– Его звали Невилл Штайн, – отозвался Байрд. – Вспомнил вчера, как его зовут.
– Он еще жив? Можно с ним поговорить?
– Не получится, – отрезал Байрд.
– Почему?
– Потому что я его вчера пристрелил. Тогда-то я и вспомнил его имя. Конечно, он уже был мертв. Помер-то он еще до первого сорокалетия, в 1923 или 1924 году. Учителем работал, а местные парни не слишком высокого мнения были об учителях. Пригласил сестренку какого-то фермера на свидание… на пикник, значит. А тот возьми да и пристрели его. Прямо в лицо выстрелил. И я вчера снова рожу ему разнес. Так что вряд ли он что-то вам расскажет.
Глава 28
– А где он преподавал? – спросил Сэм. – Тут, в городе?
Байрд смотрел в окно, пока они проезжали по улицам Сидар-Уэллса. Несколько раз на глаза им попадались люди с ружьями, и они притормаживали, чтобы убедиться, что они живые, а не призраки, – что они не мерцают и у них на теле нет смертельных ран.
– Нет, – наконец откликнулся Байрд. Пауза так затянулась, что Сэм не сразу понял, на какой вопрос тот ответил.
– На ранчо был маленький домик, вот в нем и была школа. Нас, детей, было человек десять, так что учились мы прямо там. В городскую школу ходить было слишком далеко.
– А сколько было до города?
– Километров десять, – ответил Байрд. – Сейчас это, конечно, не расстояние. Но когда я был мальчишкой, так быстро, как теперь, туда было не добраться.
– Но убийства происходили в этом радиусе, – отметил Сэм. – И на это расстояние люди могли отходить от города.
– Кажется, шериф говорил, что его заместителю удалось проехать двадцать четыре километра, – откликнулся Дин.
– Да, ранчо находилось в пределах города, – ответил Байрд. – В почтовом адресе, по крайней мере, был указан Сидар-Уэллс.
Сэм лихорадочно перебирал варианты, как еще можно получить информацию, которую унес с собой в могилу Невилл Штайн.
– Может, он вел записи? – спросил он. – Он собирался написать книгу, наверняка у него были какие-то заметки…
– Кажется, что-то такое было, – ответил Байрд, почесал голову и часто заморгал крохотными глазками. – Он держал в школе какие-то дневники или журналы. Нам он их трогать запрещал. Скорее всего, туда он и записывал истории для своей книги. Помню, я видел, как он много часов разговаривает с каким-нибудь стариком-фермером и записывает, что тот ему рассказывает. – Он усмехнулся. – Сказки про белого бычка.
– Может, и так, – сказал Сэм. – Но все же записи этих бесед должны были сохраниться. Не знаете, кому они могли достаться после его смерти?
– Да кому они были нужны! Его и так считали чокнутым из-за того, что он с этим возится, записывает что-то. Кому охота была читать эти небылицы!
– Тогда где они? – спросил Дин. – Где-то же они должны быть?
– Да, скорее всего, все там же.
– Там же – это где? – уточнил Сэм.
– В школе.
– Так здание школы сохранилось?
– Куда ж оно денется, – отозвался Байрд.
Дин ударил по тормозам и хлопнул ладонью по рулю.
– Мы же вас спрашивали, сохранилось ли ранчо!
– Так ранчо и не сохранилось, – как ни в чем не бывало ответил Байрд. Казалось, он не понимает, что Дин злится на него, и уж тем более не догадывается за что.
– Ранчо поделили на куски. Застроили домами. Там сейчас много маленьких фермерских участков. Но земля-то осталась, а на ней и кое-какие постройки до сих пор стоят. Здание школы поставили в каменистом ущелье, ведь как пастбище его нельзя было использовать. Не строить же школу на земле, от которой есть другая польза. И потом тоже никто на это место не позарился… Так здание там и стоит. То, что от него осталось. По крайне мере, когда я последний раз там был, оно еще стояло. Лет десять-двенадцать тому назад. Не думаю, что с тех пор там что-то изменилось.
– Отвезете нас туда?
– Ты же за рулем, Дин, – невозмутимо отозвался Байрд. – Да и зрение у тебя получше моего. Так что уж лучше ты сам.
Сэму показалось, что он видит, как от Дина полетели искры.
– Я. Не знаю. Где. Это.
– Ну так я тебе подскажу.
– Отличная идея, Хармон, – перебил Сэм, пока Дин не вышвырнул Байрда из машины и не переехал. – Вы говорите Дину, куда ехать, а он нас отвезет.
– Вот и отлично, – с напускным весельем отозвался Дин, пытаясь взять себя в руки. – Вы говорите, куда ехать, а я еду. Договорились?
– Вот и отлично, – согласился Байрд. – На перекрестке сверни налево.
Выяснилось, что подъехать к самому зданию не получится. Километрах в пяти от старой школы асфальтированная дорога закончилась и началась грунтовка, по которой им удалось проехать еще пару километров. Потом пришлось идти пешком через заснеженное поле и лезть через ограды из колючей проволоки, таща за собой снаряжение.
Байрд указал на скалистый кряж впереди. Когда они подошли к его подножию, пришлось карабкаться наверх. Сэму показалось, что гряда состоит из того же известняка, что и верхний слой Большого каньона. По другую сторону гряды у ее крутого склона расстилалась долина, с противоположного края которой высился такой же горный хребет. Две гряды, окаймлявшие долину, сходились в ущелье далеко впереди.
