– Долгая история. Потом расскажу, – отмахнулась она, и я не стал настаивать.
Захочет, сама расскажет.
Мыслями я был уже в субботе, предвкушая вечер в гостях у будущей четы Королевых, куда меня пригласил Саша. Мысль о том, что там будет и Лика, вызывала эйфорию и небывалое волнение. Но я в этом никому и ни за что не признался бы.
Держа в руках упакованный подарок для Эли и Саши, я не слишком грациозно выбралась из такси. После предложения о замужестве моя подруга переехала жить к жениху в его загородный коттедж, а свою городскую квартиру сдала в аренду.
Около ворот этого самого коттеджа я и стояла. Так совпало, что у Эли с Сашей день рождения в один день, только жених был на три года старше моей подруги, поэтому я решила подарить им общий подарок – их портрет на холсте, зная любовь обоих к красивым картинам в доме. Благо подходящих совместных фотографий у них было вдоволь благодаря тому, что оба входили в круг представителей СМИ и часто вместе посещали различные мероприятия, откуда потом получали хорошие профессиональные снимки. Один из таких я и выбрала для портрета. На нем они стояли рядом, оба при полном вечернем параде, и Саша нежно обнимал свою невесту за талию. Уверена, такой подарок их порадует.
Калитка открылась, и ко мне навстречу вышел Станислав. При виде него внутри меня возник трепет и по телу разлилось тепло. Сегодня на нем красовался тонкий серо-голубой свитер с V-образным вырезом, облегавший торс как вторая кожа, и черные джинсы. Я все еще ощущала толику настороженности по отношению к нему, но тело, судя по реакции на его приближение, со мной соглашаться не считало нужным.
– Привет! – улыбнулся он, протягивая руки к упакованному портрету. – Давай я помогу тебе донести эту штуку.
– Благодарю, – ответила я, отдав ему свой подарок. – Правда, мне не тяжело, он легкий.
– Тем не менее некрасиво мужчине спокойно идти с пустыми руками, когда рядом женщина или девушка тащит в руках что-то объемное, – спокойно произнес он. – Я своих маму с сестрой в жизни никогда не видел ни с чем тяжелее дамской сумки или школьного рюкзака. Отец категорически запрещал им поднимать тяжести, и я считаю, это правильно.
Не успела я осознать сказанные им слова, как он тут же огорошил меня комплиментом:
– Тебе очень идут распущенные волосы.
– Спасибо, – ответила я и машинально провела рукой по волосам, завитым в локоны и собранным в «мальвинку» передними прядями.
Одеваясь дома на вечеринку, я снова надела то облегающее синее платье. Потом была юбка-карандаш из экокожи и бежевая облегающая кофта с квадратным вырезом. Потом все равно достала свое бордовое крепдешиновое платье-трапецию, расклешенную от груди, и, дополнив ее серьгами и кулоном из прозрачной эпоксидной смолы с сухоцветами, осталась довольна своим внешним видом. В своей прежней одежде я все еще ощущала себя неуютно, но все-таки уже виднелся некоторый прогресс – мое сегодняшнее платье, несмотря на свободный крой, все же не было бесформенным нечто.
В гостиной уже собрались некоторые гости и сами виновники торжества. Вручив им подарок, я с замиранием сердца наблюдала, как они разворачивают его. Раздался восхищенный возглас моей подруги, и Эля радостно захлопала в ладоши.
– Круто! Круто! Круто! Давно о таком мечтала, но все руки не доходили заказать, – восклицала она. – Мы повесим его над камином, там ему самое место.
– Да, здесь он хорошо будет смотреться, – согласился с ней Саша.
В прошлый раз я была в этом просторном двухэтажном доме еще до ремонта, а сейчас с любопытством осматривала внутреннее убранство после преобразований. Внешний вид дома напоминал мне коттеджи в Провансе, виденные мной когда-то на картинках, и Саша решил этот стиль поддержать и в интерьере. Комнаты были выдержаны в светлых природных тонах – белый, пастельные оттенки зеленого, синего, желтого, лавандового – и обставлены винтажной мебелью. Льняные шторы в мелкий цветочек, да и весь остальной текстиль в убранстве был исключительно из натуральных тканей. Деревянные балки на потолке и такой же пол добавляли интерьеру пасторальности, а кованые рамки фотографий, зеркал и подсвечников, симпатичные панно, сухоцветы и живые цветы в вазах завершали общую продуманную картину.
Те гости, что видели результаты ремонта впервые, восхищенно рассматривали интерьер, пока Саша нахваливал изысканный вкус Эльвиры, активно помогавшей ему с ремонтом.
– Молодцы! – похвалил их Станислав. – Как говорил мой папа: «Прежде чем пожениться, попробуйте сделать совместно ремонт. Тогда и поймете, как вам будет в браке. Если к тому времени не переругаетесь…»
Гости рассмеялись, и беседа продолжилась в непринужденной атмосфере. Мой взгляд упал на стену над диваном, на которой висела картина в деревянной, искусственно состаренной раме. На ней было изображено потрясающей красоты лавандовое бескрайнее поле в час позднего заката, когда солнце уже ушло за горизонт, а догоревшее закатом небо наливалось всеми красками вечера – голубым, дымчато-сизым, розоватым с редкой ватой золотистых облаков. Между рядами цветущей лаванды стоял круглый плетеный столик с двумя стульями, на которых, взявшись за руки, сидела пара влюбленных, смотревших вдаль. Присмотревшись к парочке, я вдруг поняла, что девушка напоминает мне Эльвиру, на ней даже ее летнее красное платье в белый горох. А спутник девушки на картине напомнил мне Сашу.
