– Не открывай их, – продолжаю я, потому что не хочу, чтобы он меня видел. Я едва представляю себе, какое у меня лицо, и не знаю, искажается ли оно от воздействия наслаждения.
Его голова задрана вверх, а моя опущена. Я кладу руки ему на плечи и чувствую, как его руки ложатся на мою талию, когда он притягивает меня к себе и ставит между своих колен. Его ладони неожиданно скользят вверх, большие пальцы движутся по моему животу, потом по нижним краям моего бюстгальтера. У меня екает сердце.
– Извини, – говорит он. – Я не вижу, что делаю.
На этот раз я ухмыляюсь и радуюсь тому, что он не может видеть мою реакцию.
– Положи руки обратно на мою талию, – командую я.
Он кладет их слишком низко, и его ладони оказываются на моей заднице. Он слегка сжимает ее, и я шлепаю его по предплечью.
– Что? – Он смеется. – Я же ничего не вижу!
– Выше, – говорю я. Он перемещает свои ладони, но делает это медленно. – Еще выше, – приказываю я.
Он передвигает их на четверть дюйма выше.
– Так доста…
Прежде чем он успевает договорить, я целую его. Поначалу он улыбается, все еще играя в свою игру, но, когда ощущает мои губы, его улыбка гаснет.
У него нежные губы. Я беру его лицо в ладони, и он прижимает меня к себе, обняв за талию.
Я тянусь головой вниз, а он вверх. Сперва я ожидаю, что просто чмокну его в губы. В сказках говорится только об этом – быстрое соприкосновение губ, и проклятие разрушено. Если бы это сработало, наши воспоминания уже вернулись бы к нам. Эксперимент должен был бы уже прекратиться, но никто из нас не останавливается.
Он ласкает меня мягкими губами и уверенным языком. Язык чувственно двигается во рту, а его губы нежно посасывают мои. Я провожу ладонями по его шее, зарываюсь пальцами в его волосы, и в этот момент он встает, заставляя меня сделать шаг назад и изменить позу. Я изумленно ахаю, но умудряюсь скрыть это.
Теперь уже я тянусь вверх, а он вниз. Вот только он прижимает меня к себе, одной рукой обхватив мою талию, а другой шею. Я приникаю к его рубашке, чувствуя, как у меня кружится голова. Мягкие губы, тянущие меня… язык в моем рту… нажатие его руки на мою спину… что-то, прижимающееся ко мне между нами и бросающее меня в жар. Я отстраняюсь от него, тяжело дыша.
И стою, глядя на него, пока он сам глядит на меня.
Что-то произошло. Нет, проснулись не наши воспоминания, а что-то другое, от чего мы оба пьянеем.
И когда я стою здесь, ожидая, чтобы он поцеловал меня снова, мне приходит в голову, что как раз это и не должно повториться. Ибо тогда нам захочется узнать еще больше о том, какими мы стали теперь, и мы утратим концентрацию.
Он проводит ладонью по своему лицу, словно для того, чтобы прийти в себя. И улыбается.
– Мне все равно, каким был наш настоящий первый поцелуй, – говорит он. – Мне хочется запомнить этот.
Я смотрю на его улыбку, чтобы запомнить ее, затем поворачиваюсь и иду прочь.
– Чарли! – кричит он.
Я не обращаю внимания и продолжаю идти. Это было глупо. И о чем я только думала?
Поцелуй не вернет нам наши воспоминания. Это не волшебная сказка.
Он хватает меня за руку выше локтя.
– Эй, придержи коней. – И затем: – О чем ты думаешь?
Я продолжаю двигаться туда, откуда, как мне кажется, мы пришли.
– О том, что мне надо вернуться домой. Мне надо удостовериться, что Дженет поужинала… и…
– Нет, не об этом. Что ты думаешь о нас, Чарли?
Я чувствую на себе его пристальный взгляд.
– Нет никаких нас, – говорю я. И снова смотрю ему в глаза. – Разве ты не слышал? Мы с тобой явно расстались, и я встречалась с Брайаном. Его отец собирался дать мне работу Я…
– Мы были вместе, Чарли. И черт возьми, я понимаю, почему.
Я качаю головой. Мы не должны терять концентрацию.
– Это был твой первый поцелуй, – поясняю я. – Ты почувствовал бы то же самое с любой другой девушкой.
– Значит, ты почувствовала то же самое? – спрашивает он, забежав вперед и остановившись передо мной.
Может, сказать ему правду? Сказать, что, если бы я была мертва, как Белоснежка, и он бы поцеловал меня так, мое сердце точно бы забилось вновь? Что за этот поцелуй я была бы готова убивать драконов?
Но у нас нет времени для таких поцелуев. Мы должны выяснить, что с нами произошло, и понять, как вернуть все обратно.
– Я ничего не почувствовала, – говорю я. – Это был просто поцелуй, и он не сработал. – Гнусная ложь, такая гнусная, что она обжигает меня. – Мне надо идти.
– Чарли…
– До завтра. – Я поднимаю руку и машу, потому что не хочу оборачиваться и смотреть на него. Мне страшно. Я хочу остаться с ним, но это плохая идея. Этого нельзя допустить, пока мы не выясним, что к чему. Мне кажется, что он собирается последовать за мной, так что я машу, чтобы остановить такси. Я открываю его дверь и оглядываюсь на Сайласа, чтобы показать ему, что со мной все в порядке. Он кивает, а потом поднимает свой телефон, чтобы сфотографировать меня. Это первый раз, когда она покинула меня, вероятно думает он. Затем сует руки в карманы и шагает туда, где припаркована его машина.
