Чарли наклоняется, пока наши плечи не соприкасаются.
– Думаю, она моя сестра, – шепчет она. – Кажется, я не очень-то ей нравлюсь.
Дженет захлопывает свою дверь и тут же разворачивается на своем сиденье и со злостью смотрит на меня.
– Спасибо, что ты дал мне знать, что моя сестра жива, засранец. – Она снова поворачивается лицом вперед, и я слышу, как Чарли подавляет смех.
– Ты это серьезно? – вопрошает Лэндон, глядя на Дженет.
Он явно недоволен тем, что к нам пристроилась Дженет.
Она запрокидывает голову и стонет.
– О, перестань, – говорит она Лэндону. – Мы с тобой порвали уже год назад. И от того, что я буду сидеть в одной машине с тобой, ты не умрешь. К тому же я не собираюсь торчать целый день дома с Безумной Лорой.
– Ничего себе, – бормочет Чарли и подается вперед. – Значит, вы встречались?
Лэндон кивает.
– Да. Но это было ооочень давно. И это продолжалось всего-то около недели. – Он включает заднюю передачу и начинает сдавать назад.
– Две недели, – уточняет Дженет.
Чарли глядит на меня и вскидывает бровь.
– Как закрутился сюжет… – бормочет она.
Самому мне кажется, что присутствие Дженет скорее помешает, чем поможет нам. Лэндон хотя бы знает, что с нами происходит, а Дженет явно не тот человек, который воспримет такое известие нормально.
Она достает из сумочки блеск для губ и начинает наносить его перед пассажирским зеркалом.
– Итак, куда мы едем?
– На встречу с Бреттом, – небрежно бросает Чарли, роясь в коробке на заднем сиденье.
Дженет тут же разворачивается на своем сиденье.
– С Бреттом? То есть с нашим отцом? Мы едем на встречу с нашим отцом?
Чарли кивает и достает из коробки свой дневник.
– Да, – отвечает она. И смотрит на Дженет. – Если ты против этой поездки, мы можем отвезти тебя обратно домой.
Дженет закрывает рот и медленно поворачивается обратно.
– Я не против этой поездки, – говорит она. – Но сама я не выйду из машины. Я не хочу его видеть.
Чарли вскидывает бровь, глядя на меня, затем откидывается на спинку сиденья и открывает свой дневник. Из него выпадает сложенное письмо, и она поднимает его. Затем делает вдох, смотрит на меня и говорит:
– Ну что ж, начнем, малыш Сайлас. Давай познакомимся друг с другом. – Она открывает письмо и начинает читать.
Сам я открываю то письмо, которое еще не читал, и тоже откидываюсь на спинку сиденья.
– Да, начнем, малышка Чарли.
35
Чарли
Малышка Чарли, моя мать увидела мою татуировку. Я думал, что смогу скрывать ее пару лет, но черт возьми, сегодня утром я снял повязку, и тут она вошла в мою комнату, не постучав.
А ведь она уже три года как не заходила в мою комнату без стука! Наверное, она думала, что меня нет дома. Видела бы ты ее лицо, когда до нее дошло, что я сделал. По ее мнению, достаточно скверно было уже и то, что я вообще сделал себе татуировку, и я даже не могу себе представить, что бы было, если бы она узнала, что это тату олицетворяет собой тебя.
Кстати, спасибо тебе за эту мысль. Набить скрытые значения наших имен – это куда лучшая идея, чем если бы мы набили имена друг друга. Я сказал моей матери, что нитка жемчуга символизирует жемчужные врата рая или еще какую-то лабуду в этом роде. После этого объяснения она не очень возражала, поскольку она ходит в церковь всякий раз, когда ее двери открыты.
Она спросила, кто сделал мне эту татуировку, если мне еще только шестнадцать лет, но я ей не сказал. Меня удивляет, что она не догадалась, потому что я уверен, что в прошлый раз упомянул при ней, что старший брат Эндрю работает художником по татуировкам.
В общем, она была огорчена, но я дал ей честное слово, что не стану делать других татуировок. Она сказала мне, чтобы я ни под каким видом не снимал рубашку в присутствии отца.
Я все еще немного потрясен тем, что мы оба все-таки сделали это. Я почти прикалывался, когда сказал, что нам надо сделать это, но, когда ты обрадовалась, я осознал, насколько я был серьезен. Я знаю, говорят, что ни за что нельзя делать татуировку в честь того или той, с кем ты встречаешься, и знаю, что нам всего шестнадцать лет, но я просто не представляю, что такого может случиться в этой жизни, чтобы мне расхотелось иметь символ тебя на моей коже.
Я никогда не полюблю никого так, как я люблю тебя. И, даже если самое худшее когда-нибудь случится, и мы отдалимся друг от друга, я никогда не пожалею, что сделал себе эту татуировку. Ты являешься огромной частью моей жизни все шестнадцать лет, что я живу, и будем ли мы вместе в конечном итоге или нет, я хочу помнить эту часть жизни. И, возможно, эти татуировки были сделаны скорее затем, чтобы помнить, чем потому, что мы считали само собой разумеющимся, что мы будем жить вместе до конца наших дней. Как бы то ни было, я надеюсь, что через пятнадцать лет мы будем смотреть на эти татуировки и испытывать благодарность за эту главу нашей жизни и ни капли сожаления. Независимо от того, будем мы вместе или нет.
