азвать…
В общем, буквально через месяц он завел разговор о том, что раз я буду поступать в университет, он в таком случае беспокоится, что там будет много парней, и чтобы меня не увели, нам непременно нужен брачный штамп в паспорте.
Услышав это, я не удержался от смеха.
– Что? Серьезно? Прости, Лика, просто поведение этого парня меня крайне забавляет. Может, он все же шутил?
В ответ Лика усмехнулась и покачала головой.
– Я тоже сначала подумала, что это шутка. А оказалось, он на полном серьезе это говорил.
– Смешной, – вырвалось у меня.
– Ага. И, судя по всему, дико неуверенный в себе, – сказала она и продолжила: – В общем, с того дня он еще пару раз возвращался к этой теме. Причем мое решение не спешить с таким серьезным шагом, тем более в мои восемнадцать, каждый раз его повергало в уныние. Он даже обижался. Потом и вовсе заявил мне, что хочет быть вместе со мной на праздновании выпускного. Просто, чтоб ты понимал, на торжественную часть в школе у нас может прийти кто угодно, а на само празднование в заранее забронированный ресторан едут выпускники и их родители. Никто не берет с собой пару или еще кого-то. А он все время нудил, что я не позволяю ему быть рядом со мной. И после выпускного, когда я так и не взяла его с собой, он опять решил в обидки поиграть.
– Детский сад, штаны на лямках, – не удержался я от комментария, и теперь засмеялась Лика. – У нас с тобой мысли прямо-таки в унисон, – усмехнулась она. – Я тогда ему эту же фразу сказала. Меня это достало, и я заявила, что ухожу. Потом он куда-то там уехал на три недели. Потом не стало моего папы, и он, видимо, решил воспользоваться моим состоянием. Он пришел, ласково так поговорил со мной и убедил, что мне просто необходимо его крепкое мужское плечо. Я в тот момент, видимо, была совсем не в себе. А когда он это понял, то спустя две недели снова предложил мне руку, сердце и прочий свой ливер. И колечко на меня нацепил.
Когда я сказала об этом в группе, видел бы ты их глаза! Они чуть из орбит у них не повылезли. Хотя, окажись я на их месте, мне было бы совершенно все равно до чьей-то там личной жизни. А эти прям шокированы были, и я даже слышала, как они в разговорах несколько раз назвали меня шлюхой.
Я вновь не удержался от смешка.
– Уж кому-кому, но не твоим одногруппницам рассуждать об этом. Парочку из них я точно видел в одном закрытом мужском клубе. У меня хорошая память на лица. Эти дамы приват танцуют.
– Я почему-то подобное и подозревала, – сказала она. – Подожди, ты, получается, тоже эти клубы посещаешь?
На ее хорошеньком личике отразилось негодование.
– Посещал когда-то. Сейчас нет, – поспешил я ее успокоить.
– Ну, смотри мне, – сказала она, лукаво прищурив глаза.
– И чем же закончилась история с Владом?
– Он продолжал изводить меня ревностью. Если я задерживалась в универе или в библиотеке, он уже начинал психовать и фантазировать, что это я, наверное, кого-то уже себе нашла, – поведала она и скривилась. – В конце концов, через два месяца я уже не выдержала этой нервотрепки и просто наорала на него, послав куда подальше, и отдала кольцо. Он что-то там еще пытался какие-то поползновения в мою сторону делать, но я их яростно обрубала. Правда, наше расставание никак не повлияло на мои отношения с группой. С тех пор я у них навечно в списке изгоев. Сначала все это было очень неприятно. А потом я присмотрелась к ним и поняла, что никогда бы не стала среди них своей ни при каких обстоятельствах. Они мне попросту как люди неприятны.
– Они сильно тебе досаждают? – поинтересовался я.
– Уже нет. Вот на первом курсе да, прохода не давали. – Она закатила глаза. – Мне порой хотелось стать невидимкой, чтобы они наконец оставили меня в покое. Они находили любой малейший повод, даже там, где его нет, чтобы высмеять меня, подшутить или вызвать на конфликт. Прицепились даже к моей прическе – пучку. Я делаю его с помощью валика в форме бублика. С тех пор ко мне пристало прозвище Бублик. Ты не думай, я не рохля и способна за себя постоять, но тогда я очень тяжело переживала смерть папы и, честно говоря, была вообще не в силах еще и с ними сражаться.
Слушая Лику, я испытал прилив жалости к ней. Мне отчаянно хотелось защитить ее, укрыть от невзгод и обид. Мало того что ей нужно было пройти через сложный путь принятия факта смерти близкого человека, так еще и травлю постоянную терпеть. Я пересел со стула на диван и положил ее ноги к себе на колени, поглаживая икры.
– Зато на втором курсе я уже немного оклемалась и вот тогда уже дала им жару, – со злорадной усмешкой сообщила она.
– Теперь у тебя есть я. И если они снова попытаются досадить тебе, только скажи, и мало им не покажется. Я найду на них управу, – пообещал я, снова погладив ее ноги.
– Так, а что насчет твоей болезненной истории? – напомнила мне Лика про наш уговор.
