[38]. Из винтовки Ральф как-то выстрелил вслед «БМВ», который на бешеной скорости выскочил из-за поворота, когда он мочился на обочине. От неожиданности Ральф забрызгал свои рабочие ботинки. Пока он застегивал штаны, бежал к машине и доставал винтовку, «БМВ» превратился в стремительно удаляющиеся задние фары. Надеяться, что этот засранец попадется ему еще раз, было глупо, однако, выпади Ральфу шанс, он не задумываясь выстрелил бы снова.
У него был небольшой бизнес по лесозаготовке, так что, в отличие от соседей, его доходы не зависели от туристов. Срок одного контракта истек, а новый он пока не заключил, но скоро что-нибудь да подвернется. Его клиенты сами разбирались со всей бумажной волокитой типа разрешений на вырубку, а ему оставалось только дождаться отмашки, собрать бригаду и двинуть в лес за поваленными деревьями, недорубом и молодняком, который и продать-то нельзя. Управляющим хотелось, чтобы лес выглядел аккуратным, похожим на парк с отдельно стоящими высокими и мощными деревьями.
У Ральфа был небольшой счет в банке, в озере Смус отлично клевала рыба, а снега хватало, чтобы остудить ящик пива, так что он считал себя счастливым человеком.
Его даже можно было назвать везунчиком. Свернув с шоссе на Дозорную дорогу – грунтовку, которая шла мимо его дома к дозорной вышке, которой пожарные последний раз пользовались лет десять назад, – он едва не потерял управление на обледеневшем участке и чудом удержал руль, а не то врезался бы в пень, оставшийся от здоровенного дуба, который он спилил сам, без разрешения, потому что тот закрывал ему вид на дорогу.
Но все обошлось, и до дома оставалось не больше километра, тут он мог бы проехать даже с закрытыми глазами.
Авария, которой чудом удалось избежать, заставила его встряхнуться. Вот незадача, а день ведь так хорошо начинался. И стал бы еще лучше, если бы к нему заглянула Дорис Каллендер, принесла что-нибудь на ужин, а потом они могли бы на славу «покувыркаться», как выражался когда-то его отец. Надо звякнуть ей из дома, глядишь, она, как обычно, ничем особым не занята.
К тому времени, когда Ральф добрался до старого сарая, служившего ему гаражом, он немного успокоился. Его беспокоило не столько то, что он мог разбить пикап, сколько мысль, что, выходит, он всю дорогу от озера рисковал. Неужели его так развезло всего с шести бутылок? Стареет, значит. Ведь ему вот-вот стукнет сорок. Однажды наступит день, когда он не справится с бензопилой и топором, и вот тогда действительно пиши пропало.
Не заглушив мотор, Ральф выбрался из пикапа, чтобы открыть двери сарая. Спустилась ночная прохлада, и он подул на руки, чтобы согреться. Споткнувшись о какой-то корень, он едва не упал.
– Черт, – выругался он себе под нос, – всего шесть бутылок!
«Наверное, я просто заболеваю… – подумал он. – Точно! Подхватил простуду. Не мог же я от пива так захмелеть».
Почти дойдя до дверей сарая, где, он это знал, придется повозиться с ржавым засовом, Ральф вдруг услышал какой-то странный звук и замер на месте. Леса вокруг кишели живностью – тут водились олени, пумы, змеи, кролики, бурундуки и птицы. Встречались и черные медведи. Про медведя он и подумал в первую очередь. По счастью, ему нечасто доводилось сталкиваться с медведями, поэтому он не был уверен, могут ли они так шуметь. Звук был похож на пыхтение, будто кто-то взбирался по крутому склону и теперь никак не мог отдышаться. Но кроме пыхтения, слышался еще какой-то влажный присвист. Тут Ральфу почудилась разверстая пасть с огромными клыками, с которых капала слюна, и его затрясло – теперь уже вовсе не от холода.
Шум послышался вновь. На этот раз он стал громче. Ближе.
Ральф попытался сообразить, куда бежать. До сарая было недалеко, но там придется возиться с этим чертовым засовом, а потом открывать тяжелые двери на ржавых петлях, которые он не смазывал целую вечность, да еще закрыть их за собой. Но даже если он успеет спрятаться в сарае, кто знает, вдруг это бешеный медведь? И сколько тогда придется сидеть взаперти?
Нет, лучше попытаться добежать до грузовика. Он хоть и дальше, но на нем можно будет добраться до Сидар-Уэллса. К тому же в пикапе винтовка и дробовик.
Вновь послышался тот же звук. На этот раз Ральфу почудилось, что он слышит причмокивание. Среди деревьев в конце дорожки Ральф разглядел огромную темную фигуру.
Он бросился к грузовику. И снова споткнулся о тот же чертов корень, но на этот раз упал в грязь, растянулся во весь рост. Осколком бутылки распорол ладонь. Поднявшись на четвереньки, он вытащил стекло, и тут же хлынула кровь. В то же мгновение он почувствовал ужасную вонь, будто его ткнули носом в падаль.
Видно, это и правда медведь. Или что похуже. Раз уж так пахнет, значит, зверь совсем близко. Ральфу показалось, что он чувствует его горячее дыхание у себя на затылке. Обернуться и посмотреть мужества у него не хватило.
Он вскочил на ноги и рванул к грузовику. Скользкие от крови пальцы соскользнули с ручки, но со второй попытки ему удалось открыть дверцу.
