я посла. Решив не задавать массу вопросов и не ставить брата в определенные рамки, позволив написать все, что самому было известно, я начала с простого:
«Привет, милый, что у вас нового?»
Ответное письмо, затейливо сложенное по типу оригами, пришло в виде шестеренки.
«Милый?»
Да быть того не может! Лысый храмз!
«Я писала не тебе! Хватит получать письма брата! Тебя я не считаю милым!»
«Как печально, что наши взгляды друг на друга столь сильно различаются. Я уверен, что милее и привлекательнее тебя девушки не существует».
«Пора менять твои взгляды. Найди другую девушку и оставь меня в покое!»
«Тогда почему ты меня не оставишь, Сабрина?»
«В каком смысле?»
«Ты снишься мне». Письмо явилось сложенным в виде девичьей фигурки, готова поклясться, что совершенно обнаженной.
«Прекрати свои намеки!» Я почувствовала жар на щеках.
«Ни на что не намекаю, говорю исключительно прямо. Я столько раз любил тебя в своих снах, что совершенно невозможно представить, будто я никогда не смогу коснуться тебя в реальности. Нежная кожа, словно шелк тех простыней, на которых ты раскинулась обнаженная. Позволяешь касаться себя, сладких губ, нежной груди, целовать тебя всю. Ощущать тебя всю. Когда составляю очередное письмо, то голову кружит от желания, едва закрываю глаза и представляю твой облик».
Я приложила ладони к щекам, потому что лицо совершенно покраснело и горело, как сигнальный фонарь. Шутка ли! Мужские эротические фантазии, да под вино!
«Даже отвечать на это не буду!»
«Но ты уже ответила».
Готова поклясться, мне послышался его смех. Настолько ясный, что я даже принялась в испуге оглядываться, подозревая, будто посол каким-то образом через монеты меня отыскал. Потом еще раз посмотрела на последнее письмо и сложила его по линиям обратно, полюбовавшись на очертания губ. Воздушный поцелуй. Как мило. Я резко смяла бумагу, а она растаяла в пальцах. Он даже через письмо умел проявлять свой интерес. Маньячелло! Ни стыда ни совести!
Написав новое послание и сосредоточившись исключительно на облике брата, я отправила сообщение. Эрик ответил, что освободится чуть позже и подробно опишет мне все новенькое, что у них произошло. Однако, безмерно утомившись от событий этого дня, я попросту не дождалась ответа, а заснула на своей новой большой кровати, в новой собственной спальне. Клянусь, что выспалась бы просто отлично, кабы во сне не привиделся вдруг черноволосый маньячелло на шелковых простынях.
– Почему я последним узнаю о том, что кого-то куда-то там пригласил? – бушевал главный министр. – Ко мне подошли председатель казначейского совета, глава главного банка, статс-секретарь военного союза и даже духовный прелат. К тому же на протяжении аукциона все только и твердили: «Благодарим за приглашение, министр. Это замечательная мысль! Это так свежо, неизбито. И вы абсолютно правы, что каждый год ездить на морские курорты уже не столь интересно». Когда я такое сказал?
– Господин министр, – личный секретарь немного смутился, – когда в последний раз вы были в гостях у посла Аниила в его резиденции, то вернулись поздно и сразу же вызвали меня к себе.
Секретарь не стал распространяться о том, что начальник пришел сильно навеселе и вытащил подчиненного буквально из кровати, заставив составлять целую массу приглашений и тогда же посреди ночи их рассылать.
– Велели пригласить всех высокопоставленных лиц на чудесный горный курорт с целебными водами, которые излечивают любую болезнь и особенно полезны для спины. Потому отныне летний отдых вы собираетесь перенести с морского побережья в горы.
– Это что за горный курорт такой?
– Вы не уточняли, господин министр.
– Не уточнял? То есть я куда-то всех пригласил, а куда, неизвестно? – Секретарь хотел бы сказать, что пить надо меньше, но лишь вежливо покивал. – Полагаю, это можно отменить?
Секретарь смущенно покашлял.
– Дело в том, господин министр, что все согласились. И последним прислал согласие посол Аниила.
– Я и его позвал? – ужаснулся министр, понимая, что теперь-то менять планы и везти всех снова на море будет очень и очень неловко.
– Да. Судя по его ответу, ему понравилась перспектива осмотреть отдаленные уголки нашей страны и оценить по достоинству горные курорты.
– Брага мне в печень! И что теперь? Куда ехать?
– Я взял на себя смелость поднять старые документы, господин министр, оставленные вашим предшественником. Вот, взгляните на карту. В те времена самым популярным был этот курорт, вот здесь, прямо у подножия гор. Имелось еще несколько, но, насколько я знаю, те поселения совсем захирели и обезлюдели, а этот городок до сих пор существует. К тому же там сохранились дома и здания, выкупленные в собственность государственного аппарата и частных лиц. Возможно, требуется некоторый ремонт, но восстановить гораздо проще, чем строить заново.
Министр присмотрелся к карте.
– Хорошо. Раз уж теперь ничего не поделаешь, то дайте распоряжение подготовить все к нашему приезду в кратчайший срок. И побольше реставраторов туда отправьте.
