Меня поразило то спокойствие, с которым она говорила о таких достаточно болезненных вещах. И тут я даже задумался – она скрывает свои истинные эмоции или давно уже смирилась с тем, что так вышло?
– Как ты перенесла мамин уход из вашей жизни? Она часто тебя навещала? – спросил я, гладя ее по спине.
И она вновь пустилась в воспоминания.
– Тот факт, что мамы в нашей жизни вдруг стало значительно меньше, сначала казался непривычным, но я как-то быстро с этим свыклась. Виделись мы с ней нечасто. Папа тогда по долгу службы находился в глухом провинциальном городишке. А маме хотелось бурной жизни большого города. И она уехала в Питер… – На несколько секунд повисла пауза, а потом Лика вновь заговорила. – Подозреваю, хотя нет, уверена, что с легкой душой. Она заново поступила там в пединститут, нашла какую-то подработку, и ее жизнь забила ключом. Наверное, этого ей больше всего и не хватало.
– Как же папа, учитывая профессию военного, справлялся с твоим воспитанием? – удивился я.
– Да как… Выкручивался как умел. У нас соседка рядом была, и папа договорился с ней за умеренную плату, что она будет у нас на подхвате в качестве няни. Потом еще бабушка приезжала часто, если папа был в командировке. Так и жили. В этот город мы приехали, когда я была подростком.
– И как сейчас поживают твои отношения с мамой? Общаетесь?
– М-м-м, – протянула она, и ее губы тронула едва уловимая грустная улыбка. – Не как дочка с мамой. Скорее, как приятельницы. Теплоты между нами так и не появилось. Мама звонит редко, пару раз в месяц. Спросит что-то в общем, про себя сухо скажет что-нибудь, и на этом все. Мы, в принципе, дольше трех минут не разговариваем. У нас просто нет точек соприкосновения. Мы – чужие люди, случайно, по воле свыше, назначенные родственниками.
– Честно говоря, для меня, как для человека, выросшего в типичной традиционной семье, слышать это как-то грустно. Мне очень жаль, что у тебя так вышло, – сказал я и снова принялся выводить пальцами узоры на ее спине.
Судя по ее улыбке и томному блеску глаз, эти прикосновения были ей безумно приятны.
– Тем не менее семьи, Стас, бывают всякие, – с грустью констатировала она. – В подростковый период я какое-то время из-за этого переживала, устраивая бесконечные сеансы самокопания, искала причину в себе и думала, что я плохая дочь. Но папа вовремя подметил изменения в моем состоянии и записал меня к психологу. Да-да, папа у меня в этом плане был очень продвинутый. Вот психолог и выбил всю эту дурь из моей головы, дай бог этой тетеньке здоровья. Я давно уже смирилась с этим. Ну что тут поделаешь? Мы не выбираем матерей.
– А твоя мама вышла снова замуж? – полюбопытствовал я.
– Да, – кивнула Лика. – За разведенного мужчину, на пятнадцать лет старше нее. Дети у него уже взрослые, сам он человек состоятельный. Помог маме организовать частную школу. Вместе отдыхают, часто летают в отпуск за границу. Словом, живут в свое удовольствие. Думаю, что сейчас она счастлива.
По ее безмятежному лицу и спокойному взгляду я понял, что Лика не лжет и действительно уже приняла такое положение вещей.
– А ты когда-нибудь была за рубежом?
Она кивнула, и ее лицо озарила светлая улыбка, которая невероятно ее украшала.
– Один раз мы с папой летали в Турцию летом. Это было после окончания девятого класса. О-о, это было незабываемо! Столько воспоминаний! И памятных фото целый альбом.
Я очертил пальцами ее подбородок и приподнял его, чтобы заглянуть ей в глаза.
– Лика, тот факт, что твои родители попросту ошиблись друг в друге по молодости, никак не означает того, что тебя ждет то же самое.
Она смотрела на меня, а я с упоением вдыхал ее весенний нежный аромат и ясно отдавал себе отчет, что не могу справиться со своим влечением к ней, да и не хочу. Мне хотелось ее касаться, говорить с ней, слушать ее голос, ощущать ее губы. Разве я многого желаю?
– Ну так что, – вновь заговорил я. – Дадим себе шанс на счастье?
– Давай попробуем, – выдохнула она. – Только не торопи меня.
– Как пожелаешь, ангел мой, – улыбнулся я и снова приник к ее губам.
С того самого вечера, когда мы решили быть парой, прошло две недели. Две недели, полные вспышек эйфории в груди, чувственного трепета в теле, игр взглядов и нежных объятий. А еще прекрасных букетов, похожих на произведения искусства. Столько цветов я еще не получала никогда, и мне даже понадобилось купить еще две вазы. В моей квартире благоухали розы, пионы, гортензии, эустомы, орхидеи, ландыши…
Эля пребывала в восторге от новости, что мы начали встречаться, и заявила, что теперь мне просто сам бог велел оживить свой гардероб. Этим мы и решили заняться на выходных, тем более что Стас уехал по своим рабочим вопросам в Москву. Мы планировали в субботу устроить шопинг, а после, в воскресенье, сходить в тот самый салон, где Эльвира брала для меня сертификат. Мне предстояло посетить косметолога, обновить маникюр и педикюр, а уже после разобраться с волосами. Одно я знала точно – срезать их я не хочу, несмотря на то, что в моде стрижка каре.
