Лучший адвокат, который зачем-то поймал меня под руки и лично провел к стулу, куда взял на себя труд усадить (будто бы сама не села), устроился рядом и поздоровался с новым младшим братом:
– Привет. Я Джек Варваро.
– Доброго вечера, – Вермонт склонил голову и покачнулся, а потому быстро сел на стул напротив. – Приятно познакомиться.
– Он очень воспитанный, – громко шепнула я Джеку. И едва ли кто-то мог не расслышать, даже сам Вермонт. – Почти не ругается. Но он не захотел остаться дома один.
– Сабрина сказала, в лавке живет огромная крыса. И она может принести мне дохлого ужа в подарок, если я ей понравлюсь. Но я подумал, что познакомлюсь как-нибудь в другой раз.
– Разумно, – одобрил Варваро. – Сабрина, а где документы?
– В лавке оставила.
– Надеюсь, подписала?
– Почти.
– Саби!
– Я хочу что-нибудь заказать. Вермонт, а ты?
– И я!
– Человек, эй, человек! Светлые звезды!
Когда, подскочив со стула, я резко бросилась к окну и вцепилась в шторы, Джек с Вермонтом не на шутку перепугались и воскликнули почти одновременно:
– Что случилось?!
– Это же она, – я вытянула на руках красную ткань, – это же креола! Мне позарез нужны эти шторы! Где тетушка?
Полагаю, знакомство со сводной сестрой очень впечатлило воспитанного Вермонта. За один лишь вечер ему выпало пить вино из кружки, спасаться бегством из лавки с крысой, знакомиться с лучшим адвокатом, наблюдать за торгом с одним из коренных жителей Кончинки и, не успев как следует поесть, отправляться на ночь глядя в ателье, бережно неся на руках снятые с латунных колечек шторы. И он, и Джек ступали со всей осторожностью, поскольку я так зыркала на них каждый раз, стоило лишь запнуться, что они не рисковали совершать лишнее движение. Это при том, что я хранила молчание, охрипнув от споров с тетушкой, которая сердцем прикипела к шторам. Ведь они новехонькие! Ну и что, что она говорила, будто материал на них от бабушки достался! Сшиты ведь недавно! В ответ я обещала материал лучше прежнего из самой столицы, просто пока он дойдет, поздно будет шить платье, а вот шторы в самый раз! И лишь когда мы сошлись на новых портьерах вдобавок к ремонту двери и окон еще одного отдельного кабинета, который хозяйка намеревалась открыть (ну не могут жители Кончинки не добавить в торг натуральный обмен), старые шторы были торжественно сняты с петель и вручены в мои подрагивающие от нетерпения руки. А дальше уже перекочевали к сопровождающим и были бережно отнесены в лавку Энис.
Я успокоилась, лишь когда девушка клятвенно пообещала, что это будет лучшее платье из портьер, которое ей доводилось шить (и, вероятно, действительно доводилось: костюмы из штор и шторы из бывших костюмов, если учесть, как прежде обстояли дела в Кончинке). А после, ощутив ужасную усталость, я простилась с Вермонтом и с Джеком, которые еще больше оголодали после женских разговоров о платьях и решили отправиться обратно в харчевню все доесть. Только Варваро напоследок потребовал с меня документы к завтрашнему утру, а еще стряс новый ужин в более мирных условиях. Вермонт же заявил, что счастлив будет встретиться завтра, но переночует у Джека, который любезно пригласил его в гости. Они удивительно сошлись за короткое время знакомства, нащупав общую интересную тему касательно необычных законодательных актов Монса.
В лавку я возвращалась донельзя удовлетворенная и довольная. Положила у норы Равки унесенный с собой кусок мяса и отправилась наверх, где приняла душ и переоделась в пижамку с шортиками в горошек. Зато когда я подошла к окну, полюбоваться видом на освещенный луной сад, мне в голову пришла не совсем трезвая мысль поспать в гамаке. Мне вспомнилось, что я давненько не ночевала на свежем воздухе. Даже наш поход в горы прошел без палаток и ночной романтики у костра.
– Равка! – Пару минут спустя я уже стояла у дверей в сад и кликала крыску.
Чавканье, доносившееся из норы, стихло, а затем усатая соседка возникла рядом.
– Проведешь меня к гамаку?
Крысявка с подозрением принюхалась, затем чихнула, но посеменила вперед по тропинке, обогнув колючие заросли, прореженные мной с одной стороны. Чутье природного создания вновь не подвело, и к гамаку я вышла, не сбившись с дороги. Правда, сесть в него оказалось сложнее, чем представлялось. Я немного не рассчитала, какой коварной может оказаться координация после нескольких кружек вина и местного грога от заведения, и сперва выпала из гамака на землю, а залезть в него и нормально устроиться смогла лишь с третьего раза.
– О, да тут просто отлично. На удивление удобно! А если завернуть обе стороны, то можно как в одеяло закутаться. Равка, смотри!
Писк крысявки заставил высунуть голову и присмотреться к мельтешащей соседке. В волнении она бегала туда-сюда, затем замирала, складывала лапки на пузе, смотрела на меня, а затем вновь принималась бегать.
– Что такое? – громким шепотом уточнила я. – Кто-то снова пролез в сад?
