Она прекрасно проводила время в баре «У причала», слушая местного певца. Седой бородатый мужчина пел, подражая Хэнку Уильямсу. Он исполнил «Tourist Town Bar» – прекрасную песню о своей работе. А потом не менее смешную «She Gotta Butt» – о женщине, которая водила машину с большим прицепом. Эта песня пришлась Сюзанне особенно по душе, потому что в главной героине она узнала свою мать.
Солнце клонилось к закату, седой певец закончил выступление, и теперь до ночного концерта кавер-группы в баре будет играть только музыкальный автомат. Сюзанна решила, что уже можно заказать пиво. До захода солнца она пила только колу, потому что считала, что днем злоупотреблять спиртным не стоит.
Через некоторое время к ней за столик подсели Альберто и Федра – все остальные места были заняты, а она сидела в одиночестве, после того, как пара геев, составлявшая ей компанию, ушла. Новые знакомые предложили угостить ее чем-нибудь покрепче.
Обычно Сюзанна могла спокойно выпить четыре джин-тоника, прежде чем комната начинала кружиться и она переставала контролировать себя, но тут она и первую порцию не успела прикончить, как уже почувствовала себя нехорошо.
– Что-то… мне не по себе, – сказала она Альберто. У него был такой сексуальный голос, и если бы он был один, а не с женой, она бы непременно начала с ним заигрывать. Да, она обещала встретиться в субботу с Дином, но это было пару дней назад. У Дина были красивые глаза, милая улыбка и потрясающие бицепсы, но сегодня – это сегодня.
Правда, сейчас все это уже не имело никакого значения. Бар «У причала» вращался вокруг нее, рвота подступала к горлу.
Альберто железной хваткой стиснул ее руку, и Сюзанна почти повисла на нем, не в силах удержаться на ногах.
– Пойдем, – сказал он. – Мы отведем тебя к себе в номер. Мы остановились в «Хайатте».
Сюзанна молчала, предпринимая отчаянные усилия, чтобы ее не вырвало прямо на пол. Она жила в мотеле на трассе номер один, по ту сторону моста. Этот мотель выбрала ее тупая двоюродная сестра, с которой Сюзанна уже зареклась путешествовать, та вечно выкидывала что-нибудь в этом роде. Приехать в Ки-Уэст и поселиться так далеко от Дюваль-стрит?..
Но если Альберто и Федра живут в «Хайатте», то это всего в квартале отсюда. А Сюзанне хотелось только одного: добраться до белого фаянсового друга. И ей совершенно точно не хотелось блевать в туалете бара.
Дорогу в отель она не запомнила. От звукового сигнала, сопровождавшего вызов лифта, у нее едва не взорвалась голова. «Господи, как будто у меня уже и похмелье началось». Глаза она не открывала, потому что тогда ее начинало тошнить еще сильнее.
Едва Федра открыла дверь карточкой-ключом, как Сюзанна ворвалась в номер и кинулась в ванную. Она успела заметить, что на ручке двери висит табличка «Не беспокоить» – интересно, зачем, если их все равно не было в номере? Кровать была отодвинута к стене, как будто тут готовились к вечеринке и освобождали место для танцев. Но она мечтала только об одном – поскорее добраться до туалета.
Как только она переступила порог ванной, организм, видимо, почувствовал, что избавление близко, и в желудке поднялась волна рвоты. Сюзанна одним прыжком преодолела расстояние до унитаза, откинула крышку и…
Ничего не произошло.
На ее горячую шею легла прохладная ладонь. Это был Альберто.
– Идем, Сюзанна, мы позаботимся о том, что тебя беспокоит.
«Господи, почему меня никак не вырвет?» Сюзанна знала, что если ей удастся освободить желудок, дела пойдут на лад. Так всегда бывало. Хуже рвоты быть уже ничего не могло, поэтому после нее становилось только лучше.
Альберто поднял ее на ноги, но она едва не упала. Ноги были ватными, и если бы он ее не поддержал, она бы разбила голову о раковину или унитаз.
Сюзанна едва переставляла ноги, и Альберто почти волоком тащил ее обратно в комнату. Все было как в тумане, но потом она почувствовала босыми ногами жесткий ворс ковра и задумалась о том, когда и где успела потерять босоножки. Это заставило ее немного прийти в себя.
По всей комнате стояли зажженные черные свечи. Не может быть, чтобы она пробыла в ванной так долго, что Федра успела зажечь столько свечей… Но, видимо, чувство времени ее подвело.
– Все будет хорошо, – нежно прошептал Альберто ей на ухо, подтаскивая к спинке кровати. Только тогда Сюзанна обратила внимание, что на изголовье нарисована темно-красная звезда Давида. Нет, это… наверное, пентаграмма? В колледже ее соседкой по комнате была викканка Стефани, но Сюзанна уже не помнила подробностей. К тому же Стефани не особенно делилась с ней, только постоянно жгла благовония. Сюзанне это даже нравилось.
Ей показалось, будто в воздухе запахло гарью, и она подумала, что сейчас не помешала бы одна из ароматических палочек Стефани.
«Господи, где это я?»
Она пыталась заставить себя сосредоточиться, но у нее ничего не получилось. Потом она услышала странные звуки.
Это был Альберто. Он что-то говорил нараспев. В частной гимназии, куда ее сплавила мамаша, студентов учили латыни, и сейчас она узнала ее, хотя и не могла разобрать слов.