Мне кажется, что у тебя намного больше стойкости, чем у меня. Я ожидал, что это я буду успокаивать тебя и заверять, что боль скоро пройдет, но все вышло наоборот. Возможно, моя татуировка болела больше твоей.;)
Ну все, уже поздно. Сейчас я позвоню тебе и пожелаю спокойной ночи, но вначале, как и полагается, мне было необходимо излить все свои мысли в письме. Я знаю, что я уже это говорил, но мне очень нравится, что мы по-прежнему пишем друг другу письма. Сообщения могут быть удалены, разговоры забываются, но я клянусь, что буду хранить все твои письма до одного до конца своих дней. #ОбычнаяПочтаНавсегда
Я люблю тебя. Так сильно, что я закамуфлировал твое имя на моей коже.
Никогда не переставай. Никогда не забывай.
Я смотрю на Сайласа, но он тоже погружен в чтение. Мне бы хотелось посмотреть на эту его татуировку, но я еще чувствую себя в его обществе недостаточно непринужденно, чтобы попросить его снять рубашку. Я бегло просматриваю еще несколько писем, пока не нахожу письмо, которое написала ему я сама. Мне интересно узнать, была ли я хоть вполовину так влюблена в него, как он, похоже, был влюблен в меня.
Сайлас, я не могу не думать о том вечере, когда мы поцеловались. И о том письме, в котором ты объяснил свои чувства по поводу этого.
Раньше я никогда ни с кем не целовалась. Я не закрыла глаза. Мне было слишком страшно. В фильмах люди при этом закрывают глаза, но я не могла заставить себя это сделать. Я хотела знать, закрыты ли твои глаза и как выглядят твои губы, когда они прижимаются к моим. И я хотела знать, который тогда был час, чтобы навсегда запомнить точное время нашего первого поцелуя (кстати, это произошло в 11 часов). И твои глаза все время были закрыты.
Уйдя, я отправилась домой и целый час просто смотрела на стену. Я все еще чувствовала твои губы на своих губах, хотя тебя рядом уже не было. Это было какое-то безумие, и я не знаю, должно так быть или нет. И прости, что после этого я не отвечала на твои звонки. Я не собиралась вызывать у тебя беспокойство, мне просто нужно было время. Ты же знаешь, какая я, знаешь, что мне бывает необходимо все обдумать, и притом в одиночестве. А твой поцелуй являл собой нечто такое, что однозначно требовало обдумывания. Я уже давно хотела, чтобы это произошло, но я знаю, что наши родители подумают, что мы сошли с ума. Я слышала, как моя мать сказала, что в нашем возрасте люди не могут любить друг друга по-настоящему, но я думаю, что это не так. Взрослым нравится утверждать, что наши чувства не так сильны и важны, как их собственные – что мы слишком молоды, чтобы действительно знать, чего хотим. Но мне кажется, что наши желания такие же, как у них. Мы хотим найти человека, который будет верить в нас. Который будет на нашей стороне и поможет нам чувствовать себя менее одинокими.
Мне так страшно, что что-то произойдет и изменит тот факт, что ты мой лучший друг. Мы оба знаем, что есть множество людей, которые называют себя твоими друзьями, а затем ведут себя не как друзья, но ты никогда не был таким. Я знаю, что выражаюсь бессвязно. Ты очень нравишься мне, Сайлас. Очень-очень. Может быть, даже больше, чем светло-зеленая сахарная вата и розовые конфеты «нердс» и даже больше, чем «спрайт»! Да, именно так.
Это мило. Я была милой – когда была девушкой, впервые влюбляющейся в парня. Как бы мне хотелось помнить, на что был похож мой первый поцелуй. Интересно, занимались ли мы чем-то большим, чем поцелуи. Я бегло просматриваю другие письма и дохожу до письма, в котором натыкаюсь на слово, которое привлекает мое внимание.
Дорогой Сайлас, я пытаюсь написать это письмо уже, наверное, минут тридцать и все никак не могу понять, как мне выразить все это словами. Наверное, мне просто надо отыскать способ, как это сделать, да? Ты всегда так хорошо выражаешь свои мысли, а я все время не могу найти, что сказать.
Я не могу перестать думать о том, что мы делали минувшей ночью. Та штука, которую ты проделывал своим языком… от одной мысли об этом мне хочется отключиться. Может, я слишком откровенна? И показываю все свои карты? Мой отец всегда говорит мне: «Не показывай людям все свои карты, Чарли».
Но у меня нет таких карт, которые мне хотелось бы скрыть от тебя. Я чувствую, что могу доверить тебе все мои секреты. Сайлас, я жду не дождусь, когда ты снова поцелуешь меня так. Минувшей ночью, после того, как ты ушел, я вдруг начала испытывать иррациональные злые чувства по отношению ко всем девушкам на нашей планете. Я понимаю, что это глупо, но мне не хочется, чтобы ты когда-нибудь проделал эту штуку, которую ты проделываешь своим языком, с кем-то еще. Мне кажется, что я не ревнива, но я ревную тебя ко всем девушкам, которых ты хотел до меня. Я не хочу, чтобы ты счел, что я сошла с ума, Сайлас, но, если ты когда-нибудь посмотришь на другую девушку так, как смотришь на меня, я выколю твои глаза ложкой. И, скорее всего, убью ее и сделаю так, чтобы это убийство повесили на тебя. Так что, если ты не хочешь ослепнуть и оказаться в тюрьме, предлагаю тебе не сводить с меня глаз. Увидимся за обедом!