– Красиво? Тебе нравится эта картина? – спросил у меня Стас, оказавшись рядом.
Терпкий аромат кофе и табака вновь ворвался в мой мир, будоража сознание. Он находился так близко, что от его дыхания щекотало кожу на шее.
– Очень нравится, – ответила я, вновь посмотрев на картину. – Пейзаж просто великолепен, и так же великолепно передан художником.
– Спасибо, мне очень лестна такая оценка моей работы, – сказал он, и его лицо озарила довольная улыбка.
Моему удивлению не было предела.
– Ты художник? Серьезно? Ты правда рисовал эту картину? – завалила я его вопросами.
По его довольному виду легко читалось, как приятны ему мои слова.
– Да-да, это Стас подарил нам на годовщину знакомства, – подтвердила Эльвира. – Стас летал в Прованс прошлым летом, а мы с Сашей мечтаем попасть туда на медовый месяц. А это, так сказать, визуализация мечты руками Стаса.
– Надо же, какая красота, – еще раз заметила я, но уже тихо. – Никогда бы не подумала, что ты художник.
– Ну, я все-таки считаю себя больше любителем, чем профессионалом, – скромно ответил Стас. – Хотя в детстве я учился в художке и даже окончил ее на «хорошо» и «отлично». Теперь вот, в качестве отдыха для души, рисую для друзей и близких. Могу нарисовать твой портрет, – внезапно предложил он таким вкрадчивым голосом, что у меня беспомощно затрепетало сердце.
– Буду знать, кого попросить, когда захочу его, – смущенно ответила я.
Он больше ничего не успел мне сказать, потому что нас позвали на праздничный ужин. Программа вечера была незамысловатой, старой, но такой знакомой и по-родственному уютной, что я сразу же расслабилась, несмотря на то, что в компании знала далеко не всех. Застолье, танцы, караоке. Казалось бы, все так просто, но это было действительно весело. Такие вечера в кругу близких я обожала с детства. Они давали мне ощущение защиты, семейного тепла и сплоченности.
Стас сел около меня и весь вечер не отходил ни на шаг, за редким исключением, постоянно ухаживал за мной. Он остроумно шутил, непринужденно общался и бросал в мою сторону такие пылающие взгляды, что я невольно заливалась краской.
Улучив момент, когда мужчины вышли покурить на террасу (Стас, кстати, не курил, а выходил просто за компанию), ко мне подсела с видом заговорщика Эльвира.
– Подруга, ты что сделала с Соболевским?
– А что я с ним сделала? – не на шутку удивилась я.
– А вот не знаю! – шепотом воскликнула она. – Глаза лихорадочно блестят! Глаз с тебя не сводит! Стоит только имя твое произнести, как он уже весь внимание. Я его таким не видела! А Санька мой говорит, что в последний раз видел его таким еще в юности. В общем, подруга, ты попала ему, кажется, в самое сердце!
От ее слов меня бросило в жар, и пальцы задрожали. Этого не может быть! Оказывается, последнюю фразу я сказала вслух. Эля махнула рукой.
– Ой! Лика, жизнь штука сложная, в ней бывает все.
– Это я знаю, – ответила, вспомнив сразу о том страшном и тяжелом для меня периоде жизни, который до сих пор вызывал горький вздох.
– Я знаю, о чем ты подумала, – произнесла Эльвира. – Но в жизни не всегда бывают тучи. Когда-нибудь они рассеются, и на небе засветит солнце. Ты это солнце заслужила. Так прими его и не шарахайся, как черт от ладана.
В ответ я улыбнулась, обещав подумать. Вернулись с террасы мужчины. Кто-то из гостей включил медленную музыку, и присутствующие стали быстро разбиваться на пары. Я не видела, как Стас шел ко мне, но спиной ощущала его приближение и взгляд. Через мгновение его большие, крепкие ладони с длинными пальцами легли на мои плечи. Он наклонился ко мне, и его дыхание коснулось мочки.
– Потанцуешь со мной, Лика? – произнес он у самого моего уха.
Огненные импульсы разбежались по телу, разжигая жар в груди, который разливался все ниже.
– Да, конечно, Стас.
Я намеренно произнесла его имя, заметив, что он часто называет мое.
Танцы хозяева дома устроили в холле, где сейчас был выключен свет, и его источником служили несколько толстых свечей, разгоняя темноту, но оставляя таинственный полумрак.
Руки Стаса легли на мою талию, чуть притянув меня к нему. Чуть ближе, чем просто для танца, но недостаточно, чтобы крепко прижать. Сердце сходило с ума, неистово билось о ребра, будто желало выскочить. Я посмотрела в его глаза и поняла, что не в силах отвести от них взгляд. Он смотрел на меня так красноречиво! Столько было в его взгляде неизведанного и неясного, но чертовски притягательного, что меня это даже пугало. Я боялась, что поддамся его чарам, пыталась им противостоять, но понимал