Она посмотрела на сервировочный столик.
— Что у нас с шампанским? Хватает? Точно?
Метрдотель указал на большую коробку под столом.
— А минеральная вода, газированная?
Метрдотель кивнул и указал на другую коробку. Джессика поджала губы:
— А без газа есть? Не все, знаете ли, любят пузырьки!
Да, есть и без газа. Слава богу.
Струнный квартет репетировал перед выступлением. Однако эти звуки не могли заглушить шум толпы, собравшейся в холле. Гостей было не так уж много, но все люди известные и влиятельные. Они недовольно переговаривались, с каждой секундой раздражаясь все сильнее: женщины в норковых шубах и мужчины, которые бы наверняка закурили сигары, если бы не таблички на стенах и запреты врачей. Все они — и журналисты и знаменитости — уже предвкушали бесплатные канапе, пирожные, бутерброды и шампанское.
Кларенс говорил с кем-то по сотовому, — это была тонкая изящная «раскладушка», по сравнению с которой гаджеты из «Звездного пути» показались бы уродливыми и слишком массивными. Договорив, он нажал на кнопку отбоя, убрал антенну, аккуратно положил телефон в карман пиджака от Армани и ободряюще улыбнулся Джессике:
— Джессика, только что звонил шофер мистера Стоктона. Просит подождать пару минут — они еще в пути. Не волнуйтесь.
— Не волнуйтесь, — повторила Джессика.
Провал. Полный провал. Выставка обречена на полный провал. Ее провал. Схватив со стола бокал шампанского, Джессика залпом оcушила его и сунула официанту.
Кларенс прислушался к шуму в холле. Потом деловито глянул на часы и вопросительно — на Джессику. Так капитан смотрит на своего генерала, спрашивая: «В долину Смерти, сэр?»
— Все в порядке, мистер Стоктон вот-вот приедет, — спокойно проговорила Джессика. — Он пожелал лично проверить все до открытия.
— Может, я выйду посмотреть, как там наши гости?
— Нет, — решительно сказала Джессика. А потом, не менее решительно: — Да.
Удостоверившись, что еды, воды и шампанского хватает, Джессика подошла к музыкантам и в третий раз за вечер спросила, что именно они собираются играть.
Кларенс приоткрыл двери. Все оказалось гораздо хуже, чем он предполагал. В холле собралось по меньшей мере сто человек. И это были не просто люди, а очень известные люди. Некоторые из них были люди невероятно известные.
— Простите, — сказал председатель совета по искусству. — В приглашениях написано, что выставка откроется ровно в восемь. А сейчас уже двадцать минут девятого.
— Прошу вас, подождите еще пару минут, — сказал Кларенс. — Охрана должна кое-что проверить.
К нему подскочила какая-то женщина в шляпе.
— Молодой человек, вы знаете, кто я? — громко и властно спросила она.
— Честно говоря, нет, — солгал Кларенс: он прекрасно знал всех присутствующих. — Подождите минутку, я спрошу, можно ли вас впустить. — С этими словами он вернулся в зал и захлопнул за собой дверь. — Джессика! Они сейчас выломают дверь!
— Не преувеличивай, Кларенс!
Она носилась по комнате, похожая на зеленый вихрь. Давала последние наставления официантам с подносами, на которых громоздились пирамиды канапе и бокалы с шампанским. Проверяла, как работает микрофон, украшена ли сцена, не забыли ли подвесить шнур, с помощью которого поднимут штору, скрывающую главный экспонат.
— Представляю, какие будут заголовки в газетах, — сказал Кларенс, изображая, что разворачивает газету. — «Катастрофа в музее: как прославленный миллиардер встречает дорогих гостей».
Кто-то уже колотил в дверь. С каждой секундой толпа в холле волновалась все больше. Кто-то кричал: «Пропустите! Пропустите!» Кто-то уверял собравшихся и весь мир, что это просто неуважение, самое настоящее неуважение.
— Я знаю, что делать, — вдруг заявил Кларенс. — Сейчас я их впущу.
— Ни за что! — завопила Джессика. — Нет! Если…
Но было уже поздно. Кларенс открыл двери, и толпа ворвалась в зал. Выражение ужаса на лице Джессики тут же сменилось выражением искренней радости. Она скользнула к дверям.
— Баронесса, не могу передать, как я рада, что вы смогли прийти сегодня на выставку! — сказала она, широко улыбаясь. — Мистера Стоктона еще нет, но он обещал приехать с минуты на минуту. Прошу вас, угощайтесь! Вот канапе…
Кларенс весело подмигнул своей начальнице из-за плеча баронессы, одетой в норковую шубу. Джессика успела перебрать в голове все ругательства, какие только знала. Когда баронесса отправилась за канапе, Джессика быстро подошла к Кларенсу и шепотом, не переставая улыбаться, отчитала его.
Ричард замер. К ним шел охранник, высвечивая фонариком экспонаты. Ричард огляделся, раздумывая, куда бы спрятаться.
Поздно. С другой стороны показался еще один охранник. Он шел мимо гигантских статуй древнегреческих богов, поводя фонариком из стороны в сторону.
— Никого? — спросил первый охранник.
