– Слушай, ты сама расскажешь или мы весь остаток дня будем играть в вопросы? – со свойственной ей прямотой спросила Кейт.
– Не понимаю, о чем ты говоришь, – сказала Лили, и сразу стало ясно, что лгунья из нее никудышная. Она переключила внимание на ряд гадалок, разложивших карточные столы на обочине дороги. – Я всегда хотела, чтобы мне предсказали судьбу.
– Я предскажу, – сказала Кейт, – но после того, как ты объяснишь, что тебя так угнетает. Кроме очевидного, разумеется.
– Ничего. – Ее ненакрашенные губы задрожали. – В самом деле. Просто очень долгий полет, а я еще не оправилась после смерти Джуниора, и…
– Джуниор был бабник, – возразила Кейт. – Ради Бога, Лили, этот человек был с любовницей, когда машина свалилась с моста в реку.
Лили подняла голову, глаза повлажнели.
– Он был моим мужем.
Кажется, она сейчас заплачет! Но нет, Лили решительно не хотела портить Блайт настроение перед свадьбой разговорами о том, что она ненавидит мужа, который бросил ее с ребенком на милость его бездушных родителей. Она опять положила руки на живот, на этот раз оберегающим материнским жестом.
Блайт твердо сказала:
– Кейт, прекрати допрос с пристрастием. Она перелетела через всю страну и очень устала. – Она похлопала Лили по руке, на которой уже не было бриллиантового перстня, подаренного Джуниором при помолвке. – Давай я познакомлю тебя с программой свадьбы.
Лили бросила взгляд на листочек с печатным текстом.
– Блайт, ты любишь Алана? – неожиданно спросила она.
Кейт скорчила гримасу, но Блайт ее игнорировала.
– Конечно. Иначе не стала бы выходить замуж.
– А он тебя любит?
– Конечно.
– Он доводит тебя до безумия?
– Если ты о мелких придирках…
– Нет. – Лили подалась вперед, она была непривычно серьезной. – Я имею в виду – в постели. Ты сходишь от него с ума?
Вопрос удивил Блайт потому, что она помнила, как Лили твердо решила лечь в брачную постель девственницей, и никто из молодых людей не сумел ее переубедить.
– Это очень личный вопрос, Лили, – мягко сказала Блайт и оглянулась, не слышит ли их кто-нибудь.
– Вы с Кейт всегда рассказывали о мужчинах, с которыми спите, – почему здесь должно быть исключение? – Лили настаивала, решив докопаться до правды.
– Потому что Алан – исключение. – Блайт до сих пор не желала признавать, как она разочарована их любовными отношениями. – Лили, он тот, кого я люблю. Мужчина, с которым я собираюсь прожить всю жизнь. Мне неприятно обсуждать интимные моменты даже с вами.
Лили понимающе посмотрела на нее.
– Пожалуй, я поняла. У меня не так много опыта, но одну вещь я знаю твердо: если мужчина не вызывает у тебя чувство полета, если ты не можешь заставить его гореть, ты обрекаешь себя на страдания.
Кейт услыхала в этой фразе больше, чем Лили собиралась сказать о своем браке. А еще Кейт поняла, насколько особенными были ее любовные отношения со Слоуном. Лили права, Кейт и Блайт уже и прежде имели любовников, но никогда еще она не встречала мужчину, который заставил бы ее летать так, как Слоун Уиндхем.
За эту мысль цеплялась следующая: Слоун верит, что им суждено прожить вместе всю оставшуюся жизнь. Теперь это уже не кажется безумием.
За обедом три подруги болтали о школьных денечках, поглядывая на покупателей липкого тающего пломбира с сиропом, а потом три гадалки порознь предсказали им судьбу, и каждая узнала, что после нескольких разочарований она встретит настоящую любовь, получит богатство и славу.
– К чертям любовь и славу. Я выбираю богатство, – заявила Лили, когда они уже стояли на берегу возле машины Блайт. В голосе слышалась непривычная твердость. Кейт и Блайт переглянулись. Обе вспомнили фермерскую девчонку, не интересовавшуюся деньгами и в результате вышедшую замуж за самого богатого жениха на восточном побережье.
Блайт снова подумала, что не время копаться в переменах, произошедших с Лили.
– Я выбираю славу, – заявила она и про себя подумала, что история Александры Романовой вознесет ее к вожделенному сонму лауреатов «Оскара».
– Что ж, мне достается любовь, – решила Кейт.
Зная отношение Кейт к этой теме, Блайт и Лили рассмеялись. Кейт только усмехнулась: знали бы они, что она считает это наилучшей долей!
Они как будто вернулись к тем прекрасным временам, когда готовились к выпускным экзаменам и хохотали по любому поводу.
К сожалению, жизнь не останавливается на прекрасных мгновениях, думала Лили, глядя, как Блайт ведет машину в горы. Жизнь продолжает свои бесконечные приливы и отливы, как море, хочешь ты этого или нет.
День свадьбы выдался ясным и солнечным. Алан хотел провести венчание в большой церкви, куда можно было бы пригласить многочисленный персонал больницы, но в конечном счете неохотно согласился на тесный кружок друзей Блайт у нее в саду. Опять, как в старые времена, три женщины одевались и прихорашивались к свадьбе все вместе в спальне Блайт на втором этаже.
