е приходится отвести взгляд.
Хорошо, этого я не ожидала.
С криком я могу справиться. От слез становлюсь нервной. Особенно, если это совершенно незнакомый человек и я не знаю, что сказать. Я крадусь мимо нее, пока она зарывается лицом в свои руки и начинает сильно рыдать. Я не знаю насколько это нормально для нее. Я мешкаю и нерешительно топчусь там, где заканчивается фойе и начинается гостиная.
В конце концов, я оставляю ее плакать и решаю найти свою комнату. Я не могу помочь ей. Я даже не знаю ее.
Мне хочется спрятаться, пока что-нибудь не выясню. Например, кто я, черт побери, такая!
Дом меньше, чем я думала. Кроме того места, где сидит и плачет моя мама, есть кухня и маленькая гостиная Они маленькие, широкие и опрятные, максимально заполненные мебелью, которая не выглядит так, будто принадлежит этому месту. Дорогие вещи в недорогом доме.
Вижу три двери. Первая открыта. Я заглядываю внутрь и вижу покрывало в клетку. Спальня моих родителей? По покрывалу в клетку я понимаю, что не моя. Я люблю цветы. Открываю вторую дверь: ванная комната. Третья комната слева по коридору. Я захожу внутрь. Две кровати. Я стону. У меня есть брат или сестра.
Закрываю за собой дверь и оглядываю совместное помещение. У меня есть сестра. Судя по ее вещам, она младше меня, по крайней мере, на несколько лет.
Я с отвращением смотрю на постеры с музыкантами, которые украшают ее часть комнаты. Моя часть проще: односпальная кровать с темно-фиолетовым одеялом и черно-белый рисунок в рамке, который висит на стене над кроватью. Я сразу понимаю, что это что-то из того, что фотографирует Сайлас. Сломанная калитка, которая висит на петлях; вьющееся растение, пробирающееся сквозь ржавые железные вилы, не такой темный рисунок, как те в его комнате, возможно более подходящий для меня. На ночном столике стопка книг. Я протягиваю руку к одной из книг, когда жужжит мой телефон.
Сайлас: «Ты в порядке?»
Я: «Думаю, что моя мама — алкоголик, и у меня есть сестра».
Его ответ приходит через несколько секунд.
Сайлас: «Не знаю, что сказать. Так неловко».
Я смеюсь и откладываю свой телефон. Мне хочется порыться везде, посмотреть, найду ли я что-нибудь подозрительное. В ящиках все аккуратно. Должно быть, у меня обсессивно-компульсивное расстройство. Я бросаю в разные стороны носки и нижнее белье, чтобы посмотреть, разозлюсь ли.
В ящиках ничего нет, и на прикроватной тумбочке тоже. В сумке под кроватью нахожу коробку с презервативами. Я ищу дневник, записки, написанные друзьями.
Ничего.
Я лишенный своеобразия человек. Скучно, если не считать тот рисунок над кроватью. Рисунок, который дал мне Сайлас, а не я сама выбрала.
Моя мама на кухне. Я слышу, как она хлюпает носом и готовит себе еду. Она пьяна, я так думаю. Может мне стоит задать ей несколько вопросов и она не вспомнит, что я их задавала.
— Эй, эээ…. мам, — зову я, подходя к ней.
Она прекращает готовить тост и смотрит на меня осоловелыми глазами.
— Так, я была странной прошлой ночью?
— Прошлой ночью? — повторяет она.
— Да, — говорю я. — Ну знаешь…, когда пришла домой.
Она размазывает ножом по хлебу масло.
— Ты была грязная, — произносит небрежно она. — Я сказала тебе принять душ.
Я думаю о грязи и листьях на кровати Сайласа. Значит, возможно, мы были вместе.
— Во сколько я пришла домой? Мой телефон сел, — вру я.
Она прищуривается.
— Около десяти часов.
— Я говорила что-нибудь… необычное?
Она отворачивается и бредет к раковине, у которой кусает свой тост и смотрит на сток.
— Мам! Сконцентрируйся. Мне нужно, чтобы ты ответила.
Почему это кажется знакомым? Я умоляю, она игнорирует.
— Нет, — отвечает она просто.
Тогда у меня появляется мысль — одежда с прошлой ночи. Снаружи кухни есть маленький чулан, с установленной в нем стиральной машинкой и сушкой. Я открываю крышку стиральной машинки и вижу небольшую кучу одежды, скомканную внизу барабана. Я достаю ее — определенно моего размера. Должно быть, я бросила ее сюда прошлой ночью и попыталась смыть доказательство. Доказательство чего? Я засовываю пальцы в карман джинсов и роюсь внутри, есть комок бумаги, превратившийся в плотную, влажную массу. Откидываю джинсы и несу комок в комнату. Если я попытаюсь развернуть его, он, возможно, развалится. Я решаю положить его на подоконник и подождать, когда обсохнет.
Пишу сообщение Сайласу.
Я: «Ты где?»
Жду несколько минут и, когда он не отвечает, пишу снова.
Я: «Сайлас!»
Интересно, я всегда так делаю — достаю его, пока он не ответит?
Я посылаю еще пять сообщений, а затем швыряю телефон через комнату и зарываюсь лицом в подушку Чарли Винвуд, чтобы поплакать. Возможно, Чарли Винвуд никогда не плакала. Судя по ее комнате, у нее нет индивидуальности. Ее мама алкоголик, а сестра слушает дерьмовую музыку. И откуда я знаю, что постер над кроватью моей сестры подразумевает ее любовь к музыке в стиле «бум и бах», но не помню имени своей сестры? Я шагаю на ее сторону маленькой спальни и роюсь в ее вещах.
