Я поворачиваюсь и иду прочь, бросив ему через плечо:
– Прощай, Бретт! Хорошего тебе дня и хорошей жизни!
38
Сайлас
Когда она возвращается, я сижу по-турецки на капоте машины, прислонясь спиной к ветровому стеклу, и пишу заметки. Она пробыла там более часа, так что я сделал, как она просила и вернулся к машине, чтобы присмотреть за моим братом и ее сестрой. Увидев ее, я выпрямляюсь. Я не спрашиваю ее, смогла ли она что-то выяснить, а просто жду, когда она скажет что-то сама. Потому что сейчас у нее такой вид, будто ей не хочется ни с кем говорить.
Она направляется прямо к машине и, проходя мимо меня, на секунду встречается со мной взглядом. Я поворачиваю голову и смотрю, как она идет сначала к задней части машины, затем к передней, затем опять назад и опять вперед.
Ее руки опущены и сжаты в кулаки. Дженет открывает переднюю дверь и выходит из машины.
– Ну и что он имел сказать, этот наш самый замечательный на свете папочка-сиделец?
Чарли резко останавливается.
– Ты знала про Кору?
Дженет качает головой.
– Про Кору? Кто это?
– Креветка! – громко говорит Чарли. – Ты знала, что он ее отец?
Дженет изумленно открывает рот, и я тут же соскакиваю с капота.
– Погоди. Что? – спрашиваю я, подойдя к Чарли.
Она трет руками лицо, затем складывает их домиком и медленно втягивает в себя воздух.
– Сайлас, думаю, ты был прав. Это не сон.
Я вижу на ее лице страх. Страх, который так и не прошел с тех пор, как она снова потеряла память несколько часов назад. И сейчас он охватил ее с новой силой.
Я медленно приближаюсь к ней и протягиваю ей руку.
– Чарли, мы с этим справимся.
Она быстро пятится и мотает головой.
– А что, если нет? Что, если это будет происходить снова и снова? – Она опять начинает ходить взад и вперед, на этот раз сцепив руки за головой. – Что, если это будет повторяться, пока мы не зачахнем? – Она начинает глубоко дышать, и ее грудь вздымается и опускается.
– Что это на нее нашло? – спрашивает Дженет. Следующий свой вопрос она обращает ко мне: – Я чего-то не знаю?
Лэндон стоит рядом с ней, так что я поворачиваюсь к нему.
– Я пройдусь вместе с Чарли. Ты не мог бы объяснить Дженет, что с нами происходит?
Лэндон плотно сжимает губы и кивает.
– Хорошо. Но она подумает, что мы все лжем.
Я сжимаю предплечье Чарли и тяну ее за собой. По ее щекам текут слезы, и она со злостью смахивает их.
– Он жил двойной жизнью, – говорит она. – Как он мог так поступить с ней?
– С кем? – спрашиваю я. – С Дженет?
Она останавливается.
– Нет, не с Дженет. И не с Чарли. И не с моей матерью. С Корой. Как он мог, зная, что у него есть еще одна дочь, отказываться общаться с ней? Он ужасный человек, Сайлас! Как Чарли могла этого не видеть?
Она беспокоится из-за Креветки! Из-за той девицы, которая помогала держать ее в плену целый день?
– Попробуй сделать глубокий вдох, – советую я и, взяв ее за плечи, поворачиваю к себе лицом. – Вероятно, ты никогда не видела эту сторону его личности. Ты любила того человека, которым он старался казаться. И ты не можешь жалеть эту девицу, Чарли. Ведь она помогала своей матери насильно удерживать тебя под замком.
Она снова начинает мотать головой.
– Они не причиняли мне вреда, Сайлас. Я особо подчеркнула это в своих записях. Эта женщина, ее мать, вела себя грубо, но ведь я вторглась в их дом! Должно быть, я проследила ее до него в тот вечер, когда не села в такси. Она решила, что мы принимаем наркотики, потому что я ничего не помнила, и я ее не виню! А затем я снова забыла, кто я, и, наверное, начала паниковать. – Она резко выдыхает и замолкает. Когда она снова поднимает глаза на меня, вид у нее становится немного спокойнее. Она облизывает губы. – Думаю, она не имеет никакого отношения к тому, что с нами произошло. Она просто озлобленная чокнутая женщина, которая ненавидит моего отца и которая, скорее всего, хотела отомстить мне за то, как я вела себя с ее дочерью. Но в это дело их впутали мы. Все это время мы искали причину происходящего в других… пытались обвинить кого-то еще. Но что, если… – Она снова делает выдох. – Что, если это мы сами сделали друг с другом?
Я отпускаю ее плечи и делаю шаг назад. Она садится на обочину и обхватывает голову руками. Нет, мы никак не могли намеренно сделать это с самими собой.
– Не думаю, что такое возможно, Чарли, – говорю я, сев рядом с ней. – Как мы могли это проделать? Как два человека могут потерять память одновременно? Тут дело должно быть в чем-то большем, в том, что мы не можем контролировать.
– Если это нечто большее, чем мы сами, то это также нечто большее, чем мой отец. И Кора. И мать Коры. И моя мать. И твои родители. Если это не могли вызвать мы сами, то это не мог вызвать и никто другой.
Я киваю.
– Я знаю.
Она на секунду подносит к губам большой палец, затем говорит:
– Но если это происходит с нами не из-за других людей… то из-за чего?
