ь в эту волшебную ночь после обряда хоть немного побыть рядом, пусть на некотором расстоянии. Я тихонько зашла в комнату и остановилась возле кровати, наблюдая за ним, спящим. Отдых ему был необходим, как и продолжительный сон и ночью, и в течение дня, однако этот период стремительно сокращался, что не могло не радовать.
Я присела на край, любуясь собственным мужем. Очень хотелось провести ладонью по темным волосам и убрать упавшую на лоб прядь. И поцеловать. И обнять. И…
Я быстро встала. Вот почему я предпочитала даже не заходить к нему, особенно ночью, хотя много раз порывалась, только сегодня не выдержала. Именно сегодня оказалось сложнее, чем прежде. Я стремительно направилась к выходу, ведь сила воли убывала прямо пропорционально сделанным шагам. Хорошо, что сам мужчина крепко спал, вдвоем нам с чувствами было не справиться.
– Так и уйдешь? – прозвучало в темноте. Я сбилась с шага и взмолилась всем высшим силам, чтобы дали еще чуточку воли преодолеть злосчастную арку.
– Хотела пожелать спокойной ночи.
– Почему не пожелала?
Его голос и слегка тягучие интонации вкупе с привкусом едва заметного акцента всегда размягчающе действовали на мой мозг. Правильно было не разворачиваться. Дойти жалкое расстояние до выхода, а не в обратную сторону, почти к самой кровати. Но я вернулась и обняла красивый столбик, прижавшись к нему всем телом.
– Обними лучше меня.
– Не могу. Знаешь ведь…
– Сегодня волшебная ночь после обряда. Сегодня можно все.
– Лекарь велел соблюдать осторожность.
– Именно, – он сел и протянул ко мне руки, – будем очень осторожны.
И ведь сознанием я понимала, что не стоило приходить, поскольку силу собственного притяжения знала прекрасно, но не выдержала после стольких дней, когда отчаянно крепилась и ему тоже не давалась, отмеряя нашу нежность лишь поцелуями и объятиями. Вот и сорвалась в итоге. Не смогла противиться его зову и забралась на кровать, а после подобралась к нему и села рядом. Яна укрывало тончайшее покрывало, но только по пояс. И в своем доме он предпочитал не сковывать тело одеждами, хотя менял привычки ради моего спокойствия. При том что я бы с большим удовольствием поддержала подобный обычай. Проведя ладонями по постели, я ощутила под пальцами гладкий шелк, и в памяти вспыхнули воспоминания об одном из его писем.
– Сабе, – в голосе Яна слышалась улыбка, – у меня странное чувство. Ты так осторожно подбираешься, будто боишься спугнуть.
– Спугнуть нет, я в целом боюсь.
– Но ведь мне уже значительно лучше.
Он дотянулся до меня, легким движением пальцев огладил плечо.
– Лучше, – я вздохнула и потерлась щекой о его руку, – и все равно боюсь.
Ян сел и оказался совсем близко. Рука сместилась ниже, на талию и притянула меня к нему.
– Тогда я буду очень послушен и стану лежать почти неподвижно.
Я бы рассмеялась, не ощущай такого волнения в груди. Особенно оно возросло, когда Ян коснулся плеча уже губами. Ведь соскучилась я по нему невероятно. А несколько чувственных нежных поцелуев были именно тем, что сейчас мне было жизненно необходимо. Если не зайти дальше запретной черты, то это ведь никому не навредит? Ян, чутко ощущая мой настрой, продолжал целовать легко, невесомо, сладко: шею, руки, лицо, – пальцы ласково поглаживали плечи и аккуратно, почти незаметно для меня спустили бретельки ночной рубашки. Она скользнула по телу.
– Ян, – я выдохнула, но он поймал мое дыхание губами, а в ответ подарил свое. Мужские пальцы прошлись от талии выше, очертили грудь, и мне стало очень сложно говорить, потому что невероятно тянуло попробовать его кожу на вкус, погладить ее, услышать, как он вздохнет прерывисто и застонет под моими губами. У нас еще оставался шанс не зайти дальше дарящих наслаждение прикосновений…
Ян сжал ладонями мою голову, привлекая теснее к себе в одном из самых любимых мной поцелуев, от которого стало страстно, горячо, тесно в груди. Я ответила ему, все еще обещая себе, что не пойду дальше положенного. Но, оглаживая руками его грудь, я осознала через мгновение, что уже устроилась на его животе, а ночной рубашки на теле больше не было.
– Сабе, – он прошептал мое имя с теми сводящими с ума интонациями, когда слегка тянул гласную и смягчал окончание, и это прозвучало помрачающей разум вспышкой в мозгу. Его стон я уловила всем телом, когда по нему прошла сладкая дрожь. Бедра приподнялись и опустились, тесно прижавшись, голова запрокинулась для короткого глубокого вдоха. Первое движение, чтобы ощутить его, чтобы наполниться им, а потом осознание, что я нарушила свой запрет, но теперь не в силах остановиться. Второе движение вверх и вниз, а дальше я не могла, просто не могла обуздать себя, взять чувства под контроль, особенно когда ладони Яна обхватили ягодицы, направляя и ускоряя мой темп. Он держал крепко, снова так крепко, что было не вырваться, и я отпустила свой страх. Отпустила, чтобы отведать наслаждение, ведь это была наша волшебная ночь. Оно захлестнуло совсем скоро, когда голос сорвался, я задохнулась, а Ян притянул за затылок и забрал мой стон поцелуем, обменяв на свой.
