– Ты не знаешь? – изумленно повторяю я. – Как ты можешь этого не знать?
Я замечаю дверь и начинаю бочком придвигаться к ней, не сводя с него глаз. Он стоит на кровати на коленях, но видно, что он высок. Его плечи широки и распирают надетую на нем футболку. Если он нападет на меня, вряд ли я смогу отбиться. Мои запястья выглядят тонкими. Выглядят тонкими? Почему я так сформулировала эту мысль? Разве я не знаю, что мои запястья и впрямь тонки?
Ну все. Пора.
Я бросаюсь к двери. До нее всего несколько футов; если мне удастся ее открыть, я смогу сбежать. Я кричу на бегу. Это душераздирающий вопль. Я берусь за ручку двери и оглядываюсь, чтобы посмотреть, где находится он.
Он остается все там же, и его брови подняты.
– Почему ты кричишь?
Я замолкаю.
– Почему… почему ты не нападаешь на меня? – Я стою прямо перед дверью. Я могу открыть ее и выбежать из комнаты еще до того, как он слезет с кровати. Это знает и он, и я сама, так почему же он не пытается остановить меня?
Он проводит ладонью по своему лицу и качает головой, испустив глубокий вздох.
– Как тебя зовут? – спрашивает он.
Я открываю рот, чтобы сказать ему, что это не его дело, но тут до меня доходит, что я не знаю. Я не знаю, как меня зовут.
В таком случае…
– Дилайла.
– Дилайла…? – переспрашивает он.
Здесь довольно темно, но я готова поклясться, что он улыбается.
– Да… а что, это имя недостаточно хорошо для тебя?
Он качает головой.
– Дилайла отличное имя, – говорит он. – Послушай… Дилайла. Я не знаю, что мы тут делаем, но прямо за твоей головой к двери прилеплена записка. Ты не могла бы снять и прочитать ее?
Я боюсь, что, если я повернусь, он нападет на меня. Я, оборачиваясь, протягиваю руку назад и шарю. И, нащупав листок бумаги, отлепляю его от двери и подношу к лицу.
Чарли! Не открывай дверь сразу. Этот парень, находящийся с тобой в комнате… ты можешь ему доверять. Подойди обратно к кровати и прочти все записи. Они все тебе объяснят.
– Думаю, эта записка адресована тебе, – говорю я ему. – Тебя зовут Чарли? – Я снова смотрю на парня на кровати. Он тоже что-то читает. Затем поднимает голову и протягивает мне маленький белый прямоугольник.
– Посмотри на это, – предлагает он.
Я делаю шаг вперед, потом еще один и еще один. Это водительские права. Я вглядываюсь в фотографию на них и затем в его лицо. Это один и тот же человек.
– Если тебя зовут Сайлас, то кто же Чарли?
– Это ты, – отвечает он.
– Я?
– Да.
Он берет с кровати листок, вырванный из блокнота.
– Это написано здесь. – Он протягивает мне листок, а я возвращаю ему его водительские права.
– Чарли – это не женское имя, – говорю я. Затем начинаю читать то, что написано на листках, и все остальное отходит на задний план. Я тяжело опускаюсь на край кровати.
– Какого черта?
Этот парень, Сайлас, тоже читает записи на листках. Его взгляд скользит по бумаге, которую он держит перед своим лицом. Я украдкой посматриваю на него, пока он читает, и всякий раз мое сердце начинает биться немного быстрее.
Я продолжаю читать, и меня охватывает все большая и большая растерянность. Эти записи якобы были сделаны мной самой и этим парнем, но то, что в них говорится, не имеет смысла. Читая, я беру ручку и переписываю записку, которую я сняла с двери, чтобы посмотреть, действительно ли ее написала я сама.
Почерк полностью совпадает.
– Ничего себе! – бормочу я. – Это же какой-то бред! – Я кладу листок на кровать и мотаю головой. Как это может быть правдой? Это похоже на что-то, вычитанное в романе. Потеря памяти, отцы, предавшие свои семьи, вуду. Боже мой. Внезапно мне хочется блевать.
Почему я не могу вспомнить, кто я? Почему я не помню, что делала вчера? Если то, о чем говорится в этих записках, правда…
Я собираюсь высказать это вслух, когда Сайлас протягивает мне еще один листок бумаги.
У вас есть только 48 часов. Не зацикливайтесь на том, почему вы ничего не помните, и на том, как это странно. Сосредоточьтесь на том, чтобы выяснить, что к чему, до того, как вы забудете все опять.
Это тоже написано моим почерком.
– Я пишу убедительно, – говорю я. Он кивает.
– Итак… где мы сейчас? – Я обвожу комнату взглядом и замечаю остатки еды на столе. Сайлас показывает на бумажный треугольник на прикроватной тумбочке. Это гостиница. В Новом Орлеане. Класс.
Я подхожу к окну, чтобы выглянуть наружу, и тут раздается стук в дверь. Мы оба застываем и смотрим на нее.
– Кто там? – кричит Сайлас.
– Это я, – отвечает чей-то голос.
Сайлас делает мне знак оставаться на другой стороне комнаты, подальше от двери. Но я не подчиняюсь.
Я знаю саму себя всего несколько минут, но мне уже известно, что я упряма.
Сайлас отпирает замок и слегка приоткрывает дверь. В нее просовывается голова с растрепанными темно-русыми волосами.