Я чувствую, как у меня напрягаются мышцы шеи, и, заложив руки за голову, запрокидываю ее и смотрю в небо.
– Из-за чего-то большего, чем мы сами?
– Но из-за чего? Что может быть больше? Вселенная? Бог? Это что, начало апокалипсиса? – Она встает с земли и опять принимается ходить взад и вперед. – Как ты думаешь, мы вообще верили в Бога? До того, как это произошло?
– Понятия не имею. Но в последние несколько дней я, наверное, молился больше, чем за всю мою прежнюю жизнь. – Я тоже встаю, беру ее за руку и тяну обратно к машине. – Я хочу знать все, что сказал твой отец. Давай вернемся, и ты сможешь записать все, что он тебе сказал, пока я буду вести машину.
Она переплетает свои пальцы с моими и вместе со мной идет к машине. Когда мы возвращаемся, Дженет стоит, прислонясь к пассажирской двери. И сердито смотрит на нас обоих.
– Вы это серьезно? Вы действительно ничего не помните? Вы оба? – Но ее внимание сосредоточено только на Чарли.
На этот раз я делаю знак ей и Лэндону сесть на заднее сиденье. Я открываю водительскую дверь, когда Чарли отвечает ей:
– Нет, не помним. И честное слово, я не придумываю это, чтобы приколоться, Дженет. Я не знаю, какого рода сестрой я была тебе, но я клянусь, что я это не придумала.
Дженет несколько секунд смотрит на Чарли, затем говорит:
– В последние два года ты была совершенно паршивой сестрой. Но думаю, если то, что мне только что сказал Лэндон, правда, и вы действительно ничего не помните, это объясняет, почему никто из вас не поздравил меня сегодня с днем рождения. – Она открывает заднюю дверь, садится и захлопывает ее.
– Вот черт, – бормочет Чарли.
– Да, – соглашаюсь я. – Значит, ты забыла про день рождения своей младшей сестры? Это чертовски эгоистично с твоей стороны, Чарли.
Она игриво шлепает меня по груди. Я беру ее за руку, и честное слово, между нами что-то происходит. Секунду она смотрит на меня так, будто может чувствовать то, что чувствовала ко мне прежде.
Но затем она моргает, высвобождает свою руку из моей и садится в машину.
39
Чарли
Я не виновата в том, что вселенная наказывает меня. Наказывает нас.
Сайласа и меня.
Я все время забываю, что Сайлас находится в такой же жопе, что и я, что, вероятно, означает, что я слишком зациклена на себе самой. Класс. Я думаю о своей сестре, которая сидит вместе со мной в этой машине и у которой сегодня день рождения, совершенно паршивый. И о своей единокровной сестре, которая живет в нашем бывшем доме со своей одиозной матерью. Судя по моим дневникам, я изводила эту девочку на протяжении десяти лет. Я плохой человек и еще худшая сестра.
Да хочу ли я вообще, чтобы ко мне вернулась память?
Я смотрю в окно на все эти дурацкие машины, проезжающие мимо. У меня самой нет никаких воспоминаний, но я могу сделать так, чтобы хотя бы Дженет запомнила этот день.
– Послушай, Сайлас, – говорю я, – ты не мог бы ради меня забить в свой навороченный GPS один адрес?
– Конечно, – отвечает он. – Какой?
Я совсем не знаю эту девушку, сидящую на заднем сиденье. Вполне возможно, что она просто супер в ролевых видеоиграх.
– Адрес зала игровых автоматов.
Я вижу, как Лэндон и Дженет оживляются на заднем сиденье. Да! Я поздравляю себя. Все подростки любят видеоигры. Это аксиома.
– Это неподходящее время для того, чтобы хотеть играть в видеоигры, – замечает Сайлас. – Тебе не кажется, что нам надо…
– Мне кажется, что нам надо поиграть в видеоигры, – перебиваю его я. – Потому что сегодня у Дженет день рождения. – Я широко раскрываю глаза, чтобы он понял, что это не подлежит обсуждению. Он строит гримасу и вяло показывает мне большой палец вверх. Чарли терпеть не может этот жест, я чувствую это по непроизвольной реакции своего тела.
Сайлас находит адрес зала игровых автоматов недалеко от того места, где мы находимся. Когда мы добираемся туда, он достает свой бумажник и роется в нем, пока не находит кредитную карточку.
Посмотрев на меня, Дженет делает глазки, как будто ей неловко, но я пожимаю плечами. Я почти не знаю этого парня, так не все ли мне равно, что он тратит на нас свои деньги? К тому же у самой меня нет денег. Мой отец потерял все наши деньги, а у отца Сайласа все еще остается кое-что, так что все путем. Я не только зациклена на себе, но хорошо умею находить себе оправдания.
Мы несем наши жетоны в бумажных стаканчиках, и как только входим в зал игровых автоматов, Дженет и Лэндон идут играть. Вместе. Я делаю Сайласу глазки и одними губами произношу: вот видишь.
– Пойдем, – предлагает Сайлас. – Давай поедим пиццы. Пусть наши младшие поиграют. – Он подмигивает мне, и я пытаюсь удержаться от улыбки.
Мы находим столик, чтобы ожидать за ним нашей пиццы, и я усаживаюсь в кабинку и обхватываю руками колени.