я люблю шоколадное.
Когда официант, приняв заказ, отошел от столика, Ник положил свою ладонь на руку Сьюзан. Она вздрогнула, но руку не убрала.
— Ты не жалеешь, что решила провести день с нами? — спросил Ник, заглядывая ей в глаза.
— Нет, — помотала головой Сьюзан.. — Спасибо тебе, что принял меня в вашу компанию.
11
Уже совсем стемнело, и Сьюзан не могла разглядеть лица женщины, встретившей у дверей дома Ника и Лауру. Из окна автомобиля Сьюзан только увидела, что женщина высокая, ростом почти с Ника, и стройная. Она прижимала к себе Лауру и одновременно что-то говорила Нику. Слов Сьюзан услышать не могла, да особенно и не прислушивалась. Разговоры этих людей ее не касались.
Ник наклонился к Лауре, поцеловал ее и сказал что-то на ушко. Лаура повернулась в сторону автомобиля и помахала рукой. Сьюзан несколько раз махнула в ответ, сомневаясь, что девочка это увидит.
Высокая женщина и Лаура ушли в дом, а Ник вернулся в машину. Положив руки на руль и глядя прямо перед собой, он произнес:
— Я был женат на матери Лауры восемь месяцев, а знаком с ней почти всю свою сознательную жизнь.
Сьюзан ничего не сказала на его заявление. Да и что она могла сказать? В жизни случаются чудеса и почище этого. Тысячи пар распадаются после нескольких месяцев совместной жизни.
— Мы с Джудит жили по соседству и учились в одной школе. Когда я вспоминаю детство, я вспоминаю и Джудит. Она всегда была отличным товарищем, на которого можно положиться и которому можно довериться. Нам бы друзьями и остаться. Но нет, взыграли гормоны, как сказала потом мать Джудит, и мы с ней переступили черту, разделяющую дружбу и секс. Ничего нового он в наши отношения не привнес, зато у нас появилась Лаура. Родители настояли, чтобы еще до рождения девочки мы поженились. Но полноценной семьи у нас не получилось. Как ни странно, между дружбой и семейными отношениями оказалась большая разница. Мы не выдержали это испытание.
— Грустная история, — сказала Сьюзан, когда Ник замолчал.
— Совсем даже и нет, — не согласился он. — Мы пробыли в браке так недолго, что не успели возненавидеть друг друга. Мы с Джудит по-прежнему в дружеских отношениях. Я знаю, что у меня есть прекрасный и верный друг, который всегда придет на помощь. И у нас чудная дочь Лаура, которую безумно любят и мать, и отец. Разве это не счастье?
— Я не знаю.
Сьюзан и вправду не знала. В ее семье к браку относились совершенно по-другому, серьезнее, что ли. С детских лет она впитала правило, что раз создал семью, то лелей и береги ее. Брак — это нечто незыблемое, неподвластное разрушению. Несмотря ни на что. И отец, и мать именно так и считали. Они были одно целое: и в радости, и в горе. Иногда Сьюзан казалось, что они настолько заняты собой, что она как бы лишняя в их доме. Для нее это было и горько, и больно. Но она была уверена, что так и должно быть.
Поэтому и сама очень серьезно относилась к вопросам брака. Всегда думала, что если когда-нибудь решится выйти замуж, то это навсегда, до последнего вздоха.
Отношения Ника и его бывшей жены выходили за рамки, которые Сьюзан создала для себя. Оттого она и не знала, что ему ответить. Но Ник ждал, и она повторила:
— Я не знаю.
— Странная ты, Сьюзан. — Ник тряхнул головой. — Никогда бы не подумал, что ты так консервативна в вопросах брака.
Эти слова обидели Сьюзан, и она, отвернувшись к окну, бросила:
— Да что ты вообще обо мне знаешь?
— Ничего. — Ник обхватил ее лицо ладонями и развернул к себе. — Но я очень хочу тебя узнать.
Сердце у Сьюзан ёкнуло.
— Так в чем же дело? — прошептали ее губы.
Они сидели в тесном салоне автомобиля, укрытые от всего мира, и этого мира для них не существовало. Весь мир сосредоточился в них самих. Глаза смотрели в глаза, дыхание слилось в одно, сердца стучали в унисон. Сьюзан потеряла счет времени. Может быть, прошло несколько секунд, а может быть, целая вечность.
— Я не хочу, чтобы этот день закончился, — дрогнувшим голосом произнёс Ник.
— Я тоже, — эхом повторила Сьюзан.
— Ты не будешь об этом завтра сожалеть?
Они стояли на пороге дома, ключ был вставлен в замок, но Ник не спешил повернуть его. За всю дорогу до дома Ника они не произнесли ни слова, но оба знали, куда и зачем едут. И эта общая тайна согревала их и сближала. Поставив «лексус» в гараж, они быстрым шагом дошли до дома Ника и только тут остановились.
Сьюзан била мелкая дрожь, и она усилием воли старалась побороть ее. Все упрошу все правильно, приговаривала она про себя. Ник тоже волновался. Голос его слегка дрожал, когда он заговорил: