ющее мгновение вновь принял прежний облик. Бриттани не покидало ощущение, что он давно умер от смертельного ранения, но почему-то не заметил этого и продолжает расхаживать по земле.
– Что вам… кто вы такой?.. – Она не могла сообразить, что сказать, и сквозь шум в ушах едва слышала свой голос. Даже если он понял ее, то виду не подал. Она слышала, как воздух со свистом проходит сквозь рану на его груди.
Когда он потянулся к ней, Бриттани, наконец, очнулась и попыталась вскочить и убежать. Но индеец двигался на удивление быстро и, схватив ее за рыжие кудри, дернул на себя. Пол ушел у нее из-под ног, и она растянулась посреди гостиной. Она готова была заорать во все горло, так, что вся округа услышит и полицейские сбегутся на крик. Они пристрелят индейца или объявят ее сумасшедшей, что, с учетом происходящего, казалось ей наиболее вероятным вариантом.
Но колено, которым индеец прижал ее к полу, было более чем реальным. От чужака ощутимо разило гнилым мясом, которое слишком долго пролежало на солнце. Томагавком он ударил ее в грудь, туда же, куда был ранен он сам. Боль тоже была реальной, хоть и мгновенной.
– Вот дерьмо! – воскликнул Джим Бекетт. – Полное дерьмо, двух мнений быть не может.
Помощник шерифа Трейс Йоханнсен мрачно кивнул.
– Согласен.
Бекетт снова посмотрел на тело Бриттани Гарднер. В груди у нее зияла огромная рана, как будто хирург-самоучка вскрыл ей грудную клетку, чтобы провести экстренную операцию на сердце, а зашить забыл. Некоторое время сердце еще билось, выталкивая кровь из раны, и тело лежало в луже крови, в насквозь пропитанной кровью толстовке.
Третий труп за сутки. Ему нравилось в Сидар-Уэллсе, потому что это был тихий городок, в окрестностях которого можно было отлично поохотиться и порыбачить. Большой каньон был приятным дополнением, и хотя он не часто наведывался туда, его грела сама мысль о том, что он неподалеку.
И вдруг покой оказался нарушен. Их сонный городок теперь был похож на Детройт, Вашингтон или Лос-Анджелес с разборками уличных банд, поножовщиной и перестрелками. Во времена юности Бекетта подростки вооружались складными ножами и велосипедными цепями. Конечно, это не гангстерские войны, но для него это было делом принципа. А принцип состоял в том, что жители его города не убивают друг друга. И чужаки не убивают местных рядом с национальным заповедником, куда приезжает пять миллионов туристов в год. Ему хотелось, чтобы в его городе все оставалось как раньше, когда люди умирали своей смертью.
– Диспетчер сказал, что она заявила о каком-то подозрительном типе неподалеку, – в который раз пояснил Трейс. Он уже все это рассказывал, но, видимо, никак не мог остановиться, а слушать его было проще, чем думать. – Какой-то старый хрыч с ружьем. Я проверил, но Сойеры никого не видели. Зашел к ней, чтобы расспросить, а она не открывает. Она же звонила всего пару минут назад, значит, дома. Я заглянул в окно, а тут такое…
– И никаких следов убийцы? – спросил Бекетт. – Этого старика с ружьем?
– Никого. Если у него ружье, зачем же он ее зарубил? Почему не застрелил?
– Хотел бы я знать… Есть какие-нибудь следы? Тут или рядом с соседями?
– Там есть, через дорогу. Под окном четкий след, как будто кто-то вставал на цыпочки, чтобы заглянуть внутрь.
– Значит, это тот старый хрыч?
– Выходит, так.
– Пока я сюда ехал, мне тоже позвонили, – сказал Бекетт. – Тоже видели старика, в квартале отсюда. По дороге я никого не заметил, а чтобы тут все прочесать, у меня людей не хватает.
– Думаешь, он ищет новую жертву?
– Я даже не уверен, что убийца именно он. Ты сам сказал, что у него ружье. А эта девушка не была застрелена. Не знаю, чем это ее так, но это явно не огнестрельная рана.
Трейс наконец умолк, и Бекетт не возражал. Думать обо всем этом ему не хотелось, но деваться было некуда. Мэр Милнер даже разговаривать не станет о том, чтобы перенести открытие торгового центра, и шериф его понимал.
Вот только каждый житель в Сидар-Уэллсе знал передаваемую шепотом легенду о «цикле убийств», как назвал его тот молодой журналист. Невозможно было не знать о ней, если ты шериф. Легенда всплывала после пары глотков в «Полной стопке», летом на заднем дворе, пока на гриле жарится мясо, и все потягивают холодное пиво, коротая время за разговорами. А иногда на улице его окликал кто-нибудь из старожилов, подзывал с важным видом, какой любят напускать на себя старики, общаясь с теми, кто помоложе, и шептал, что год-то наступил тот самый, так, значит? Придет весна, или лето, или когда там, по их мнению, это началось, и все повторится. Именно поэтому он и считал все это байкой – ведь старики, которые жили здесь еще сорок лет назад, не могли сойтись на том, когда начались эти убийства.
