– Не знаю. Я собиралась…
Он хватает меня за руку, но на этот раз не ради удовольствия от соприкосновения наших ладоней. Он тащит меня за собой по улице, одновременно набирая свободной рукой что-то в телефоне. Я одновременно впечатлена и немного раздражена тем, что он так разговаривает со мной. Наши отношения могли представлять собой что-то в нашей предыдущей жизни, но в этой жизни я не знаю даже его второго имени.
– Это заведение находится на Норт-Рэмпарт-стрит, – подсказываю я.
– Понятно.
Он разозлен. Мне в общем-то нравится его злость. Мы идем по парку с фонтаном. Уличные торговцы расставили у ограды художественные работы и пялятся на нас, когда мы проходим мимо. Пока Сайлас делает один шаг, мне приходится пробегать три, чтобы не отстать Мы идем так долго, что у меня начинают болеть ноги, и в конце концов я вырываю руку из его хватки.
Он останавливается и поворачивается.
Я не знаю, что сказать и на что я злюсь, поэтому я упираю руки в боки и сердито смотрю на него.
– Что с тобой? – спрашивает он.
– Не знаю! – кричу я. – Но ты не можешь просто таскать меня так по всему городу. Я не могу идти так же быстро, как ты, и у меня болят ноги.
Это кажется мне знакомым. Почему это кажется мне знакомым?
Он отводит взгляд, и я вижу, что на его челюсти ходят желваки. Сайлас снова смотрит на меня. Все происходит быстро. Он делает два шага, отрывает мои ноги от земли и берет на руки. Затем идет дальше в том же темпе, а я только чуть-чуть раскачиваюсь вверх-вниз у него на руках. Сначала я взвизгиваю, но затем успокаиваюсь и обвиваю руками его шею. Мне нравится находиться у него на руках, где я могу касаться его и вдыхать запах его одеколона. Не припоминаю, чтобы среди вещей Чарли имелись духи, и сомневаюсь, что мне пришло бы в голову подушиться. Что же это говорит о Сайласе? Посреди всего этого он подумал о том, чтобы взять одеколон и побрызгаться прежде, чем выйти из дома. Значит ли это, что он всегда был человеком, заботящимся о мелочах – к примеру, о том, чтобы хорошо пахнуть?
Пока в моей голове вертятся эти мысли, Сайлас останавливается, чтобы спросить упавшую женщину, в порядке ли она. Она пьяна и неопрятна. Попытавшись встать, она наступает на подол своего платья и падает опять. Сайлас ставит меня на тротуар и идет, чтобы помочь ей.
– У вас не идет кровь? Вы не ушиблись? – спрашивает он. Помогает ей встать и подводит к тому месту, где стою я. Она пьяно бормочет, гладит его по щеке, а я гадаю, знал ли он, когда пошел помогать ей, что она бездомная. Я бы даже не притронулась к ней. От нее плохо пахнет. Я делаю шаг в сторону от них обоих и смотрю на него и на нее. Он полон участия и не сводит с нее глаз, пока она, спотыкаясь, не сворачивает за угол и не исчезает из виду. И только после этого он поворачивает голову, ища глазами меня.
И в эту минуту мне становится ясно, что собой представляет Чарли. Она не такая хорошая, как Сайлас, и любит его именно потому, что он так отличается от нее. Возможно, поэтому она и ушла к Брайану – потому, что не могла быть достойной Сайласа.
Как и я.
Он чуть заметно улыбается мне, и мне кажется, он смущен тем, что я застукала его за заботой о ком-то, кто совершенно ему не знаком.
– Ты готова?
Мне хочется сказать ему, что то, что он сделал, было мило, но нет, ведь мило – это такое глупое слово для обозначения доброты. Любой человек может притвориться милым, а то, что сделал Сайлас, было проявлением настоящей природной доброты, идущей от сердца. А вот у меня самой никогда не было таких мыслей. Я думаю о той девушке на уроке, которая уронила мне под ноги свои книги. Она тогда смотрела на меня со страхом. И явно ожидала от меня не помощи, а чего-то плохого. Но чего?
Мы идем по улице молча. Каждые несколько минут он смотрит на свой телефон, чтобы удостовериться, что мы идем в правильном направлении, а я смотрю на его лицо. Интересно, это и называется запасть на парня? Неужели, когда у тебя на глазах мужчина помогает незнакомой женщине, это может вызвать у тебя такие чувства? Но мы уже пришли. Он показывает на здание напротив, и я киваю.
– Да, это здесь.
Но теперь я не узнаю это заведение. Оно преобразилось и стало совсем не таким, как тогда, когда я приезжала сюда с Дженет. Здесь стоит шум и слышится биение низких частот. На тротуаре у входа выстроились курящие мужчины, которые расступаются, когда к ним приближаемся мы. Я чувствую вибрацию басов в ногах, когда мы останавливаемся напротив дверей. Они открываются перед нами, и из них выходит группа людей. Мимо проходит смеющаяся девушка, и ее розовый меховой жакет касается моего лица. Внутри посетители защищают свое личное пространство, расставляя локти, и сердито смотрят на нас, когда мы проходим мимо. Это мой столик, так что валите отсюда. Я жду остальных из моей компании – а вы идите своей дорогой. Мы проходим мимо нескольких незанятых мест, протискиваемся сквозь толпу, двигаясь бочком, и вздрагиваем, когда где-то рядом слышится пронзительный хохот. Кто-то проливает на мои кроссовки спиртное и извиняется. Я не вижу, кто это, поскольку здесь темно. А затем кто-то зовет нас по именам.
