Сайлас усмехается.
— Я не достаточно хорошо себя знаю, но могу сказать, я умею играть.
— Ой, да ладно, — морщусь я. — Если бы ты был игрой, Сайлас, ты бы был монополией. Ты бы все шел и шел вперед, пока все обманом не попытались бы закончить эту игру.
Он замолкает на минуту.
Я чувствую себя не очень из-за того, что сказала что-то настолько неловкое, хотя просто пыталась пошутить.
— Возможно, ты права, — смеется он. — Поэтому ты и изменила мне с этим придурком, Брайаном. К счастью для тебя, я больше не монопольный Сайлас. Я Тетрис-Сайлас. Все мои кусочки и части будут сливаться с твоими кусочками и частями.
Я фыркаю:
— И, по-видимому, советчик.
— Удар ниже пояса, Чарли, — качает головой он.
Обдумываю пару секунд, кусая губу, затем признаюсь:
— Мне кажется, что я не хочу, чтобы ты называл меня так.
Сайлас поворачивается и смотрит на меня.
— Чарли?
— Ага, — смотрю сквозь него. — Это странно? Я не чувствую, что я она. Я даже не знаю ее. Просто это даже не кажется моим именем.
Он кивает, пока мы направляемся к его машине.
— Итак, значит, я могу придумать тебе имя?
— Да… Пока мы со всем не разберемся.
— Поппи, — предлагает он.
— Нет.
— Люси.
— Ни за что, черт возьми, что с тобой не так?!
Он открывает пассажирскую дверь своего Рендж Ровера, и я забираюсь внутрь.
— Ладно, ладно. Вижу, что тебе не нравятся милые традиционные имена. Мы можем придумать, что-нибудь крутое.
Он обходит машину и садится за руль.
— Зена…
— Нет.
— Роук. (имеется в виду перевод с английского «шалунья», «проказница»)
— Ааа. Нет.
Мы ездим туда-сюда, пока GPS не говорит нам, что мы на месте. Я осматриваюсь вокруг, удивленная, что была слишком поглощена им, чтобы понять, куда мы едем.
Опускаю взгляд на свой телефон и вижу шесть сообщений от Брайана. Я не хочу иметь с ним дело сейчас. Запихиваю свой телефон и кошелек под сидение, с глаз долой.
— Где мы?
— Бурбон Стрит, — объясняет он. — Самое оживленное место в Новом Орлеане.
— Откуда ты это знаешь? — подозрительно спрашиваю я.
— Я погуглил.
Мы смотрим друг на друга и одновременно открываем наши двери.
— Откуда ты узнал про Гугл?
— Думаю, что вот это, мы должны выяснить вместе. Мы встретились у капота машины.
— Я думаю, мы пришельцы, — рассуждаю я. — Поэтому у нас нет никаких воспоминаний Чарли и Сайласа. Но мы помним такие вещи, как Гугл и тетрис, потому что в наших черепушках вживлены компьютерные чипы.
— Итак, значит, я могу называть тебя Элиен? (имеется в виду слово alien — пришелец)
Прежде, чем успеваю подумать о том, что я делаю, ударяю его ладонью по груди.
— Сосредоточься, Сайлас!
Он выдыхает воздух, а я направляюсь прямо вперед.
— Что это? — любопытствую я, шагая перед ним.
Это здание, похожее на замок белого цвета. Три шпиля устремляются в небо.
— Выглядит, как церковь, — бормочет он, доставая телефон.
— Что ты делаешь?
— Фото… вдруг, мы снова все забудем. Думаю, мы должны документировать, что происходит и что мы делаем.
Я молча обдумываю его слова. На самом деле это и впрямь хорошая идея.
— Это сюда мы должны зайти, да? Церковь помогает людям…, - я затихаю.
— Да, — соглашается Сайлас. — Они помогают людям, не пришельцам. И пока мы…
Я снова ударяю его. Мне бы хотелось, чтобы он воспринимал все серьезнее.
— Что если мы ангелы и должны помочь кому-нибудь, и мы заняли эти тела, чтобы осуществить задание?
Он вздыхает.
— Ты слышишь себя?
Мы тянемся к двери, чтобы открыть ее, но по иронии судьбы она заперта.
— Ладно, — говорю я, оглядываясь по сторонам. — И какие твои предположения насчет того, что с нами произошло? Мы стукнулись головами, бам, и потеряли нашу память? Или съели что-то такое, что реально отравило нас!
Слетаю вниз, по ступенькам.
— Эй! Эй! — зовет он. — Ты не можешь злиться на меня. Это не моя вина.
Он бежит за мной по ступенькам.
— Откуда мы можем это знать? Мы ничего не знаем, Сайлас! Это все, может быть твоя вина!
Сейчас мы стоим на нижней ступеньке, глядя друг на друга.
— Может, — растерялся он. — Но, что бы я не сделал, ты тоже это сделала. Потому что, если ты не заметила, мы в одном положении.
Сжимаю и разжимаю кулаки, делаю глубокие вдохи, сосредотачиваясь на церкви, и мои глаза становятся влажными.
— Послушай, — успокаивает меня Сайлас, подходя ближе ко мне. — Извини, что пошутил так. Я хочу в этом разобраться, так же сильно, как и ты. Какие у тебя еще есть варианты?
Закрываю глаза.
— Сказка, — выпаливаю я, устремив на него свой взгляд. — На ком-то всегда есть проклятье. Чтобы разрушить чары, они должны выяснить что-то о себе… потом…
— Что потом?