Утром я проснулась от стука в дверь. Причем колотили во входную, но так громко, что слышно было и наверху.
Решив, будто что-то случилось, поскольку даже со срочными заказами ко мне никогда так громко не ломились, я поспешно натянула просторное домашнее платье поверх пижамки и сбежала вниз.
За дверью оказался бывший хозяин дома. Невероятно запыхавшийся, раскрасневшийся и злой.
– Я хочу обратно свой дом, – заявил он, стоило открыть дверь, – я продал его за бесценок!
Мне было невдомек, что происходит, однако наглость хозяина переходила все границы. Поднять меня с постели ради подобного заявления?
Я молча отступила с порога и с силой захлопнула дверь перед его носом. Однако едва я успела приготовить себе завтрак, как с улицы снова постучали. В этот раз хозяин притащил с собой мэра.
– Уважаемая Сабрина, – начал глава города, – ко мне обратился местный житель с жалобой, что вы едва не расквасили ему нос.
Я громко фыркнула.
– А мэр теперь выполняет и работу законника, уважаемый Лукис?
– Порой администрации приходится совмещать обязанности и решать спорные вопросы.
– Дело в том, господин мэр, что пострадавшему местному жителю, который сейчас старательно зажимает абсолютно целый нос, нужно научиться вести себя и поумерить собственную жадность! Я не люблю, когда ко мне вламываются спозаранку с требованием вернуть мой дом. Сделка была оформлена по всем правилам еще вчера, договор прочитан и одобрен вами двумя. И что же получается? Сегодня продал, завтра решил продать снова, за бо`льшую цену? Где вы видели, чтобы дела делались подобным образом?
Мэр почесал макушку, бросив неприязненный взгляд в сторону родственника, и негромко вздохнул.
– Порой, – заговорил он, – сделки могут быть пересмотрены, если доказан факт мошенничества. Существует подозрение, уважаемая Сабрина, что вы каким-то образом прознали о событиях, которые могли бы повысить цену дома, но намеренно выкупили его по дешевке.
– По дешевке? – У меня даже дыхание перехватило. Я оглядела двух стоящих передо мной мужчин, а также с некоторым удивлением еще нескольких жителей из моих клиентов, замерших неподалеку и с интересом прислушивающихся к разговору. Они все подтягивались поглядеть на разбирательства с приезжей и жадно ловили каждое слово.
– По дешевке? – повторила я. – Здесь было сломано абсолютно все! Я чинила двери, чинила полы. Заново делала крыльцо и вставляла поврежденные окна. Полностью восстановила лестницу на второй этаж. Красила, мыла, убрала целую кучу мусора. Заново собирала, обклеивала мебель, которую он, между прочим, увез с собой, не заплатив за мою работу и монетки. И это еще второй этаж не завершен, а еще определенно требуется заново перекрывать крышу и перестилать пол чердака. После всей проделанной работы этот жадина решил продать дом за немыслимую для подобной рухляди цену, и я ее заплатила! Договор он подписал, а теперь вы обвиняете меня в мошенничестве? Может, стоит обернуться и указать на настоящего пройдоху?
– Уважаемая Сабрина, все дело в том, что вы приезжая, многих местных законов не понимаете. Необходимо досконально разобраться в ситуации ввиду новых обстоятельств дела. Будете так добры проследовать в мэрию?
– И не подумаю! – Я уперла руки в бока и встала понадежнее, чтобы удобнее было упираться, если вдруг навалятся всем скопом. Уже и правда решила, будто меня начнут стаскивать с крыльца, когда вдруг громким басом заговорил мясник (когда он успел здесь очутиться?):
– Лукис и ты, Гери, чего прицепились к девчонке? Никакая она не мошенница. Всю работу по-честному выполняет.
– Именно, – раздался дребезжащий голос из толпы от той самой старушки, что когда-то угощала меня молоком с булочкой, – как будто у Гери больше домов нет! Сам-то живет в новехоньком и чистехоньком! И с чего она приезжая? Раз дом купила, значит, местная уже.
– Кузен твой, Лукис, совсем обнаглел, а ты потакаешь! – заговорила хозяйка харчевни «У тетушки», женщина весьма внушительная и отлично умеющая вразумлять собственных работников с помощью большого половника. – Коли хочешь наказать настоящего хитреца, так тащи Гери в мэрию!
– Помолчала бы ты, Дороти, – сморщился мэр, пока я удивленно хлопала глазами: от кого-кого, но от местных жителей я совершенно не ожидала заступничества.
– А чего ей молчать? – заговорила хозяйка рыбной лавки. – Чего молчать, когда есть что сказать? Сабрина трудилась, трудилась, а теперь за свой же труд должна еще больше заплатить? Все мы знаем, что этот дом только на честном слове и держался!
– Да мы все в его восстановлении и участвовали, – подала голос девушка, которая чинила у меня трость.
– И обмен был честным, – добавила Энис, сшившая для меня удобную и крепкую сумку, в которой можно железо носить.
Мэр вздохнул, его красный как рак кузен даже позабыл закрывать свой абсолютно целый нос, а я решила прекратить все споры, хотя было очень приятно слушать, как за меня заступаются.