– Сайлас! Чарли! Идите сюда!
Это какой-то парень и… как звали ту девушку, которая сегодня утром подвезла меня до школы?
Энни… или Эми?
– Привет, – говорит она, когда мы подходим ближе. – Поверить не могу, что вы явились сюда после того, что произошло в прошлый уикенд.
– Это почему? – спрашивает Сайлас.
Я сажусь на стул, предложенный мне, и смотрю на них троих.
– Ты избиваешь парня, опрокидываешь пару столов и теперь удивляешься, почему тебе не стоит сюда возвращаться? – говорит парень и смеется. Судя по тому, как он смотрит на девушку, он ее бойфренд – и кажется, будто они вместе участвуют в чем-то – наверное, в жизни вообще.
Мы с Сайласом смотрим друг на друга так же, как и они, но мы с ним точно вместе участвуем в том, что для нас важно.
– Ты вел себя как кретин, – говорит она.
– Перестань, Эми, – говорит второй парень.
Эми!
Мне хочется узнать побольше о том парне, которому врезал Сайлас.
– Он это заслужил, – говорю я.
Эми вскидывает брови и качает головой. Но что бы она ни думала, ей слишком страшно высказать это, и она отводит взгляд. Поэтому пытаюсь узнать ответ на этот вопрос у ее бойфренда.
– Разве тебе так не кажется? – с невинным видом спрашиваю я. Он пожимает плечами и придвигается к Эми. Они боятся меня, думаю я. Но почему?
Я заказываю кока-колу. Эми быстро поворачивается ко мне, когда слышит мой заказ.
– Обычную кока-колу? Не диетическую?
– Разве я выгляжу так, будто мне нужна диетическая кола? – рявкаю я, и она сжимается. Я не знаю, откуда это взялось – честное слово, я даже не знаю, сколько я вешу. Решаю заткнуться и предоставляю Сайласу выполнять работу детектива, чтобы случайно не обидеть кого-то опять. Он садится рядом с бойфрендом Эми, и у них завязывается разговор. Из-за громкой музыки их невозможно подслушать, а Эми всячески избегает смотреть на меня, так что я просто наблюдаю за людьми. У этих людей есть воспоминания… они знают, кто они такие. И я завидую им.
– Пойдем, Чарли. – Сайлас встает и ждет. Эми и ее бойфренд наблюдают за нами с противоположной стороны стола. Это большой стол, и я начинаю гадать, кто еще должен присоединиться к ним и сколько из этих людей ненавидит меня.
Выйдя из ресторана на улицу, Сайлас прочищает горло.
– Я затеял там драку.
– Это я слышала, – отвечаю я. – А тебе сказали, с кем?
– Да.
Я жду и, когда он так ничего и не говорит, продолжаю:
– Ну и с кем же?
– Я врезал по морде владельцу этого заведения. Отцу Брайана.
Я резко поворачиваюсь к нему.
– Какого черта?
Он задумчиво трет щетину на своем подбородке.
– Потому что он сказал кое-что о тебе…
– Обо мне? – Мне становится не по себе. Я знаю, что он сейчас скажет – и в то же время не знаю.
– Он сказал мне, что даст тебе работу официантки…
Что ж, это не так уж плохо. Нам нужны деньги.
– Потому что ты девушка Брайана. Думаю, поэтому я и врезал ему.
– Вот черт.
– Да. Этот парень – Эллер – сказал мне, что нам надо убраться до того, как отец Брайана вызовет копов.
– Копов? – повторяю я.
– Вроде бы отец Брайана и мой отец вместе занимались каким-то делом, и благодаря этому он на прошлой неделе согласился не заявлять на меня, но при условии, что я тут больше не появлюсь. И, похоже, Лэндон звонил всем, разыскивая меня. Судя по всему, мой отец хочет узнать, почему я ушел с тренировки. И все здорово злятся из-за этого.
– Ничего себе, – говорю я.
– Вот именно – ничего себе. – Он произносит это так, будто ему плевать.
Мы возвращаемся тем же путем, каким пришли, в молчании. И проходим мимо нескольких уличных артистов, которых я до этого не замечала. Двое из них, похоже, составляют пару. Мужчина играет на волынках, а женщина цветными мелками рисует картинки на тротуаре. Мы проходим по ее рисункам, опустив головы и разглядывая их. Сайлас достает свой телефон и делает пару снимков, пока я смотрю, как женщина дочерчивает несколько линий до парочки, которая целуется.
Парочка, которая стоит, целуясь. Это напоминает мне кое о чем.
– Нам надо поцеловаться, – говорю я.
Он едва не роняет свой телефон, и его глаза округляются.
– Чтобы посмотреть, не произойдет ли что-то такое… как в сказках, о которых мы говорили.
– А, ну да, – отзывается он. – Конечно. Где? Прямо здесь и сейчас?
Я закатываю глаза и, отойдя от него, иду к фонтану перед церковью. Сайлас следует за мной. Мне хочется увидеть его лицо, но я не смотрю на него. Это нужно для дела, и я не могу превратить это во что-то личное. Это просто эксперимент. Вот и все.
Дойдя до фонтана, мы оба садимся на его край. Но я не хочу делать это сидя и встаю, повернувшись к нему лицом.
– Итак, – командую я, – закрой глаза. – Он подчиняется, но на лице его играет улыбка.