И тут зверь напал на него. Он был покрыт густой темной шерстью и щелкал зубами. Тяжелой лапой сбил Ральфа на землю. Ральф отчаянно цеплялся за ступеньку грузовика, как будто это могло спасти его от гибели. Тут-то он и увидел зверя, но разглядеть как следует не получалось – эта тварь постоянно менялась, пропадала и снова появлялась. То это был черный медведь, то тот же медведь, но только давно издохший – разложившаяся плоть, сквозь которую видны кости, то вдруг все исчезало, только смрадное дыхание на лице и слюна капает на подбородок и шею. Вдруг перед ним снова появилась морда зверя, шерсть щекотала нос, вонь оглушала, клыки, огромные и острые как лезвия, сомкнулись на его шее, разрывая кожу, артерии, ломая кости.
Ральф успел пожалеть, что ему так и не удалось напоследок покувыркаться с Дорис, но все-таки хорошо, что он не позвал ее сегодня в гости.
Сорок лет назад первой жертвой стал одинокий охотник, забравшийся глубоко в лес. Он погиб быстро. Его так и не нашли: звери растащили кости, остальное досталось червям, и прах вернулся к праху.
Прошло сорок лет.
И вот теперь все началось снова.
Глава 3
Главная улица оказалось именно такой, как сказала Джулиет Монро. «Н-да, смотреть особо не на что», – подумал Дин. Домики были в основном деревянными, на двускатных крышах лежал снег. Попадались и кирпичные дома, а здание банка и вовсе оказалось сложено из больших серых каменных блоков. В витринах магазинчиков уже появились рождественские украшения, красные ленты обвивали фонарные столбы. Сэм указал на кафе «Колесо телеги»: на деревянной вывеске было нарисовано колесо, в котором не хватало двух спиц там, где стрелки часов показывали бы час дня. Кафе было похоже на обычную забегаловку, каких Винчестеры уже немало повидали в маленьких городках за последний год. А из некоторых их, бывало, и выставляли. Сэм надеялся встретить там Джулиет. Ему хотелось увидеть ее еще раз.
В паре домов отсюда они видели еще одну забегаловку, в темном окне которой светилась вывеска «Открыто». Но Дин решил, что в заведении «Полная стопка» их не ждет ничего интересного, кроме выпивох у стойки, парочек, уединившихся в отдельных кабинках, и музыкального аппарата с хитами кантри, два года назад болтавшимися в хит-парадах. Он почти слышал песню Шанайи Твейн «Man! I Feel Like a Woman». Хотя даже если бы канадская певица вместе со своими музыкантами пела прямо на обочине, ее не было бы слышно сквозь раздававшиеся в «Импале» вопли группы «Раш».
Он потянулся, чтобы убавить громкость.
– Ну что, мотеля не видно?
– «Приют в ненастье» уже проехали, – ответил Сэм. – Он был с моей стороны, но я тебе не сказал, ведь мы, вроде, решили, что не хотим ночевать в компании тараканов размером с лошадь. Присутствующих я в виду не имею.
– А другой мотель, о котором говорила Джулиет?
– «В конце пути»? Пока не проезжали.
Дин огляделся по сторонам. На обочине стояла пара грузовиков, но людей видно не было.
– Ты хоть кого-то живого видишь?
– Вроде нет.
– Ты же не думаешь, что…
– Что мы опоздали? И кто-то успел вырезать целый город? Тогда повсюду были бы кровь и трупы. Просто это маленький город, и все уже сидят по домам.
– Ну что ж, – заметил Дин. – Эта версия мне подходит.
Впереди, в стороне от дороги светилась витрина универмага «Свонсон’с Хай Кантри Маркет». На парковке перед ним были люди. Женщина с двумя детьми катила тележку к зеленому джипу.
– Вот видишь? – сказал Сэм. – Все в порядке. Если нам не понравится в «Колесе телеги», можно тут что-нибудь купить.
– Будем надеяться, что и дальше все будет в порядке, – ответил Дин. – Вот бы мы хоть раз ошиблись и ничего бы не произошло. Это отличное место, чтобы славно отдохнуть, не забивая себе голову всякими загадочными убийствами.
– Что мне в тебе нравится, Дин, – заметил Сэм, – так это твой неиссякаемый оптимизм.
Дин взглянул на брата. Они были похожи, особенно формой носа, но черты лица у Сэма были мягче. У Дина были зеленые глаза, а у его брата – карие. И волосы у Сэма были длинные и вьющиеся, отчего он выглядел моложе. Хотя Сэм и так был моложе Дина на четыре года. Дину было двадцать семь, и он подозревал, что, когда Сэму исполнится столько же, все эти ямочки исчезнут и черты его лица станут жесткими. Борьба с силами тьмы бесследно не проходит, и наверняка так оно все и будет.
Если, конечно, к тому времени они все еще будут живы.
Ему не хотелось думать, что может быть иначе. Но они были солдатами на этой бесконечной войне. Его так воспитывали с самого детства, а Сэма – с рождения. Солдаты должны быть готовы к смерти, чтобы суметь избежать ее. И все же они сильно рисковали. После того как погибла их мать (Дину тогда было четыре года), они рисковали жизнью почти каждый день. Потом погиб отец, пал в бою, как настоящий воин. Как сам того хотел. Сыновья продолжили его дело. Иначе и быть не могло.