Ну что же, из всей этой длинной речи меня особенно порадовало, что вывеску все же заметили. Надо будет добавить на нее изображение ордена, ведь я его честно заработала, хоть настоящий, снятый с огромным трудом – пришлось расщепить все ажурные завитки, – теперь хранился в шкатулке с драгоценностями. Однако на всю тираду клиентки я ответила лишь:
– Позвольте взглянуть.
– Вот! – Дама выложила на прилавок кулон очень интересной конструкции. – Не вздумайте сломать! – воскликнула она, едва я прикоснулась к вещице.
– Разве он не сломан?
– Пускай и сломан, но с ним нужно быть очень осторожным, а вы тянетесь к нему так грубо!
Я взяла кулон двумя пальцами и принялась поворачивать, изучая и прикидывая, какой здесь механизм действия. Конечно, я была не настолько жительницей Кончинки, чтобы прежде не видеть ничего подобного. По крепежам и расположению деталей я уверилась, что при повороте кулон должен раскрываться, как цветок. Однако попробовать открыть его при глядящей во все глаза клиентке было нервно.
– Мне понадобится увеличитель, – я сделала вид, что роюсь под прилавком, – а вы пока могли бы присесть.
Я указала на кресло, установленное чуть в стороне от стойки. Оно было в единственном экземпляре, зато старинной наружности, с мягким сиденьем и отполированными деревянными подлокотниками. Я лично продумала его дизайн и сама же собрала. Благодаря поломанной рухляди, оставленной прежним хозяином, которую после расчистки спальни я отволокла на чердак, у меня имелся разнообразный материал для творческих экспериментов.
Дама скептически изогнула брови, но все же прошла в указанное место, обошла вокруг и увлеклась разглядыванием интерьера. Принялась переходить к шкафам, в которых я так удачно расставила старые мелочи.
Вот и пускай отвлечется и не мешает диагностике.
Занявшись кулоном, я аккуратно открыла механизм, сразу определив, что скрытая кнопка совершенно забилась пылью и грязью, а пружина поизносилась. Ничего сложного. Здесь и чинить-то много времени не надо. Только почистить и заменить.
Увлекшись делом, я перестала замечать посетительницу, а когда все было готово, положила отремонтированный кулон на стойку и на секунду задалась вопросом, а где, собственно, клиентка.
Отыскала ее взглядом спустя пару минут. Та приклеилась носом к стеклу моих раздвижных дверей в сад.
– Все готово, – окликнула я даму, но она молчала. – Ау!
Ноль внимания.
Оставив кулон на стойке, я дошла до дверей, выглянула в сад и тоже зависла. Лунная радуга! Господин посол снова работал. По статусу невозможному индигийцу предполагалось лишь давать указания, но он пачкал собственные белые ручки. Не в объятиях капель, конечно, как ночью, но тоже малоодетый – в одних лишь штанах. И этим видом очень увлеклась клиентка. Полагаю, по ту сторону стекла, если взглянуть в направлении дома, представлялась не менее занимательная картина – два прилипших к стеклу лица, причем одно из них мужское.
Элла, которая неподалеку занималась дроблением крупных валунов, отерла ладонью лоб и повернулась к Раяну. Она созерцала его неподвижно несколько секунд, затем, точно зачарованная, направилась к мужчине, подошла со спины, пока он присел на корточки, и, наклонившись, принялась массировать ему плечи.
Клиентка громко и завистливо выдохнула, я открыла в изумлении рот.
Это я сейчас воочию наблюдаю работу реставратора, на которую меня так активно зазывали розой? Массаж в нее входит, или это личная инициатива?
Посол сперва повернул голову, затем ласково накрыл ладонь Эллы своей.
Так я и знала! Вот лжец! Недаром не верила его словам. Весь из себя такой: прости, страсть разум помутила! Писал красиво, рисовал восхитительно, но что я вижу? Как мужские пальцы продвигаются по руке зардевшейся Эллы до запястья и крепко его сжимают! Вот сейчас уложит ее прямо на травку в саду. Буквально на моем пороге!
Индигиец потянул помощницу за руку, попутно отклонившись сам. В итоге Элла не удержалась на ногах и приземлилась на колени, а их лица оказались совсем близко. Девушка, не растерявшись, потянулась к чувственным мужским губам. А индигиец взял ее за подбородок и вдруг развернул голову Эллы к кустам, что-то сказав. После чего сам поднялся и направился в другую часть сада, скрывшись из наших глаз.
Мы с клиенткой стукнулись лбами о стекло синхронно, не ожидая маневра, а личная помощница, не менее шокированная тем, что вместо поцелуя ей выдали задание, сперва подскочила на ноги, а затем ударила кулаком по лежавшему рядом валуну с истинной силой реставратора. Камень раскололся на две половины.
– Ну надо же, – пробормотала меж тем клиентка, – какие страсти! А он что, совсем ушел? Отсюда такой ограниченный обзор.
Она со вздохом повернула голову и узрела меня.
– Ох! Это вы?
– Я.
– А как там кулон? Работает?
– Отлично работает.
– Замечательно.
– Соглашусь.
Дама пригладила волосы и поправила блузку, искоса поглядывая в мою сторону. Я пыталась держать невозмутимое лицо, но, вероятно, не слишком преуспела.
