– Ну что?
– Все, на что претендовал министр, мы отстояли. А вот твой сад не был продан.
– В смысле?
– Изначально дом с садом принадлежал одному человеку. У него было два сына. Оба женились. Ну, а потом им по завещанию досталась эта собственность. И вроде как они договорились поделить поровну, однако старший, тот самый жук, у которого ты сняла жилье, подсунул младшему документ. Не знаю, как убедил подписать, вероятно, в подпитии, но в итоге дом отошел ему, а младшему достался сад.
– То есть он никому сад не продавал?
– Нет. Младший брат, когда проспался, обнаружил у себя на руках клочок заросшей земли. Их отец прежде работал целыми днями, ему до территории дела не было. В итоге младший плюнул на родню и на Кончинку, забрал семью и уехал. Заодно заверил братца, что когда тот вздумает избавиться от дома, то пускай продает без земли, поскольку сад младший не продаст ни в жизнь.
– Но ведь продал! Посол его лично убеждал, воздействовал своим обаянием? И что же выходит? Он теперь на всю землю претендовать может, даже под моим домом?
– Земля под домом относится к дому.
– А ты уверен? Вдруг у них в местных законах имеется какой-то заковыристый пункт на эту тему?
– Ничего подобного мне не попадалось.
– А может, он из устаревшего свода законов?
– Сабрина, не впадай в панику.
– Как не впадать, Джек, это мы пытались избавиться от посла, придравшись к законности проведенных сделок, а вдруг он может аннулировать мою сделку с покупкой дома?
– Я раскопаю для тебя все возможное, во всех архивах, Сабрина, а пока не нервничай.
– Ну как не нервничать. Индигиец же вон там, – я махнула рукой, – буквально за моей дверью. Как ни прячься, а всегда существует случайность, что он меня поймает. Его надо гнать из этого сада!
– Прости, Сабрина, я выполнил обещание только наполовину, – вздохнул Варваро.
И потому он заказал еду в ресторации и принес сюда. В этом был весь Джек. Точность не подводила его даже в мелочах.
– Совсем ты не виноват. А мэр и вовсе счастлив теперь, что нанял именно тебя. Просто у высших сил своеобразные шутки. Я, считай, на край света сбежала, и вот посол уже расчищает сад возле моей лавки. Но ведь это мой дом, мой собственный, я в него столько души вложила!
– Мэр счастлив, но частично. Ему все же пришлось платить компенсацию, потому он поспешил выделить мне комнату в санатории.
– Значит, съезжаешь?
– Съезжаю, но пока еще не возвращаюсь в столицу.
Было уже довольно поздно, когда я проводила Джека. Мне показалось, что мужчина с некоторой грустью поглядывал на свой подоконник. Однако Варваро соблюдал договоренности и раз стряс компенсацию за отсутствие жилья, то вынужден был переехать.
Я же за день очень устала, вот только не спешила отправляться в постель. Вместо этого снова переоделась в рубашку и штаны и принялась рыться на полках, куда складывала подношения от местных. Если предположить, что посол тоже утомился сверх меры, сейчас был идеальный момент, чтобы начать действовать согласно плану: «Достань индигийца».
На одной полке отыскалась бутылка с ягодной наливкой, оставленной мне той самой старушкой, что предпочитала оплачивать ремонт вещиц съестными припасами. Сперва булочками с молоком, теперь самодельной наливкой. Видимо, решила, что та мне пригодится. Я открыла пробку и понюхала. Пахло подбродившей вишней. Отлично. Это будет трубка мира, которую я протяну послу, якобы желая наладить отношения с новым соседом. Я сделала глоток и закашлялась, а тепло от ядреной наливки прошлось по горлу и пищеводу до самого желудка. Что же, для придания храбрости в самый раз.
Я перевернула медальон и тихонько растворила двери, выбираясь на порог и оглядывая колючие кусты. Прохода на территории не имелось, потому я начала варварски сама его прокладывать, как раз сбоку от живой изгороди, чтобы по нему пробраться в сад.
Конечно, посла в саду могло уже и не быть, но если он не вернулся в санаторий к банде жаждущих общения, то моя задумка еще более себя оправдывала. А если вернулся, то я с чистой совестью и, по правде говоря, без особого сожаления отправлюсь спать. Очень уж убеждала себя быть наглее и напористее, преодолевая внутреннее сопротивление, из-за которого каждый раз избегала встреч с индигийцем.
Сад пока еще оставался запущенным, но зато были проложены тропки, по которым посол и его помощники передвигались. Я пошла по одной из них и забрела в тупик из зарослей, пришлось поворачивать. Так в итоге и заблудилась. В совсем небольшом саду умудрилась потерять направление. Я идеальный следопыт!
Остановившись, я уперла руки в бока и подняла голову к небу, спрашивая у звезд, как быть. Уничтожать еще целые кусты, которые посол, даже выдирая, аккуратно складывал ровными кучками, а затем пересаживал на новое место, или снова идти в направлении дома, который возвышался над зарослями темной махиной. Я, конечно, могла разорить сад, но в таком случае о какой трубке мира речь? Тогда индигиец не станет общаться, и я не смогу его достать.
На пространную мысленную речь звезды ответили тем, что позволили моим привыкшим к полумраку глазам наконец-то заметить отблески, словно от костра. Хрустя несчастными веточками, я устремилась в том направлении.