Вечером пятницы подруга приехала ко мне с целью разобрать мой гардероб, чтобы понять, что из него еще можно носить, а с чем стоит попрощаться.
– Так-с, – рассуждала Эля. – Должна тебе сказать, что не все так грустно. Кое-что отсюда продолжает быть актуальным. Например, вот эта юбка из экокожи или искусственная шуба. Да и ботинки твои осенние то, что надо. И зимние, я смотрю, еще в тренде будут.
После того как мой шкаф был досконально разобран, мы поехали в торговый центр. По пути мне позвонил Стас. Его имя на экране неизменно вызывало эффект «бабочек в животе», и это ощущение мне нравилось до чертиков. Подобного я еще никогда не чувствовала. Было когда-то что-то отдаленно похожее, но слишком слабое, нежели то, что зрело во мне сейчас. Казалось, что весна в этом году особенно яркая и волшебная. После разговора со Стасом я положила смартфон в рюкзак, но телефон подал сигнал сообщения. Я достала телефон и увидела оповещение от банка о зачислении средств на мой счет. Это привело меня в замешательство.
– Не поняла, – пробормотала я, открывая в приложении банка текст оповещения.
Отправителем перевода в сто тысяч, слава богу, что рублей, значился Стас, приславший вместе с переводом сообщение «Приятного шопинга!».
– Что? – чуть ли не вскрикнула я, совершенно обалдев. – Он с ума сошел!
– Что случилось? – поинтересовалась Эля.
– Стас пожелал мне приятного шопинга и скинул на него денег. Притом что я не просила!
– О, ну круто! – совершенно будничным тоном произнесла моя подруга. – Значит, сможем позволить для тебя намного больше, чем планировали.
– Я не могу пользоваться этими деньгами! – воскликнула я.
– Почему это? – удивилась Эля. – Ты их украла? Или отобрала у страждущих? Твой мужчина дал тебе денег на покупки, вот и радуйся, Лика!
– Ну это как-то… Неудобно, что ли… – неуверенно промолвила я.
– Ой, я тебя умоляю! – хмыкнула подруга. – Неудобно спать на потолке, потому что одеяло все время спадает.
– Но мне непривычно получать от мужчины такие суммы.
– Не переживай, ты втянешься, – отшутилась она. – Как говорится, расслабься и получай удовольствие. Да, кстати, на тему удовольствий. У вас же еще ничего не было?
В ответ я отрицательно покачала головой.
– Мы пока еще к этому не пришли. Я не могу так быстро, и Стас уважает мои чувства.
– Ну это же замечательно, что уважает! – воскликнула Эля. – Я же говорила тебе, что Соболевский – отличный парень. Но когда у вас все-таки дело дойдет до секса, тебе придется его предупредить, что ты еще ни-ни по этой части. Ты ведь еще не сказала, да?
– Да как-то разговор у нас пока что не доходил до этого, – призналась я.
– Но ты должна его обязательно предупредить, когда вы об этом заговорите, – сказала Эля. – Потому что в первый раз мужчина должен быть максимально деликатным. Понимаешь?
– Угу, – кивнула я.
– Но подумать о способах предохранения я бы посоветовала уже сейчас.
– Да было бы от чего предохраняться, – буркнула я, вспомнив прием в поликлинике у гинеколога на этой неделе, не принесший мне никаких утешительных новостей.
– Слушай, ну я никак не пойму, каким образом можно предварительно ставить тебе диагноз «бесплодие», если ты девственница? – возмутилась Эльвира.
– Доктор определяет это по набору определенных симптомов, – ответила я. – И все из них у меня имеются. Все-таки воспаление придатков в четырнадцать лет не прошло для меня бесследно.
– А почему оно у тебя возникло? – спросила Эля.
– Я гриппом заболела. Очень тяжело его перенесла. Иммунитет сильно снизился, и на меня посыпались болячки. Грипп дал осложнение на почки, и через два месяца я свалилась с пиелонефритом. Только-только вычухалась после него, и на тебе – воспаление придатков. Доктор тогда сказал, что причиной могло стать купание в грязном водоеме. Если б иммунитет был в норме, может, и не зацепило бы меня, а так…
– Где ты отыскала грязный водоем? С твоей-то любовью к чистоте, – удивилась Эльвира.
– В деревне у бабушки с дедушкой. Есть там две речки. Она большая, широкая, с двумя пляжами, а есть мелкая речка. Мы еще называем ее речка-вонючка. Вот в нее я как-то и полезла, дурында. Жара была, лето. Я гуляла в компании местных девчонок и ребят. Они пошли туда купаться, ну и я с ними. Вот так стадный инстинкт вышел мне боком. А теперь даже не известно, смогу ли я когда-то иметь детей. У меня ведь даже цикла женского нормального нет. Мне иногда приходится гормоны принимать, чтобы «эти дни» вызвать, представляешь?
– А если не принимаешь гормоны, то что тогда?
– Просто не идут, и все.
– Кошмар. Это, конечно, совсем ненормально, – покачала головой Эля. – Сходи-ка ты к моему доктору. Я скину тебе ее контакт. А то знаю я эти районные поликлиники. У них там две проблемы. Сначала они говорят, что у тебя все беды от того, что ты не рожала, а вот родишь, и все пройдет. А с чего вдруг? Роды – это что, поездка на курорт? А пото