Но если он ошибается, если все это правда, и прошло уже сорок лет, и все начинается снова, то следующая пара недель будет жаркой. Или сколько там это длилось в тот раз… Значит, открывать торговый центр сейчас было бы безумием. Пока у них всего несколько трупов в разных местах города, а если в торговом центре соберется несколько тысяч человек и эти ублюдки решат устроить теракт? Заложить бомбу или обрушить на крышу самолет? В считаные минуты здесь будут сотни трупов.
Удастся ли убедить мэра и управляющую отложить открытие?
Пока оснований для этого недостаточно.
Надо найти старика. Или солдата с парковки. Или того, кто растерзал Ральфа Маккейга. Было бы неплохо, если бы все это сделал один и тот же человек. Упечь за решетку преступника куда проще, чем гоняться за байками и легендами.
Глава 9
Миссис Франкл, седовласая библиотекарша, пользовалась такими пряными духами, что Дин начал подозревать, не ведет ли она двойную жизнь. Они с Сэмом вернулись в библиотеку сразу после посещения торгового центра. Сначала они искали информацию об убийствах в 1925 и 1966 годах, но сейчас хотели разузнать, не был ли солдат призраком, разозлившимся на жителей Сидар-Уэллса.
Они не настолько хорошо разбирались в военной форме, чтобы понять, к какому времени относится та, что была на солдате, и это определенно затрудняло поиски. Поэтому они решили как следует расспросить миссис Франкл.
– Удивительно, что National Geographic интересуют такие детали нашей истории, – сказала она.
– Интересы наших читатели весьма разнообразны, – пояснил Сэм.
– Чем больше интересных деталей, тем больше читателям понравится статья.
– Ну, у нас в Сидар-Уэллсе и в округе Коконино действительно много интересного, – отозвалась она – Тут много чудаков оседает или бывает проездом. Но не припомню, чтобы кто-то был на нас в обиде.
– Может, он ничем не выдал своей обиды, – предположил Дин. – Может быть, кто-то просто чувствовал, что с ним обошлись несправедливо.
– Такое случается постоянно, – ответила миссис Франкл. Она накручивала на палец свою золотую цепочку. Дин отметил, что обручального кольца она не носит, хотя представилась она как «миссис» Франкл. – Людям часто кажется, что именно к ним местные власти относятся предвзято или что их проблемы никого не волнуют. У некоторых для этого, и правда, есть основания. Таких я могу припомнить с десяток, но это те, кто бывал здесь в последние пару лет. А раньше… думаю, придется искать в газетах. За все время, что они сохранились.
– Начиная с какого года у вас подборка? – спросил Сэм. – Тот солдат, о котором идет речь, вероятно, жил здесь в конце девятнадцатого века.
Миссис Франкл выпустила из пальцев цепочку и задумчиво потерла подбородок.
– Боюсь, таких старых газет не существует. «Газету Штата Каньон» стали выпускать в двадцатых. Уже после того, как здесь открыли национальный парк. Раньше тут было слишком мало народа, чтобы издавать газеты.
– Как нам найти информацию о людях, которые жили здесь тогда? – спросил Дин.
Она взглянула на ряд деревянных шкафов у стены.
– Сохранились архивы лагеря «Валапай» – так назывался местный военный гарнизон, который существовал с 1860 по 1870 годы. Можете поискать там.
Дин бросил взгляд на Сэма. Предстояло много нудной работы. Он был готов тратить время, только если был уверен в успехе, а тут явно предстояло искать иголку в стоге сена. И они даже понятия не имели, на каком поле искать нужный стог. Сэм пожал плечами.
– Мы непременно зайдем попозже, – пообещал Дин.
На улице Сэм схватил брата за руку.
– Я понимаю, тебе неохота копаться в архивах, но других идей пока нет. И времени у нас не так много.
– Разумеется, у меня есть идея, – откликнулся Дин. Сэм остановился, ожидая продолжения. Снегопад усиливался. Дин, у которого на самом деле не было никаких идей, уставился в небо, надеясь, что на него снизойдет озарение.
– То есть пока у меня идей нет, но скоро я что-нибудь придумаю.
– Так я и знал. К счастью, у меня есть идея.
– Чего же ты тянешь? Что за идея?
– Мы ищем солдата, правильно? Он умер здесь, поэтому его дух все еще привязан к этому месту. Значит, надо искать на местных кладбищах. Проверим электромагнитные поля. На могилах военных часто есть особые отличия, и, если мы заметим там что-то необычное, можно будет сразу же вскрыть ее.
Дин улыбнулся. Ай да младший братишка!
– Отличная идея, Сэмми. Вряд ли тут у них много кладбищ.
Оказалось, что целых три.
На первом все захоронения были не позже 1954 года – это они выяснили, побродив по нему минут двадцать и стряхивая снег с надгробий.
Второе кладбище находилось за католическим храмом. Из окна за ними наблюдал священник, так что им пришлось поумерить прыть. Похолодало, и Сэм натянул на голову капюшон толстовки, а Дин откопал в карманах своей куртки перчатки.
Тут могилы были более старыми. Нашлось несколько с 1890 года, но военных среди них не оказалось. Не обнаружили они и следов паранормальной активности, ни на глаз, ни при помощи датчика электромагнитных полей.
– Осталось всего одно кладбище, – подбодрил Сэм брата, когда они вернулись в машину.