— Динь-динь-динь! — произношу я, вытаскивая из-под ее подушки розовый в горошек дневник.
Я устраиваюсь на ее кровати и открываю.
Собственность Джанет Элис Винвуд
НЕ ЧИТАТЬ!
Я игнорирую предупреждение и перелистываю до первой записи под названием:
«Чарли — отстой. Моя сестра — самый худший человек на земле. Надеюсь, что она умрет».
Я закрываю дневник и кладу его обратно под подушку.
Прошло неплохо.
Моя семья ненавидит меня. Какой ты человек, когда твоя собственная семья ненавидит тебя?
На другой стороне комнаты мой телефон сообщает, что пришло сообщение. Я подпрыгиваю, думая, что это Сайлас, и сразу же расслабляюсь.
Два сообщения.
Одно от Эми: «Ты где?!!»
А другое от парня по имени Брайан.
«Привет, скучал по тебе сегодня. Ты ему сказала?»
Кому ему? И сказала ему что?
Я откладываю телефон, даже не ответив им, и решаю дать дневнику последнюю попытку, просматривая все до последней записи, которая была прошлой ночью.
Заголовок: «Мне понадобятся брекеты, но мы на мели. У Чарли есть брекеты».
Я пробегаю языком по зубам. Ага, сразу ощущаются.
«Ее зубы все прямые и идеальные, а мои навсегда останутся кривыми. Мама говорит, что поищет финансирование, но с тех пор, как это произошло с компанией отца, у нас нет денег на нормальные вещи. Ненавижу брать с собой в школу сухой паек. Я чувствую себя ребенком в детском саду!»
Я пропускаю параграф, в котором она детально описывает месячные своей подруги Пейтон. Сестра возмущается насчет отсутствия у нее менструации, а затем запись прерывается автором этих строк.
«Я должна идти. Чарли только что пришла домой и плачет. Она почти никогда не плачет. Надеюсь, Сайлас расстался с ней — пусть получит по заслугам».
Так я плакала, когда пришла домой прошлой ночью? Я подхожу к подоконнику, на котором немного высохла бумага из моего кармана. Аккуратно разглаживая, кладу ее на стол, который, кажется, мы с сестрой делим на двоих. Часть чернил смылась, но выглядит как рецепт.
Я пишу Сайласу.
Я: «Сайлас, меня нужно подвезти».
Я снова жду и раздражаюсь по поводу задержки от него ответа. Кажется, я нетерпеливая.
Я: «Мне пишет парень по имени Брайан. Он и правда флиртует. Я могу его попросить подвезти меня, если ты занят…»
Телефон жужжит через секунду.
Сайлас: «Черт, нет. Скоро буду!»
Я улыбаюсь.
Должно быть с тем, чтобы сбежать из дома, проблем не будет, так как мама вырубилась на диване. Я мгновение смотрю на нее, изучаю ее спящее лицо и отчаянно пытаюсь его вспомнить. Она выглядит как Чарли, только старше. Прежде чем выхожу наружу, чтобы дождаться Сайласа, я накрываю ее одеялом и хватаю из пустого холодильника пару банок содовой.
— Увидимся, мам, — бормочу я тихо.
Глава 6
Не могу разобраться, собираюсь я поехать к ней, потому что чувствую, что должен ее защитить, или потому что меня к ней тянет. В любом случае, мне не нравится идея того, что она будет с кем-то еще.
Это заставляет меня задаться вопросом, что за парень этот Брайан, и почему он считает нормальным отправлять ей кокетливые смс, когда очевидно, что Чарли и я вместе.
Моя левая рука все еще сжимает телефон, когда он снова звонит. На экране нет номера. Только слово «братан». Провожу пальцем по экрану и отвечаю на звонок.
— Алло?
— Где ты, черт возьми?
Это голос парня. Голос, который очень похож на мой. Я смотрю налево, направо, не нахожу ничего знакомого и продолжаю свой путь.
— Я в своей машине.
Он стонет.
— Нет, дерьмо. Ты не пришел на тренировку, тебя выгонят.
Вчера Сайлас, наверное, был бы зол по этому поводу. Сегодня Сайлас спокоен.
— Что сегодня за день?
— Среда. День перед завтра, день после вчера. Забери меня, тренировка закончилась.
Почему у него нет своего автомобиля? Я даже не знаю этого малыша, а он уже причиняет неудобства. Он определенно мой брат.
— Во-первых, мне нужно забрать Чарли, — заявляю я.
Пауза.
— Из ее дома?
— Да.
Еще одна пауза.
— Ты хочешь умереть?
Я действительно ненавижу не знать то, что все остальные, кажется, знают.
Почему мне нельзя появляться в доме Чарли?
— Делай что хочешь, только поторопись, — выпаливает он перед тем, как повесить трубку.
Она стоит на улице, когда я поворачиваю за угол. Смотрит на свой дом. Ее руки нервно прижаты к бокам, в них два напитка. По одному в каждой руке. Она держит их, как оружие, которое хочет бросить в дом напротив в надежде, что на самом деле это гранаты.
Я медленно веду машину и останавливаюсь в нескольких футах от нее.