А потом Федра обернулась и уставилась на Сюзанну. Ее глаза были совершенно черными. Не было видно радужек, зрачков, они были абсолютно черными.
Это было самое страшное, что Сюзанна видела в жизни.
Пообедав, Сэм и Дин отправились обратно в «Нейлор Хаус», чтобы переодеться в костюмы. Официантка Пола оставила Дину на чеке свой номер телефона, хотя он ее об этом даже не просил.
Пока Дин переодевался, его решил навестить капитан Нейлор.
– Прошу прощения, мистер Винчестер, могу я узнать, как продвигаются ваши дела?
Дину не очень-то хотелось вступать в разговоры с призраком, но капитан выполнял свою часть сделки.
– Мы думаем, что какой-то демон наложил заклятье, которое придает силы призракам вроде вас.
Нейлор отшатнулся.
– И насколько сильными станут призраки?
– Если бы я знал. Вот это мы с братом и пытаемся сейчас выяснить. – Завязывая галстук, Дин продолжил: – Немного терпения, капитан. Мы скоро во всем разберемся, и вы обретете заслуженный покой.
– Очень на это надеюсь, мистер Винчестер. Я и так слишком долго был привязан к этому месту, а теперь, когда я полностью осознаю свое положение, все стало только хуже.
Дин поймал себя на том, что начинает жалеть беднягу.
Переодевшись и проверив фальшивые удостоверения, они с Сэмом сели в «Импалу» и, потолкавшись на Дюваль, свернули на Фронт-стрит, где Дин и остановился на площадке перед отелем «Хайатт».
– Вообще-то, – заметил Дин, поправляя галстук, – можно было просто прогуляться.
– На Дюваль мы бы в этих костюмах только привлекали ненужное внимание, – возразил Сэм. – К тому же тут влажно, как в аду.
Дин не был уверен, что в аду так влажно, но промолчал. «Скоро смогу это лично проверить», – подумал он с горечью. Но Сэм тоже был прав. Если пот не льет с тебя ручьем, тебя скорее примут за федерального агента. Привлечь к себе большее внимание на Дюваль, чем костюмами, можно, только если поставить себе на голову воющую и мигающую сирену.
Но на машине быстрее, чем пешком, не получилось. Время шло к закату, и толпы людей направлялись к набережной на ежедневный праздник захода солнца.
Едва они вошли, к ним направился служащий отеля. На бейджике было написано его имя: «Юрий». Он был в голубой рубашке, шортах цвета хаки и мокасинах. Насколько Дин мог судить, в Ки-Уэст это был максимально деловой вид.
– Добрый вечер, господа! Чем могу вам помочь?
Помахав перед ним фальшивым удостоверением, Дин сказал:
– Я специальный агент Данко, а это специальный агент Хелм. Мы разыскиваем двух беглых преступников, которые могут скрываться в вашем отеле.
Юрий побледнел и, с трудом переводя дыхание, спросил:
– О боже! Вы уверены?
Сэм с каменным лицом ответил:
– Абсолютно уверены, сэр. Это сектанты, они проводят сатанинские ритуалы.
– Агент Хелм, – заметил Юрий, – то, чем люди занимаются за закрытыми дверями, их личное дело.
«Ох уж этот Ки-Уэст», – подумал Дин, вспоминая разговор с Сэмом про пофигизм, свойственный жителям острова. Сэм ввернул про «сатанинские ритуалы», чтобы взбодрить служащего, однако тут это, кажется, никого не волновало.
Но тут Сэм профессионально вбросил крученый мяч.
– Сэр, эти ритуалы предполагают в том числе и убийства. А это уже наше дело.
Юрий побледнел.
– О господи! Чем мы можем вам помочь?
Дин положил руку ему на плечо.
– Все в порядке, Юрий, мы постараемся сделать все максимально тихо. Вы же не хотите пугать туристов? И мы это прекрасно понимаем.
– Спасибо, – с облегчение ответил служащий.
«Хороший полицейский и плохой полицейский – древнейший трюк, – подумал Дин, – но все еще в обойме, потому что и правда работает».
– Отлично, Юрий, отлично. Скажите, не находили ли уборщицы серу в одном из номеров?
Юрий выглядел озадаченным.
– Серу?
– Ее используют в ритуалах, – пояснил Сэм.
– Подождите здесь, – сказал Юрий, доставая мобильный телефон, – Я позову начальника службы уборки. Хотя… – Мимо прошла пожилая женщина, бросив на Дина с Сэмом настороженный взгляд. – Лучше пройдемте со мной.
Дин был не против осмотреться в фойе и приглядеться к постояльцам, но заставлять служащего нервничать ему не хотелось. «Могло быть и хуже, если бы он знал, что происходит на самом деле». Они с Сэмом прошли за Юрием в служебное помещение – крошечную комнатку, посреди которой стоял деревянный столик с ноутбуком и переполненным лотком для бумаг. На стене висела пробковая доска, а к ней были прикреплены брошюры, чеки и флаеры. Под потолком еле-еле вращался вентилятор, почти не давая прохлады.
Через несколько минут в маленький офис вошла низенькая и коренастая пожилая латиноамериканка. Она замерла, с притворной скромностью сложив перед собой руки, но по ее лицу Дин понял, что происходящее ей не нравится.