Я жду, пока он не пройдет фонтан, затем наклоняюсь и говорю таксисту:
– Извините, я передумала. – Я захлопываю дверь такси и возвращаюсь на обочину. Ведь у меня нет денег на такси. Я вернусь в закусочную и попрошу Эми подвезти меня до дома.
Таксист отъезжает, и я сворачиваю на другую улицу, чтобы Сайлас не увидел меня. Мне надо побыть одной. Мне надо подумать.
14
Сайлас
Еще одна ночь паршивого сна. Но на этот раз я не мог спать не потому, что беспокоился за себя или из-за мыслей о том, что заставило Чарли и меня потерять память. Я не мог спать потому, что думал о нашем поцелуе и о реакции Чарли на этот поцелуй.
Я не понимаю, почему она ушла и почему предпочла взять такси вместо того, чтобы поехать со мной. По ее реакции во время этого поцелуя было видно, что она чувствовала то же, что и я. Разумеется, наш поцелуй был не таким, как в сказках, в которых с помощью него разрушается проклятие, но думаю, ни она, ни я этого и не ожидали. Мне кажется, никто из нас не возлагал на этот поцелуй настоящих ожиданий – у нас была только смутная надежда.
Чего я точно не ожидал, так это того, что, когда ее губы коснутся моих, все остальное отойдет на задний план, но именно это и случилось. Я напрочь забыл о той причине, по которой нам надо было поцеловаться, и обо всем том, что произошло с нами в этот день. Я мог думать только об одном – о том, как она стиснула в кулаках мою рубашку, как она прижала меня к себе теснее, требуя большего. Я слышал, как она втягивала в себя воздух между нашими поцелуями, потому что как только наши губы сливались, мы оба переставали дышать. И хотя она прервала наш поцелуй и отстранилась, я все равно видел, каким потрясенным было ее лицо и как она смотрела на мои губы.
И все же, несмотря на все это, она повернулась и пошла прочь. Но за эти два дня я все-таки смог узнать о ней кое-что – а именно то, что у нее на все есть причина. И обычно это веская причина – поэтому-то я и не сделал попытки остановить ее.
На мой телефон приходит сообщение, и я со всех ног спешу из душа, чтобы прочесть его. Она не писала и не звонила мне с тех пор, как мы расстались вчера вечером, и я беспокоюсь.
Моя надежда гаснет, когда я обнаруживаю, что это сообщение пришло не от Чарли. Его отправил парень, с которым я говорил вчера вечером в закусочной. Эллер.
Эллер: Эми спрашивает, подвозил ли ты Чарли в школу. Ее нет дома.
Я выключаю воду, хотя еще даже не успел ополоснуться. Одной рукой я хватаю полотенце, а другой отвечаю на его сообщение.
Я: Нет, я еще даже не выходил из дома. А она пыталась позвонить ей на мобильник?
Отправив сообщение, я сразу же набираю номер Чарли и натыкаюсь на автоответчик, затем кладу телефон на столешницу умывальника. К тому времени, как включается ее голосовая почта, я уже одет.
– Черт, – бормочу я, завершив звонок. И, открыв дверь ванной, надеваю кроссовки и хватаю ключи от машины. Затем спускаюсь на первый этаж и замираю.
В кухне стоит женщина, и это не Эзра.
– Мама?
Это слово вырывается у меня само собой. Она поворачивается, и хотя я могу узнать ее только по фотографиям на стенах, мне кажется, что я что-то чувствую. Нет, это не узнавание и не любовь. На меня просто нисходит спокойствие.
Нет… не спокойствие, а успокоение, покой.
– Привет, дорогой, – говорит она с сияющей улыбкой, отражающейся и в ее глазах. Она готовит завтрак – а может быть, убирается после завтрака. – Ты видел почту, которую я вчера положила на твой комод? И как ты себя чувствуешь?
Лэндон похож на нее больше, чем я сам. У него, как и у нее, круглый подбородок, а у меня острый, как у моего отца. И манера держаться у Лэндона такая же, как у нее. Как будто жизнь была к ним добра.
Она откидывает голову назад и подходит ко мне.
– Сайлас, ты в порядке?
Я делаю шаг назад, когда она пытается коснуться рукой моего лба.
– Со мной все нормально.
Она прижимает руку к груди, как будто то, что я отстранился, задело ее.
– А, ну хорошо, – говорит она. – На этой неделе ты уже пропустил занятия, а сегодня вечером тебе надо играть. – Она возвращается из прихожей на кухню. – Тебе не следует возвращаться домой так поздно, когда ты болеешь.
Я уставился на ее затылок, гадая, почему она так говорит. Сейчас я вижу ее впервые после того, как все это началось. Должно быть, Эзра или мой отец сказали ей, что здесь побывала Чарли.
Интересно, огорчило ли ее то, что Чарли приходила сюда, и разделяет ли она то мнение, которого о Чарли придерживается мой отец.
– Теперь со мной уже все хорошо, – отвечаю я. – Вчера вечером я был с Чарли, поэтому и вернулся поздно.
Она не реагирует на мои слова. И даже не смотрит на меня. Я жду еще несколько секунд, чтобы посмотреть, ответит ли она. И когда этого не происходит, я поворачиваюсь и направляюсь к двери.