– Привет, – говорит появившийся паренек. – Я вернулся. Ровно в 11.30, как вы и просили.
Его руки засунуты в карманы, а лицо раскраснелось, как будто он бежал. Я смотрю то на него, то на Сайласа. Они похожи.
– Вы знаете друг друга? – спрашиваю я.
Паренек, похожий на более юного Сайласа, кивает.
– Да, мы братья. – Он произносит это громко, сначала показав на Сайласа, затем на себя. – Я твой брат, – добавляет он, глядя на Сайласа.
– Уверен? – говорит Сайлас с легкой усмешкой на лице. Он смотрит на меня, затем на парнишку. – Ты не мог бы показать мне твое удостоверение личности?
Парнишка закатывает глаза, затем достает из заднего кармана джинсов свой бумажник.
– Мне нравится, как ты закатываешь глаза, – говорит Сайлас, открывая его бумажник.
– Как тебя зовут? – спрашиваю я.
Он щурится.
– Я Лэндон, – ответствует он с таким выражением, будто я и так должна это знать. – Более красивый из братьев Нэш.
Я пытаюсь улыбнуться, пока Сайлас рассматривает удостоверение личности Лэндона. Он хороший парнишка. Это видно по его глазам.
– Итак, – говорю я, глядя на Сайласа. – Значит, ты тоже не знаешь, кто ты? И мы вместе пытаемся выяснить, что к чему? И через каждые сорок восемь часов мы забываем все снова?
– Да, – отвечает он. – Так оно и есть. – Это похоже на сон и совершенно не похоже на реальность.
Ну да, конечно. Все это мне просто снится. Я разражаюсь смехом как раз в тот момент, когда Лэндон протягивает мне пакет. Кажется, мой смех застиг его врасплох.
– Что это? – спрашиваю я, открыв пакет.
– Ты попросила меня принести тебе другую одежду.
Я смотрю на то, что надето на мне, затем на одежду, лежащую в пакете.
– Почему я так одета?
Он пожимает плечами.
– Это было надето на тебе, когда Сайлас нашел тебя вчера вечером.
Сайлас открывает передо мною дверь ванной. К одежде прикреплены бирки, и я срываю их и начинаю переодеваться. Симпатичная черная блузка с длинными рукавами и джинсы, которые сидят на мне как влитые. Разве в снах человек переодевается в новую одежду?
– Мне нравится этот сон! – кричу я через дверь ванной.
Закончив переодеваться, я распахиваю дверь и хлопаю в ладоши.
– Ладно, парни. Пошли. Куда мы идем?
34
Сайлас
Я быстро осматриваю гостиничный номер, пока Чарли и Лэндон выходят за дверь. Взяв из стоящей под столом корзины для мусора мусорный пакет, я запихиваю в него все наши записи. И, удостоверившись, что я собрал все, следую за Чарли и Лэндоном.
Когда мы подходим к машине, Чарли все еще улыбается. Она думает, что все это сон, и мне не хватает духу сказать ей, что это не так. Это не сон, а кошмарная реальность, в которой мы живем уже больше недели.
Лэндон садится в машину, но Чарли останавливается возле задней двери.
– Ты хочешь поехать впереди вместе с твоим братом? – спрашивает она, изобразив пальцами кавычки.
Я качаю головой и открываю дверь.
– Нет, ты сама можешь поехать на переднем сиденье. – Когда она начинает поворачиваться, я сжимаю ее предплечье и, наклонившись, шепчу ей в ухо: – Это не сон, Чарли. Это реальность. С нами что-то происходит, и ты должна отнестись к этому серьезно, чтобы мы смогли в этом разобраться, понятно?
Когда я отпускаю ее руку, у нее округляются глаза. Она больше не улыбается и не кивает. А просто садится в машину и закрывает дверь.
Я усаживаюсь на заднее сиденье и достаю из кармана мой телефон.
На нем есть напоминание, и я открываю его.
Первым делом езжайте в полицейский участок. Заберите ее рюкзак и прочтите все записи, письма и дневники… так быстро, как только сможете.
Я закрываю напоминание, зная, что в ближайшие два часа получу еще пять напоминаний. Я знаю это… потому что помню, как вчера вечером устанавливал каждое из этих напоминаний.
Я помню, как делал все эти записи, которые лежат сейчас в гостиничном мешке для мусора, зажатом в моей руке.
Я помню, как обхватил ладонями лицо Чарли за несколько секунд до того, как часы показали 11.00 утра.
Я помню, как шепнул ей никогда-никогда перед тем, как поцеловал ее.
И помню, как через десять секунд после того, как наши губы соприкоснулись… она отшатнулась, не имея ни малейшего представления о том, кто я. У нее не осталось никаких воспоминаний о последних сорока восьми часах.
Однако… сам я помнил каждую минуту последних двух суток.
Но я не мог сказать ей правду. Я не хотел пугать ее, и мне казалось, что ей будет спокойнее, если она будет думать, что я нахожусь в таком же положении, как и она сама.
Я не знаю, почему на этот раз я ничего не забыл и почему она опять все забыла. Мне следовало бы испытывать облегчение, раз то, что происходило с нами обоими, больше не происходит со мной, но я не чувствую никакого облегчения. Я разочарован. Я бы предпочел снова потерять память вместе с ней, чтобы ей не приходилось переживать это в одиночку. По крайней мере, когда это происходило с нами обоими, мы знали, что можем докопаться до сути этого вместе.