В саду арфистка, нанятая по такому случаю, развлекала музыкой небольшой кружок гостей и родственников, сидящих на взятых напрокат стульях, обтянутых белым атласом. В белой беседке, украшенной алыми розами, стоял Алан, высокий и прямой; рядом стоял шафер, тоже доктор. Ждали выхода невесты.
Блайт посмотрела на жениха через балконную дверь – в черном костюме он смотрелся чрезвычайно красиво, светлые волосы, тронутые сединой, блестели на солнце.
Я люблю его, твердила себе Блайт. Люблю. О, временами он бывает занудой. Но пусть лучше скучный, чем рыщущий вокруг, как распущенный мальчишка.
Алан недооценивает ее работу, и она понимает, что иногда он будет обвинять ее в том, что они редко видятся. Особенно сейчас, когда она поглощена работой над проектом. Но без Алана с его жалобами она быстро превратится в хмурую, неулыбчивую, заезженную клячу, каких любит изображать Джоан Кроуфер в своих черно-белых картинах о деловых женщинах.
Алан к ней хорошо относится, уверяла себя Блайт. Он будет заботливым мужем. И образцом сильного мужчины для их детей.
Мысли Блайт прервала Лили.
– Тебе везет, – сказала она, глядя с балкона в сад. – Моя бабушка Пэджет всегда говорила: «Счастлива та невеста, на которую светит солнце».
Она улыбалась, но только глухой не расслышал бы грусть в тихом голосе. Подруги вспомнили, что, когда Лили выходила замуж за все эти нью-йоркские миллионы, лило как из ведра.
– Мысль хорошая, Лили, но я не уверена, что у нас она справедлива, – сказала Кейт. – Потому что в Калифорнии каждый день солнце, а разводов не счесть.
– Наверно, ты права. – Лили разгладила свое платье будущей мамы. – Просто так говорится.
– Все равно это хорошая мысль, – сказала Блайт, желая вернуть улыбку на ее бледные губы.
Подаренные часы в спальне Блайт пробили час, возвещая, что им пора спускаться.
Блайт сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Это не удалось. Она судорожно прижала руки к груди.
– Еще есть время передумать, – Кейт сделала последнюю попытку. Захваченная любовью к Слоуну, она желала обеим подругам такого же счастья, как у нее.
– Не глупи. – Блайт распрямила обнаженные плечи, и Кейт показалось, что она готовится к длинному пути на электрический стул. – Я не могу разочаровывать всю эту толпу внизу.
Кейт захотелось, чтобы вдруг позвонил губернатор и отменил приговор. Встретившись взглядом с Лили, она поняла, что их мысли совпадают.
– Лучше разочаровать горстку друзей, чем всю жизнь корить себя за ошибку, – посоветовала Лили, и ее тон был так же серьезен, как у Кейт.
Блайт тряхнула головой и натянуто рассмеялась.
– Ей-Богу. Вы преувеличиваете обычное предсвадебное волнение.
Она подхватила с кровати букет белых орхидей и пошла к двери. К жениху.
Кейт быстро взглянула на себя в зеркало, не пострадала ли косметика, и, еще раз обменявшись тревожными, огорченными взглядами, Лили и Кейт последовали за невестой.
Лили первой вышла на белую дорожку. Фигура беременной женщины вызвала перешептывание среди гостей и нахмуренный взгляд жениха, но большинство присутствующих заулыбались.
Следующей была Кейт. Слоун сидел в первом ряду между родителями Блайт и Натали Ландис, смотрел на любимую женщину и думал о том, что из нее получится ошеломляющая невеста. Теперь, когда они преодолели препятствие в лице его матери, Слоун был уверен, что это произойдет, и скорее раньше, чем позже.
Увидев, что в дверях появилась Блайт, арфистка заиграла свадебный марш. Все гости обернулись посмотреть на невесту.
Кейдж получил устное приглашение во время их ланча в «Шардоне». Он сидел где-то на середине пути по белой дорожке. Проходя мимо, Блайт вдруг его заметила.
Их глаза встретились. Сцепились так же, как это произошло в тот короткий, волнующий миг у него на катере. На этот раз вместо ожидаемой ясности ума ее мысли смешались с его.
«Ты не можешь так поступить», – сказали его взбешенные глаза.
«Я должна», – ответил ее взгляд.
«Ты ничего не должна. – Он со страстью кинулся в атаку. – Оставайся со мной. Прямо сейчас».
«Не могу». – Блайт забеспокоилась, что задерживается возле его стула и гости уже шушукаются.
«Можешь. – Всей силой своей воли он удерживал ее. – Я тебе помогу».
Вслух они не сказали ни слова. В этом не было необходимости: говорили глаза и мысли.
Господи, помоги! У Блайт появилось сильнейшее искушение принять небывалое предложение Кейджа, как вдруг послышался низкий, все усиливающийся грохот, как будто на них надвигался поезд.
Тут оно и произошло.
Мощный толчок под ногами опрокинул Блайт на Кейджа, и оба упали на землю. Гости попадали с белых атласных стульев во все стороны, давя друг друга, крики ужаса не слышны были за оглушительным ревом содрогающейся земли.
Вода выплеснулась из фонтана и окатила Алана, его швырнуло из беседки в кусты роз, где он безнадежно запутался в колючих ветках.
Трясущаяся земля лишила Лили ориентации, ей казалось, что она тонет в море, в темноте. С Первым толчком она упала на колени и инстинктивно обхватила руками живот, чтобы защитить свое неродившееся дитя от разгула стихии. Зажмурившись, она твердила молитвы, заученные в детстве.