Ну разве не странный мужчина? Его в санатории апартаменты с кроватью ждут, а ему и даром не нужно. Устроился отдыхать возле выложенного камнями очага, который хоть и был создан искусственно, выглядел как часть окружающего ландшафта. И в нем горел уютный огонь, так и тянуло присесть рядом. Эллы или еще кого-то из свиты было не видать. Вдохнув и выдохнув несколько раз, я набрала в легкие воздуха и как можно громче гаркнула:
– Добрый вечер!
Мужчина не вздрогнул, к моему огорчению, но оглянулся. Понаблюдал, как я приближаюсь этаким размашистым шагом (пыталась копировать манеру братьев), затем проговорил:
– Неожиданно.
Я уже дошла до коряги, на которой устроился индигиец, оценив дизайн. Стесанная верхушка для удобства сидения. Еще и отполирована почти до блеска.
– Что ж тут неожиданного? Гляжу, свет среди кустов, думаю, надо проверить. Мало ли. А тут ты.
И я радостно хлопнула индигийца по обнаженной спине, чуть руку не отшибла, еще и обожглась от прикосновения. Так и захотелось подуть. Мужчина слегка поморщился, чем очень меня вдохновил, и я тут же плюхнулась рядом на корягу.
– Слышал, ты сад купил, вот и подумал: соседи теперь, надо общаться.
– Устроить пикник?
– А чего нет? Поболтать у костерка о разном, наливки выпить. Я принес.
– Выпить и поболтать, – насмешливо повторил индигиец.
– Ну да. А тебе удивительно? Не удивляйся. Я поначалу решил, что ты наглец, лезешь куда нельзя, а вот сейчас смотрю, хозяйственный парень. Пруд расчистил, вонь больше в дом не идет.
От взгляда посла у меня катастрофически не клеилось с болтовней, и я, прервавшись, сделала глоток из бутылки и заткнула обратно пробкой.
– Вот, кстати, наливку принес, – я сунула бутылку под нос индигийцу, как можно более пространствовторгательно, и раздражающе побулькала ею в паре сантиметров от его лица. – Разопьем по-братски?
Мужчина слегка отклонился и оглядел наливку примерно с тем же выражением, с каким до того смотрел на меня, затем молча взял.
– Пробуй, пробуй, не бойся, самодельная вещь. Из домашней вишни. О, я ж закрыл. Погоди-ка.
Я выдернула бутыль обратно и, снова припомнив, как Черри с Терри предпочитали справляться с подобной задачей, вытащила пробку зубами и выплюнула на землю, целя попасть в ступню посла. Тот весьма расстроил, вовремя ее отдернув. Отхлебнув из горла от огорчения, я ткнула горлышком в подбородок Раяна, а тот снова молча принял бутыль.
– Пей, пей, и давай поболтаем. Чего молчишь?
– Болтать о чем? – Ну наконец-то. Я уж опасалась, что он так и будет бессловесно на меня смотреть.
– Ну, о чем мужики болтают, – я хохотнула и ткнула индигийца локтем в бок, лихорадочно думая, о чем нам болтать. Кажется, попала удачно, он снова поморщился. Однако в голову, как назло, не лезли никакие дельные мысли. Все, что вспомнилось, это сегодняшнее письмо братьев. Такая тема как раз была достаточно пошлой и навязчивой.
– О бабах! – выдала я и аж икнула.
А затем придвинулась ближе к послу, по сути, пытаясь спихнуть его с удобного сиденья, или, если повезет, вообще уронить. Но мужчина стойко вынес очередное вторжение в личное пространство и сдвигаться не стал. Вот же упертый!
– Тебе какие нравятся? Мне такие, м-м-м, (как писал Терри?) с формами! Чтобы было чего пощупать. Сзади там, спереди. Ты пей, чего не пьешь? Молчишь, не пьешь, совсем не по-соседски.
С непроницаемым выражением лица индигиец поднес бутыль к губам и сделал глоток. Я понаблюдала, и захотелось снова отползти на край коряги. Лучше не смотреть. У него все повадки такие завораживающие. Фух! Какая-то почти непосильная задача. Все же я не Терри с Черри, надо срочно вспомнить нечто совсем противное, а то он непробиваемый. Даже из одной со мной бутылки пьет и не возражает. Дипломат, чтоб его! А я всегда не любила, когда братья нарочно слюнявили мои кружки или отбирали напитки и отпивали из горлышка. Нужны шаги посерьезнее, чтобы самой даже при мысли скривиться. Может, ему массаж плеч сделать, как Эллочка?
Индигиец протянул бутыль обратно, я, размышляя о способах, машинально приняла и сделала глоток, и в этот момент посол нарушил молчание:
– Мне нравится твоя кузина. Сабрина.
Я аж подавилась и закашлялась. И теперь уже посол похлопал меня по спине, но бережно так.
– Да ла-адно, – я попыталась протянуть это как можно противнее, попутно уклоняясь от его руки, еще и похихикала, копируя манеру Терри, – вон сколько девиц аппетитных вокруг. Так и поверил, что только одна могла понравиться, когда их много разных. На каждую ночь выбирай. Хи-хи!
Фе! Аж самой противно.
– Не знаю чем. – Посол взял и вытащил из моей руки бутыль. Опять сделал глоток. – Я с ней рядом снова дышу.