Второй подошел прямо к Ричарду и Двери и вдруг остановился. Ричард увидел, что это женщина.
— Вроде да, — отозвалась она. — Я только что прогнала пару придурков в костюмах, — они пытались вырезать свои инициалы на Розеттском камне[34]. Ненавижу эти официальные приемы.
Первый охранник посветил Ричарду прямо в глаза и опустил фонарик. Луч света запрыгал по полу.
— Я же говорю, — сказал он, — все это страшно напоминает «Маску Красной Смерти»[35]. Пока элита развлекается на закрытом приеме, мир вокруг летит ко всем чертям. — Он поковырял в носу и вытер палец о кожаную подошву своих черных, начищенных до блеска ботинок.
Его напарница глубоко вздохнула.
— Спасибо, Джеральд. Давай продолжим обход.
Охранники вышли из зала.
— А помнишь, как на прошлом приеме мы застукали одного гостя, когда он блевал в саркофаг… — говорил охранник, закрывая дверь.
— Ты теперь — обитатель Нижнего Лондона, — сказала Дверь Ричарду, когда они вошли в следующий зал. — Обычные люди тебя не заметят, если только ты с ними не заговоришь. Но и тогда сразу же о тебе забудут.
— Но я-то тебя заметил, — отозвался Ричард. Он уже давно об этом размышлял.
— Да. Это очень странно.
— И не только это! — воскликнул Ричард.
Музыка стала громче: видимо, музыканты были совсем рядом. Здесь, в Верхнем Лондоне, он чувствовал себя совсем потерянным, словно находился одновременно в двух разных мирах. В Нижнем Лондоне было легче. Там он по крайней мере мог жить как во сне — сомнамбулой плестись вперед, едва переставляя ноги, и ни о чем не думать.
— Angelus где-то там, — вдруг сказала Дверь, прервав размышления Ричарда и указав туда, где звучала музыка.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю, и все, — уверенно заявила она. — Идем.
Они вышли из темного зала в залитый светом коридор. На огромной растяжке под потолком было написано:
АНГЕЛЫ НАД АНГЛИЕЙ
ВЫСТАВКА В БРИТАНСКОМ МУЗЕЕ
Спонсор выставки — ОАО «Стоктон»
Они прошли по коридору и вскоре оказались в огромном зале, где проходил прием.
Здесь играл струнный квартет. В толпе богато одетых людей сновали официанты с канапе и шампанским. В углу была небольшая сцена, позади которой висела штора, а перед шторой стояла кафедра.
А еще здесь повсюду были ангелы.
Ангелочки на полочках. Изображения ангелов на стенах. Фрески с ангелами. Ангелы большие и совсем крошечные, суровые и веселые, с крыльями и нимбами и без них, воинственные и вполне миролюбивые. Современные и классические. Сотни ангелов всевозможных размеров. Такие, какими их видят на Западе, на Востоке, на Среднем Востоке. Такие, какими их изображал Микеланджело. Ангелы Джоэля-Питера Уиткина[36], ангелы Пикассо, ангелы Уорхолла. По свидетельству журнала «Тайм аут», коллекция ангелов мистера Стоктона была «на редкость разносортной, однако не лишенной своего неповторимого очарования».
— Ты, наверное, сочтешь меня занудой, — медленно проговорил Ричард, — но не кажется ли тебе, что искать здесь ангела — все равно что иголку в стоге… О боже! Это же Джессика! — Ричард побелел как полотно. Раньше он думал, что это всего лишь метафора, ему и в голову не приходило, что можно действительно так побледнеть..
— Твоя знакомая? — спросила Дверь.
Он кивнул.
— Она была моей… Ну, в общем… мы собирались пожениться. Познакомились пару лет назад. Она была со мной, когда я тебя нашел. Это она тогда… Это она оставила сообщение. На автоответчике.
Джессика весело разговаривала с сэром Эндрю Ллойдом Вебером, Бобом Гелдофом[37] и каким-то джентльменом в очках (она полагала, что это Саатчи[38]). Она то и дело посматривала на часы и оглядывалась на распахнутые двери.
— Так это она!.. — выдохнула Дверь, узнав Джессику. Потом, почувствовав, что следует сказать что-то хорошее о той, кого так любил Ричард, добавила: — Она очень… — Дверь немного подумала, — …чистоплотная.
Ричард смотрел на Джессику.
— А она… не разозлится, что мы сюда пришли?
— Сомневаюсь, — отозвалась Дверь. — Скорее всего, она вообще тебя не заметит. Если, конечно, ты с ней не заговоришь. Но у тебя же хватит ума этого не делать. — Она помолчала, а потом вдруг воскликнула: — Еда! — и набросилась на канапе.
Похоже, эта маленькая, курносая, похожая на фею девочка в огромной коричневой кожаной куртке не ела несколько дней. Дверь запихивала себе в рот сразу по несколько канапе, быстро жевала, проглатывала и тянулась за следующей порцией, одновременно заворачивая в салфетки сэндвичи и рассовывая их по карманам. Наевшись канапе, она положила на картонную тарелку жареные куриные ножки, дольки дыни, грибы, немного икры, маленькие венские колбаски и стала бродить по залу, останавливаясь перед каждым ангелом.