Вижу, что он пытается воспринимать меня серьезно, но это только делает меня еще более злой.
— Поцелуй…
Он ухмыляется.
— Поцелуй, да? Я никого не целовал прежде.
— Сайлас!
— Что? Если я не помню, то значит не считается!
Скрещиваю руки на груди, и смотрю, как уличный музыкант достает скрипку. Он помнит, как первый раз играл на скрипке, первую ноту, кто дал ему ее. Я завидую его воспоминаниям.
— Я буду серьезным, Чарли. Прости.
Смотрю на Сайласа краем глаза. Он выглядит искренне раскаивающимся, руки спрятаны в карманах, шея согнута, как будто ему слишком тяжело.
— Итак, что ты думаешь, мы должны сделать? Поцеловаться?
Я пожимаю плечами.
— Хуже не будет, не так ли?
— Ты сказала, что в сказках сначала они должны в чем-то разобраться…
— Ага. Например, Спящей Красавице, нужен был кто-то храбрый, чтобы поцеловать ее и разбудить от спящего проклятья. Белоснежке нужен был поцелуй истинной любви, чтобы вернуть ее к жизни. Ариэль нужно было, чтобы Эрик поцеловал ее, чтобы разрушить заклинание, которое на нее наложили.
— Это мультики, — оживляется он. — Ты помнишь, как смотрела их?
— Я не помню, что смотрела их. Просто запомнила, как сегодня на английском мистер Дитсон говорил о сказках. Вот почему мне пришла эта идея.
Мы начали движение в сторону уличного музыканта, который играл что-то медленное и печальное.
— Звучит так, как будто снятие проклятья лежит на парнях, — усмехается Сайлас. — Он должен что-то значить для нее.
— Да…
Я затихаю, и мы останавливаемся, чтобы послушать. Хотелось бы мне знать, что за песню он играет. Я, как будто слышала ее раньше, но не могу вспомнить название.
— Есть девушка, — начинаю я тихо. — Я хочу с ней поговорить… Может она что-нибудь знает. Несколько людей называют ее Креветка.
Брови Сайласа сходятся вместе.
— Что ты имеешь в виду? Кто она?
— Я не знаю. У нас есть несколько общих занятий. Это просто интуиция.
Мы стоим среди небольшой кучки зрителей, и Сайлас берет меня за руку. В первый раз, я не отталкиваю его. Позволяю его теплым пальцам переплестись с моими.
Свободной рукой, он делает фотографию скрипача, потом смотрит на меня.
— Вот так, я смогу помнить, как впервые держал тебя за руку.
Глава 12
Мы прошли два квартала, а она так и не отпустила моей руки. Не знаю, то ли это потому, что ей нравится держаться за меня, или потому, что Бурбон Стрит… ну…
— О, Боже. — стонет она, поворачиваясь ко мне.
Она сжимает в кулак мою рубашку и прижимается лбом к моему плечу.
— Этот парень просто промелькнул у меня в голове, — смеется она в рукав моей рубашки. — Сайлас, я только что видела свой первый член!
Я смеюсь и продолжаю вести ее через нетрезвую толпу Бурбон Стрит. После того, как мы преодолели путь мимо них, она снова поднимает глаза.
Мы приближаемся к еще большей группе, воинственно настроенных парней, и все без рубашек. Вместо них — большое количество бус, висящих на шее. Они смеются и кричат на людей, сидящих на балконах над нами. Она крепко сжимает мою руку, пока мы успешно не проходим мимо них. Затем она расслабляется и увеличивает пространство между нами.
— Зачем бусы? — удивляется она. — Зачем тратить деньги на такое вульгарное украшение?
— Это часть традиции Марди Гра, — рассказываю я. — Я читал об этом, когда исследовал Бурбон Стрит. Изначально, его праздновали в последний вторник перед Великим постом, но я предполагаю, что он стал ежемесячным.
Я тяну ее на свою сторону и показываю на тротуар перед ней. Она обходит нечто, что выглядит как рвота.
— Я голодна, — заявляет она.
Я захожусь смехом.
— Переступив через блевотину, ты пришла к выводу, что хочешь есть?
— Нет, рвота заставила меня подумать о еде, а еда заставляет мой желудок урчать. Покорми меня.
Она показывает на ресторан, расположенный чуть дальше по улице. Мигает красная неоновая вывеска.
— Давай пойдем туда.
Она идет впереди меня, по-прежнему, сжимая мою руку.
Я смотрю на экран своего телефона и следую за ней. У меня три пропущенных вызова. Один от «Тренера», другой от моего брата и третий от «Мамы».
Впервые я подумал о своей матери. Интересно, какая она. Интересно, почему мы с ней до сих пор не встретились.
Всем телом врезаюсь в спину Чарли, когда она резко останавливается, чтобы пропустить транспортное средство. Она хватается рукой за затылок, куда я ударился подбородком.
— Ой! — восклицает она, потирая голову.
Я тру подбородок и смотрю, как она перекидывает вперед свои волосы через плечо. Мой взгляд падает на краешек чего-то, похожего на татуировку, выглядывающую из-под рубашки.
Она снова начинает двигаться, но я хватаю ее за плечо.
— Подожди, — останавливаю я ее.
Мои пальцы тянутся к воротнику рубашки, я оттягиваю его на пару сантиметров. Прямо под затылком нарисован черными чернилами небольшой силуэт деревьев. Я обвожу пальцами по их контуру.
— У тебя татуировка.
Ее рука касается того места, где я трогаю ее.