– Через несколько километров ущелье вплотную подходит к Большому каньону, – сказал Байрд. – Нам все время приходилось проверять там изгороди, чтобы скотина не падала с обрыва. Но иногда упрямым коровам удавалось, к несчастью для нас, найти тропки вниз, и тогда приходилось спускаться, чтобы вернуть их в стадо.
– Вы тогда были совсем мальчишкой? – спросил Дин.
– Ну конечно. Не верьте, когда говорят, что на ранчо не использовали детский труд.
– Значит, школа где-то здесь? – спросил Сэм. Он никак не мог разглядеть ничего похожего на здание.
– На картах это ущелье называется Школьным. Но отсюда школу не увидишь. – Байрд пошел вниз по склону, прыгая по камням, как горный козел.
Через несколько минут до Сэма дошел смысл его слов.
– Вы сказали, что на картах ущелье называется Школьным. Значит, местные называли его как-то иначе?
– Еще бы. Мы его называли Ведьминым.
Дин остановился как вкопанный, скрестив руки на груди.
– И вы до сих пор об этом не сказали? И это учитывая, с какой нечистью мы имеем дело?
Байрд взглянул на Дина, приставив руку козырьком ко лбу.
– Не сказал. А что такого? Уж простите, молодой человек, коли оплошал, но про ведьм у нас разговора не было. К тому же это просто название. Многие названия ничего не значат.
– А это, может, и значит, – возразил Сэм. – Это хоть на какую-то зацепку похоже. Так где же школа?
– Идемте, – ответил Байрд и продолжил спуск. Сэм пошел следом. Помедлив пару секунд, к нему присоединился и Дин.
На дне каньона из-под снега торчали высокие стебли пожухлой травы. То и дело попадались валуны, а между ними ютились чахлые кусты можжевельника. Они шли вглубь ущелья, и, наконец, Сэм увидел здание, о котором говорил Байрд. Прижавшись к скале, стоял бревенчатый домик с провалившейся крышей и полуразрушенными стенами. Казалось, если мимо пролетит воробей, все здание развалится.
– Это оно? – спросил Сэм.
– Выглядело попрочнее, когда я был тут в последний раз.
– Неужели? – ехидно спросил Дин.
Байрд пропустил его слова мимо ушей. Он подошел к обветшалой постройке с трепетом и почтением. «Видно, когда-то это место много значило для него», – подумал Сэм. Наверное, тяжело видеть его в таком плачевном состоянии. Стояло бы оно на территории национального парка, его бы признали историческим памятником, а тут никому до него нет дела. Брошено на волю времени и непогоды.
Входной двери не было, здание стояло открытое всем ветрам. Балка над дверным проемом упала, так что даже Хармону Байрду пришлось пригнуться, чтобы войти. Он решительно переступил порог. Сэм достал из кармана фонарик, включил его и последовал за стариком. Следом шел Дин, тоже с фонариком.
Внутри бывшая школа больше напоминала приют для крыс и летучих мышей, чем место, где когда-то учили детей. Пол был покрыт слоем грязи, помета и сухой листвы, принесенной ветром. Между партами и скамьями росла трава. Потолок был весь в паутине, свисавшей кое-где так низко, что Сэму приходилось пригибаться или срывать ее руками. В воздухе пахло мочой и навозом.
– Кажется, каникулы несколько затянулись, – заметил Дин.
– Думаю, это здание заброшено со времен моего детства, – ответил Байрд. – В начале тридцатых Мерфи поделили территорию ранчо на участки поменьше. После основания парка сюда поехали люди, и цена на землю выросла.
– Жаль, что мебель осталась тут, – заметил Сэм. – Могли бы передать какому-нибудь музею.
– Тут много школ пустует, – пожал плечами Байрд. – Все не спасти, что-то просто остается гнить.
– Наверное, вы правы. Не знаете, где ваш учитель мог хранить свои записи?
Байрд не двигался, оглядывая помещение в тусклом свете, проникавшем сквозь дверной проем и щели в стенах и потолке.
– У мистера Штайна был большой сундук из кедра, – сказал он наконец. – Там он держал учебники и свои старые книги для записей. Все, что ему нужно было спрятать подальше от нас. Сундук он закрывал на замок, а ключ всегда носил при себе.
– И где стоял этот сундук? – нетерпеливо спросил Дин.
– В начале класса, за этой, как ее, кафедрой. Помню, я все смотрел на него и думал: что же в нем за сокровища? Или гадал, помещусь ли в нем целиком.
Сэм не мог понять, какая тут раньше была планировка.
– И где тут было начало?
Байрд указал пальцем на тот угол комнаты, который пострадал сильнее всего. Потолок там полностью провалился. Казалось, будто это часть ущелья, вокруг которой воссоздан старинный интерьер.
– Вон там.
Глава 29
– Ну что же, будем откапывать, – сказал Дин. – Жаль, не взяли с собой защитные костюмы. – Он выключил фонарик и спрятал в карман. Чтобы рыться в земле, достаточно было света, проникавшего сквозь щели. Вот если они все-таки доберутся до записок давно почившего школьного учителя, тогда фонарик, может, и понадобится. Он надеялся, что они не наткнутся на крысиные норы. Крыс он терпеть не мог. Просто ненавидел.