Она рассказала мне, что с ней произошло со вчерашнего утра. Я рад, что с ней не случилось ничего серьезного, но мне не по себе от того, что они держали ее в подвале. Почему Креветка и ее мать удерживали Чарли в своем доме против ее воли? И вчера эта женщина явно пыталась ввести меня в заблуждение, когда сказала:
– Ответы на твои вопросы находятся у человека, очень близкого к тебе.
Да уж. Человек, знавший ответы, находился очень близко ко мне. Всего-то в двух футах.
Мне кажется, что эта информация представляет собой одну из лучших зацепок, которые мы получили за минувшую неделю, но я понятия не имею, почему они держали ее в плену. Это первое, что я хотел бы выяснить завтра. А посему я стараюсь записать все как можно более подробно и точно, чтобы получить хорошее начало.
Я уже написал записку для Чарли, чтобы она явилась в полицейский участок и потребовала, чтобы они вернули ей все ее вещи. Полицейские не смогут ей в этом отказать, раз она больше не будет числиться пропавшей без вести, а нам отчаянно необходимо получить эти письма и дневники. Где-то в них может содержаться ключ, и пока они снова не окажутся у нас, мы находимся в тупике.
Дверь ванной открывается шире, и я слышу, как она идет к кровати. Сам я сижу за письменным столом, все еще делая заметки. Я смотрю, как она садится на матрас и поворачивается ко мне.
Я ожидал, что после того, что она пережила, она будет не в себе, но нет, она крепкий орешек. Она внимательно слушала, когда я объяснял ей все, что знал, и она ни разу не усомнилась во мне. Она даже сама выдвинула несколько теорий.
– Насколько я понимаю себя, если завтра утром я проснусь в номере отеля рядом с парнем, которого не знаю, я, скорее всего, попытаюсь сбежать, – говорит она. – Думаю, мне лучше написать записку себе самой и прикрепить ее к двери, сказав себе подождать хотя бы до полудня, прежде чем свалить.
Да, она не только крепкий орешек, она еще и умна.
Я даю ей листок бумаги и ручку, и она пишет себе записку и прикрепляет ее к двери.
– Нам надо попытаться поспать, – говорю я ей. – Если это произойдет опять, до этого нам надо будет как следует отдохнуть.
Она кивает и ложится в кровать. Я даже не стал просить номер с двумя кроватями. Не то чтобы у меня были какие-то задние мысли насчет того, как мы проведем эту ночь, думаю, мне просто очень хочется оберегать себя. Потому что мне становится не по себе при мысли о том, что она окажется не рядом, а на каком-то расстоянии от меня, даже если она будет находиться всего в двух футах от меня, в другой кровати.
Я ставлю будильник на десять тридцать утра. Это даст нам время для того, чтобы вполне проснуться, и будем надеяться, обеспечит нам шесть часов сна. Я выключаю свет и тоже ложусь.
Она лежит на своей стороне кровати, а я на своей, и я изо всех сил стараюсь удержаться от того, чтобы придвинуться к ней и прижать ее спиной к моей груди или хотя бы обнять одной рукой. Я не хочу испугать ее, но чувствую, что такие вещи естественны для меня.
Я взбиваю свою подушку и переворачиваю ее, чтобы моей щеки касалась ее холодная сторона. И поворачиваюсь к стене лицом, а к Чарли спиной, чтобы она не чувствовала себя неловко, лежа в одной кровати со мной.
– Сайлас, – шепчет она.
Мне нравится ее голос. Его звук успокаивает и в то же время волнует.
– Да?
Я чувствую, как она поворачивается ко мне лицом, но сам я остаюсь повернут к ней спиной.
– Я не знаю, почему, но у меня такое чувство, что мы оба будем лучше спать, если ты обнимешь меня. Мне кажется, что, если ты не будешь касаться меня, это будет более неловко, чем если будешь.
Хотя в комнате и темно, я пытаюсь стереть с лица невольную улыбку. Я сразу же поворачиваюсь к ней, и она, быстро придвинувшись ко мне, касается спиной моей груди. Я обвиваю ее рукой, прижимаю к себе, и изгибы ее тела идеально вписываются в изгибы моего, а ее ноги переплетаются с моими.
Вот оно.
Вот почему я испытывал такую неколебимую потребность найти ее. Потому что до этой секунды я не понимал, что с исчезновением Чарли исчезла и часть меня. Потому что сейчас я впервые с того момента, когда проснулся вчера, чувствую себя собой – Сайласом Нэшем.
Она находит в темноте мою руку и сплетает свои пальцы с моими.
– Ты боишься, Сайлас?
Я вздыхаю, потому что мне не нравится, что она засыпает, думая так.
– Я обеспокоен, – говорю я ей. – Я не хочу, чтобы это произошло снова. Но я не боюсь, потому что на этот раз я знаю, где ты находишься.
Если бы улыбку можно было услышать, то ее улыбка прозвучала бы как песня о любви.
– Спокойной ночи, Сайлас, – тихо говорит она.
Ее плечи вздымаются и опускаются, когда она испускает глубокий вздох. Ее дыхание начинает становиться все тише, и я понимаю, что она заснула.
Прежде чем я закрываю глаза, она немного меняет свою позу, и я мельком вижу ее татуировку. Из-под воротника ее блузки на миг становятся видны силуэты деревьев.