Мигом закончив мельтешить, крыска метнулась к тропинке и вновь замерла, оглянувшись на меня. Пришлось снова выбираться из удобного гамака, в котором я только-только нормально устроилась. Не слишком приятно ударившись о землю и без того пострадавшим копчиком, я решила, что визитеру не поздоровится. Повадились забираться в чужие владения и плутать по ним!
– Секунду, – прошептала я крыске и подхватила с земли ветку. Ее, вероятно, ветром сломило. Тот к вечеру усилился и раскачивал деревья, которые мерно поскрипывали, задавая собственный музыкальный тон.
Я неслышно покралась за семенящей впереди Равкой, стараясь не выдать себя. А потом заметила за очередным изгибом тропинки темную фигуру, сидевшую на корточках ко мне спиной. Это явно была не девушка. К тому же визитер что-то там то ли рыл, то ли откапывал в кустах, нагло вторгшись на чужую территорию. Голова опущена, и не совсем понятно в темноте, каких именно габаритов ночной нарушитель частных владений. Но факт наглого проникновения снова здорово меня разозлил. Да когда уже все успокоятся?! А затем вдруг вспомнились слова Джека о бывшем хозяине, который никак не угомонится и читает старые документы в надежде отобрать мой дом. А если он там компромат закапывает, чтобы после меня обвинить?
– Попался! – громко крикнула я злоумышленнику и опустила ветку ему на спину, самую малость не рассчитав сил.
С приглушенным «ох» тот повалился на бок, а Равка неожиданно протестующе запищала и даже куснула меня за большой палец босой ноги.
– Ай!
Я поджала ногу, а крыса заполошно метнулась к человеку на земле и принялась тыкаться мордой, тот же со стоном перевернулся на спину, и я от неожиданности уронила палку на землю.
– Ой! Господин посол!
– Сабрина, – он уперся ладонями и медленно сел, а затем прижал пальцы к вискам, будто я не по спине, а точно по макушке огрела.
– Сильно стукнула? – поинтересовалась я заботливо, лихорадочно раздумывая, предоставляет ли мне уже подписанный отказ от претензий право калечить посла в дальнейшем.
– Мигом вспомнилась первая встреча, – расплывчато пояснил он.
– Я ведь не по голове… – пробормотала я, вдруг осознав, что чисто технически сад пока принадлежит послу, а я уже вовсю бью его палкой за визит в собственные владения. И ногой отпихнула импровизированную дубинку подальше в кусты, с трудом не утеряв равновесия.
– Однако в висках отдается.
Мужчина поднялся, потер виски, затем поясницу и отчего-то немного покачался перед моими глазами. Сфокусировав взгляд на темных кустах за его спиной, я поняла, что они качаются синхронно с ним. Вот это созвучие с природой!
– Я думала, бывший хозяин опять забрался. Зачем ты рылся в кустах?
– Распутывал обманки.
– А, обманки, – совесть тут же принялась грызть меня с таким упоением, будто это она не успела доужинать в харчевне «У тетушки», – те, что с дороги сбивают и не дают нормально погулять?
– Они самые.
Укоризненный писк заставил опустить взгляд на Равку, которая принялась карабкаться по мужской штанине, чтобы в итоге залезть индигийцу на плечо и сесть, нахохлившись и явно глядя с недовольством в мою сторону. Я ведь тогда сама просила отвести меня к Яну, а в итоге накинулась на неповинного мужчину с дубинкой.
Посол погладил крысу меж ушей и направился дальше, неся обиженную на меня Равку на плече и продолжая покачиваться вместе с дорожкой. Я потопала следом.
– Может, помочь?
– Не стоит.
– А хочешь в гамак?
– Не хочу.
– В источник?
– Нет.
– Это правда случайность.
Индигиец дошел до валунов, на которых стояла беседка, и склонился к одному из них.
– Я просто совершенно не ожидала тебя снова увидеть в саду. Ты же уехать собрался. А еще взял тогда и перебросил нас с Эриком домой, ничего не пояснив. И это в ответ на нашу помощь.
Мужчина обернулся через плечо:
– Ты как-то удивительно разговорчива и радушна сегодня, – и, вновь проигнорировав мои намеки, вернулся к своему валуну, а Равка что-то запищала, вероятно, сдавая соседку с потрохами, включая нового брата, которого я сегодня обучала искусству дегустировать вино из кружки.
– Зато ты просто удивительно неразговорчив. Я, кстати, уже письмо писать хотела. О минерале узнать и о саде. Как сад работает и зачем ты подарил мне минерал?
Он хмыкнул, однако даже не развернулся. А Равка соскочила с плеча Яна на валун и фыркнула гораздо громче посла, нагло и очень выразительно. Я тут же решила, будто чересчур закормила эту нахалку мясом. Определенно надо сократить до трех дней в неделю, а то растолстела. Вон уже с трудом протискивается в щель между камнями.
Посол же продолжал колдовать над своими валунами и не отвечать на мои расспросы. И это молчание начинало потихоньку выводить из себя.
– Не хочешь отвечать?! Даже насчет сада не расскажешь? Ну и звезды с тобой… ой!
Я планировала круто развернуться и гордо удалиться, ведь уже от всей души ему предложила его гамак и его пруд, однако утеряла и без того с трудом сохраняемое равновесие. Мой лоб вознамерился врезаться прямиком в скалу из камней, но повезло, что индигиец как раз в этот миг решил выпрямиться, а потому я влетела в его плечо, а дальше уже мужские руки меня перехватили, предотвратив падение на землю.