– А у меня типичный сериал случился. Был у меня друг Леха. Мы подружились в старших классах, когда он перевелся из другой школы в нашу. Потом мы вместе поступили в Московский политехнический университет. Там я и встретил Лизу, когда учился на четвертом курсе. Она как раз только поступила. Тогда она показалась мне очень милой и такой непорочной. Кроткая, скромная девочка, больше слушает, чем говорит. Начитанная, умная. Мы сразу друг другу понравились. Она зацепила меня своей простотой, но в то же время с ней было интересно. У нас завязались отношения, и ничего не предвещало беды. Все шло как по классическому сценарию – встретились, понравились, влюбились. Потом состоялось знакомство с родителями, все прошло просто замечательно. Еще спустя немного времени я сделал ей предложение. Наши отношения продлились три года.
То ли я совсем ослеп от любви, то ли тогда дурак наивный был, но у меня даже мысли не возникало, ни подозрений никаких, что у моего друга может быть интрижка с моей невестой.
– А как ты об этом узнал? – спросила она.
– Лиза сама призналась. Сказала, что больше не может это скрывать, что любит его. Бесконечно просила прощения, уверяя, что никогда не думала об измене, но сердцу приказать оказалась не в силах. Ее сердце выбрало Алексея. А мое… На помойку.
Она ласково погладила меня по руке.
– Наверное, разразился семейный скандал? – предположила Лика.
– Еще как, – ответил я. – Про свое состояние даже говорить не буду. Было полное ощущение, что у меня земля ушла из-под ног и я беспомощно болтаюсь в пустоте. Правда, долго болтаться у меня не вышло. Суровая действительность быстро вернула меня в бренный мир.
Отец начал часто жаловаться на головные боли, обследования выявили у него онкологию в третьей стадии. Никогда он не жаловался особо на боль в голове, вел здоровый образ жизни, и тут… Как гром средь ясного неба. Мы, естественно, подключили самых лучших специалистов, лечение он проходил и у нас, и за границей, но болезнь оказалась сильней. В дела издательства меня понемногу вводили давно, а в тот период пришлось засунуть подальше свои сердечные страдания и взять целую книжную империю полностью в свои руки. Мы до последнего надеялись, что произойдет чудо, но увы… Чуда не произошло.
– М-да. Увы, но в жизни часто вовсе нет места чудесам, – с грустью подметила Лика. – Скорее наоборот. Действительность тебя будто в землю вгоняет. Я первые месяцы после смерти папы до сих пор без содрогания вспомнить не могу.
– Но ты выдержала с достоинством это испытание жизни. Ты у меня сильная девочка, – промолвил я, касаясь губами ее ладоней. – Как ты себя чувствуешь? Тебе полегчало? Лекарства уже должны подействовать.
– Мне уже лучше, – ответила она.
Лика улыбнулась и приблизилась ко мне. Ее выдох коснулся моих губ. Я положил руку ей на затылок, притянув к себе, и мы слились в невероятно чувственном поцелуе, лаская друг друга языками. Другая моя рука блуждала по ее ноге и бедру. Снова закипела кровь, пробуждая во мне откровенные желания и будоража фантазию. Кто бы мог подумать, что под маской колючки прячется такая восхитительная девушка? Ее проворные пальчики гладили мою шею, рисовали на груди невидимые узоры, и от этих прикосновений я еще больше распалялся.
Нас прервал телефонный звонок. Мой смартфон лежал на столе. На экране высветился номер сестры, и, коснувшись губами кончика носа Лики, я принял звонок.
– Стас! Извини, если не вовремя, но я тут ключи потеряла от квартиры. Все уже перерыла и нигде не могу их найти! – взволнованно сообщила Милана. – Прости, я не знаю, как это вышло. Я сейчас такая рассеянная!
– Да ладно уже, ну случилось, что поделать. Бывает, – успокоил я сестру. – Ты маме звонила? У нее должен быть запасной ключ. Я оставлял когда-то.
– Так мама и его найти не может. Точно помнит, что был, а где лежит, не помнит, – посетовала Милана.
– Ладно, скоро приеду. Ну, как скоро. Я сейчас почти в центре, так что придется тебе с полчасика под дверью покуковать, – сказал я сестре, прежде чем нажать «отбой».
Лика вздохнула.
– Так не хочется, чтоб ты уезжал, – вздохнула она. – Я буду скучать.
– Я заеду завтра к тебе, – пообещал ей. – Пока мы тут болтали, курица уже должна была свариться, бройлер молодой был.
– Ты так разбираешься в птице? – удивилась Лика.
– Деревенские каникулы у бабушки с дедушкой еще и не такому научат, – пошутил я, и она улыбнулась. – Есть у тебя такая штука, похожая на плоский большой половник с дырками?
– Это шумовка, Стас – расхохоталась она, показав место, где эта самая шумовка висела.
Я достал из бульона мясо и овощи, покрошил туда зелень и погасил огонь на плите.
– Лечебный бульон готов. Пей и ложись, поспи. Сон – это тоже лекарство для организма.
Уже на пороге ее квартиры меня вдруг осенила мысль – а не полететь ли нам на майские праздники куда-нибудь отдохнуть? В Эмираты или Францию. А может быть, Мальдивы. Хотя там сейчас сезон дождей начнется скоро… Лучше, наверное, Сейшелы. Обуваясь, озвучил ей свою идею. Лика задумалась.
– Ой, не знаю даже. Такое внезапное предложение, – пролепетала она растерянно.