Мне жаль, что не существует письма, в котором бы был описан тот вечер, когда мы набили себе эти татуировки. Я бы отдал все что угодно, чтобы вернуть себе это воспоминание – чтобы понять, каково это было, когда мы любили друг друга настолько, чтобы верить, что это навсегда.
Быть может, мне приснится тот вечер, если я засну, думая о нем. Я закрываю глаза, зная, что именно так и должно быть. Чарли и Сайлас.
Вместе.
Я не знаю, почему мы начали отдаляться друг от друга, но я уверен: я ни за что не допущу, чтобы это случилось опять.
Я легко целую ее волосы. Наверное, я делал это тысячу раз, но у меня такое чувство, будто это самый первый раз.
– Спокойной ночи, малышка Чарли.
32
Чарли
Я просыпаюсь и вижу солнечный свет.
Он льется в окно и согревает мое лицо. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Сайласа, но его подушка пуста.
На мгновение мне становится страшно, что он покинул меня или что кто-то увел его. Но тут я слышу, как звякает чашка и как он двигается. Я благодарно жмурюсь. И, почуяв запах еды, переворачиваюсь.
– Завтрак, – говорит он. Я вылезаю из-под одеяла, стесняясь своего теперешнего вида. Я расчесываю пальцами свои волосы и протираю свои сонные глаза. Сайлас сидит за письменным столом, потягивая кофе и что-то записывая на листке бумаги.
Я пододвигаю стул, сажусь напротив него и беру круассан, заправив волосы за уши. Я не хочу есть, но все равно ем. Он хочет, чтобы мы хорошо отдохнули и поели прежде, чем часы пробьют 11 часов утра. Но я вся на нервах, думая о том, каково мне было, когда два дня назад я очнулась, не имея никаких воспоминаний. Я не хочу, чтобы это произошло опять. Мне не понравилось это в тот раз и не понравится на этот раз.
Каждые несколько секунд он смотрит на меня, и наши взгляды встречаются, после чего он возвращается к своей работе. У него тоже нервозный вид.
После круассана я съедаю бекон, затем яичницу, затем бублик. Я допиваю кофе Сайласа, затем выпиваю свой апельсиновый сок и отодвигаю свой стул от стола. Он улыбается и стучит пальцем по уголку своего рта. Я смахиваю крошки с лица, чувствуя, как щеки мои заливает краска. Но он не смеется надо мной. Я это знаю.
Он протягивает мне зубную щетку в упаковке и следует за мною в ванную. Мы чистим зубы вместе, глядя друг на друга в зеркале. Его волосы стоят дыбом, а мои спутаны. Это комично. Я поверить не могу, что нахожусь в одной комнате с парнем из моих снов. Это какой-то сюр.
Мы выходим из ванной, и я смотрю на часы. У нас осталось десять минут. Сайлас закончил делать свои записи, как и я сама. Мы раскладываем их на кровати так, чтобы все это окружало нас. Все, что мы знаем, находится здесь, рядом с нами. На этот раз все будет по-другому. Мы вместе. У нас есть Лэндон. Мы справимся с этим.
Мы находимся на кровати лицом друг к другу, и наши колени соприкасаются. С моего места я вижу, как на будильнике появляются красные цифры: 10.59.
Осталась одна минута. Мое сердце стучит как бешеное. Мне так страшно.
Я начинаю считать про себя в обратном порядке. 59… 58… 57… 56…
Я досчитываю до тридцати, и тут Сайлас вдруг подается вперед. Его ладони обхватывают мое лицо. Я ощущаю его запах, чувствую его дыхание на своих губах.
Я забываю про обратный отсчет. Я понятия не имею, на какой я секунде.
– Никогда-никогда, – шепчет он. Его тепло, его губы, его руки.
Он прижимает свои губы к моим и страстно целует меня, и я…
Часть III
33
Чарли
Первое, что я замечаю, это то, как колотится сердце в моей груди. Так часто, что мне даже больно. Почему мое сердце стучит так неистово? Я делаю глубокий вдох через нос и на выдохе открываю глаза.
И резко отшатываюсь назад.
К счастью, я нахожусь на кровати и падаю на матрас. Я откатываюсь прочь от мужчины, который пристально смотрит на меня, и вскакиваю на ноги. Я щурюсь, глядя на него и пятясь. Он наблюдает за мной, но не двигается с места. Это слегка облегчает бешеное биение в моей груди. Слегка.
Он молод. Он не совсем еще взрослый мужчина, на вид ему лет восемнадцать – девятнадцать, может быть, двадцать с небольшим. Мне хочется бежать. Дверь… мне надо найти дверь, но, если я отведу от него взгляд, он может…
– Кто ты такой? – спрашиваю я. Но мне неважно, кто он. Мне надо только отвлечь его на пару секунд, пока я найду выход отсюда.
Он молчит, оценивающе глядя на меня.
– Я собирался задать тебе такой же вопрос, – говорит он.
Его голос заставляет меня перестать отступать. Он звучен… и спокоен. Очень спокоен. Может быть, я порю горячку. Я хочу ответить ему – что было бы разумно, если кто-то спрашивает тебя, кто ты, – но не могу.
– Я спросила тебя первой, – возражаю я. Почему мой собственный голос кажется мне таким незнакомым?
Я подношу руку к горлу и обхватываю его.
– Я… – Он колеблется. – Я не знаю.