– Звезды! – Я задыхалась, продолжая медленно приходить в себя. – Ян!
Как же мне с ним было восхитительно остро, чувственно и непередаваемо хорошо.
– Сабе, – он восстанавливал собственное дыхание, целуя мои волосы, лоб, щеки, стирая губами капельки испарины на висках, – моя Сабе.
– Ян, как ты?
– Так хорошо, как бывает только с тобой.
– Правда все хорошо?
– Правда, – он сжал меня крепче, теснее, целуя жарче и все лихорадочнее, а пальцами накрыл мои губы, когда на миг я вздумала снова начать волноваться. Мой вопрос потерялся в темноте рассудка, я простонала «Ян» и дальше опять провалилась в жаркое беспамятство.
Эпилог
Порог небольшого домика в курортном городке Кончинка мы переступили утром поздней осени, когда с деревьев уже облетела листва. И оказалось, что мои родные проявили исключительную и почти невероятную тактичность (наверное, мама настояла). Они уехали, оставив лавку в идеальном порядке. Полагаю, мачеха постаралась в его наведении.
Сейчас внутри все сияло, а на столешнице стояла благоухающая радостная креола и лежало письмо, а также чеки от Адана за выполненную работу. Я говорила ему забрать все деньги, но он зачем-то оставил мне процент за посредничество.
Письмо оказалось официальным посланием от министра, в котором я с удивлением прочла о грандиозном празднестве с участием всех высокопоставленных лиц, включая делегации Монса и Аниила. Меня уведомляли о брачном торжестве и великом дне, когда будет заключен союз между странами.
Лысый храмз!
В конце присутствовала просьба выслать имена тех, кого я бы желала пригласить на собственную свадьбу, чтобы уместить их в список на полсотни гостей.
– Ян! – Я в шоке показала письмо мужу. – Это кошмар!
Он обнял меня со спины, заглянул в послание и вздохнул.
– Издержки профессии, Сабе, теперь ты жена посла.
– Если бы! Здесь я все еще невеста!
– Нужно заключить брак по вашим законам. Твои родные будут рады?
– Мои родные? – Я припомнила, как же все-таки удобно в Анииле, там все воспринимают союз иначе и не закатывают огромные приемы. – Конечно, они будут рады поучаствовать в такой забаве, и со мной в главной роли! А министр вернулся в столицу, он же сюда не заявится?
Я настороженно оглянулась на дверь.
– Нет. Я написал официальное уведомление, что вернусь с супругой, но точную дату возвращения укажу позже. К тому же понадобится штат помощников. Они станут подменять меня на ряде приемов, которые так любит господин министр. Полагаю, всех разместят в резиденции, ну а я смогу жить отдельно.
– Это же прекрасно!
Со способностью перемещаться куда захочешь находиться можно где угодно и выполнять работу по составлению всяких соглашений тоже. А посещать приемы и светские рауты с должной толикой обаяния и дипломатичности можно через раз или даже реже. Ну, а жить подальше от министра с его бандой только в плюс, особенно когда есть потрясающий дом с аниилийскими пейзажами или горные ландшафты вокруг старинной лавки и наш сад.
Ян потерся щекой о мои волосы и разжал объятия, чтобы пройти к стеклянным дверям. Он раздвинул их, впустив в дом порыв прохладного свежего воздуха. А я оглядела лавку еще раз, подумав, как же она изменилась к лучшему теперь, когда Ян сюда вернулся.
Опустив взгляд на стол, я заметила еще одно послание от Адана:
«Эрик сообщил, ты возвращаешься не одна и в ином статусе. Могу сказать, что мне жаль. Действительно жаль. Я совершил глупость прежде, потом пытался исправить, но не вышло. Ведь ты так и не простила меня. Тешу себя надеждой, что не будь рядом этого индигийца, все бы у нас сложилось. Однако с их обаянием тягаться непросто. Мы с Ри уехали и закрыли лавку. Сезон закончился, поэтому вернемся в столицу до следующего сезона. Нет смысла оставаться, ты справишься с заказами тех туристов, кто захочет посетить курорт осенью, зимой или даже весной. Встретимся через год, Сабрина Ильнаркир. Желаю счастья».
Я перевернула лист и на обратной стороне написала ответ:
«Поверь, Адан, я простила, но уже переросла наши отношения, а потому полюбила другого. Желаю и тебе всего хорошего в будущем».
Разжав опустевшую ладонь, я пошла к Яну и остановилась рядом на пороге, прижавшись к нему. Наш сад был все так же прекрасен даже с почти облетевшей листвой. Ветер носил ее по дорожкам, весело шурша. Зато хвойники стояли вечнозеленые, как и кусты с гроздьями красных ягод. Ян умел сочетать растения, чтобы в любой сезон открывался чудесный вид.
– Если вода в пруду замерзнет, то можно на коньках кататься. Разнообразие – это интересно, но после теплого Аниила нужно немного привыкнуть к климату Кончинки. – Я зябко повела плечами. – А не хочешь снова набрать в водоем теплой воды из источника?
– Желаешь согреться? – Он склонился и поцеловал меня в шею, отчего мигом стало гораздо теплее.