– Не вздумайте комментировать! – выдала клиентка.
– Воздержусь.
– Верно. Это все проклятое воздержание! Неужели нельзя полюбоваться на очаровательного мужчину? Но вам, конечно, не понять.
– Любоваться на очаровательного мужчину всегда приятно.
– Простите?
Осознав, что, будучи кузеном, я должна вести себя более мужественно, например, подобно братьям, я сплюнула через плечо и почесала тощую грудь.
Клиентка прониклась демонстрацией и всплеснула руками.
– Ну а что в этом такого? Муж стал мало упражняться, а прежде мускулы у него были не хуже. Я лишь ностальгировала.
Она вздохнула, я тоже. Женщина еще и ладонями принялась обмахиваться, я снова воздержалась. И если так подумать, давно уже воздерживалась. То учеба за звание лучшей выпускницы, то работа за звание лучшей лавки, и никакой личной жизни. Будь она у меня, не пришлось бы любоваться на чужие мускулы. С одной стороны Адан по утрам в окне красуется, с другой – посол без рубашки (и не только без нее) работает. Он ведь не станет регулярно в дожде купаться?
– Значит, кулон работает?
– Лучше, чем раньше. Оцените?
– Спрашиваете!
Женщина ушла. И полагаю, ушла довольной, поскольку клиенты пошли косяком. Дамы разных возрастов и наружностей осадили мою лавку с таким количеством заказов, что пришлось доставать большой старинный гроссбух (предполагалось, что он тоже будет лишь украшать интерьер) и записывать подошедших в очередь. Пока я принимала заказы, клиентки гуляли по лавке, но тянуло всех непременно к дверям. Иногда они там замирали, иногда принимались ходить взад-вперед, вытягивая шею и почти вставая на цыпочки, а были и такие, кто, не стесняясь, раздвигал двери и махал рукой: «Доброго вам дня, господин посол! Как у вас дела? Вы любите трудиться в саду? Это так мило!» И только ближе к вечеру, когда, уставшая от проделанной работы, я уже собиралась закрывать лавку, а затем дожидаться прихода Джека, последняя клиентка, принесшая на починку цепочку, воскликнула:
– Это еще что такое?
– Где?
– За вашими дверями! – И она недовольно ткнула в сторону сада. – Мне сказали, у вас лавка с видом на посла! А здесь кусты! Они с человеческий рост и закрывают обзор!
– Серьезно?
Я приблизилась к дверям и обнаружила, что индигиец, раздосадованный повышенным интересом, взял да и засадил участок колючими кустами, вкопав их рядом друг с другом, чтобы получилась высокая живая изгородь.
Пока я оценивала маневр, благодаря которому завтра можно было не ожидать столь грандиозной толпы желающих срочно все починить, девушка заметила лестницу.
– О, у вас есть второй этаж. А можно оттуда взглянуть?
– Этого еще не хватало! – Я была категорична. – Может, еще и вышку соорудите на моей крыше, чтобы любоваться на полуобнаженных мужчин? С обеих сторон выбирай, кто больше нравится.
– Как вы грубы! – скривилась клиентка. – А что у вас с другой стороны?
– Реставратор из соседней лавки.
– Ах, тот молодой человек? Я видела его на крыльце, пытался зазвать к себе. Но это не то, знаете ли.
Конечно, ведь он не холостой богатый посол из загадочной страны. Даже обидно стало за простых реставраторов.
– Так вы будете что-то чинить?
– Ну… вообще-то я принесла цепочку. Раз все равно порвала, точнее, она порвалась, то придется чинить. Вот.
Она положила вещицу на прилавок, а я черкнула в гроссбухе.
– Можно забрать через три дня.
Девица, чьи надежды не оправдались, удалилась, а я с облегчением перевернула табличку на надпись: «Закрыто».
Интересно, удалось ли Джеку все провернуть? Посол расчищал сад такими темпами, что скоро обустроит там комфортабельное логово и его станет сложно выкурить.
Я закрыла на ключ двери в сад, поднялась наверх, сменила внешность и переоделась в платье. Если Джек выиграл, то отправимся на ужин. Взглянув в окно, я заметила хорошо расчищенный участок возле пруда. Правда, в темноте не просматривались детали.
Присев на кровать, я задумалась, вспоминая слова Эрика, поведение самого посла, эти побеги от общественности в еще чужой сад, затем его покупку. По всему выходило, что кое-кто утомился от повышенного внимания. Поднадоели светские удовольствия? Если учесть сегодняшний случай с Эллой и клиентками лавки, то посол предпочитал сам приставать, а не чтобы к нему приставали. Отсюда делаем вывод, доводить нужно самыми что ни на есть дурацкими домогательствами. Бессмысленными вопросами, глупой болтовней, желательно в момент, когда он будет отдыхать. И что-нибудь вообще противное и наглое.
С улицы постучали. Я слетела по лестнице быстрее ветра. Глянула в щель, увидела лучшего адвоката и распахнула дверь.
– Джек! – ухватив обеими руками, я затащила Варваро в дом. – Ну? Выиграл?
Мужчина вместо ответа качнул пакетами с эмблемой ресторации и прошел на кухню. Я кинулась следом и принялась помогать ему выставлять на стойку еду. А когда мы устроились поудобнее, я спросила: