Женщина-депутат, главврач районной больницы, наглядно показала, что ее интересуют не только автомобили скорой помощи и разовые шприцы:
– Господин, вернее, товарищ Розов, четко продемонстрировал нам свою партийную окраску. Если мы изберем вас, то из хозяйственника, не сходя с этого места, вы сразу превратитесь в политика. Какого цвета?
– Синенького в томате. Я за все хорошее и против всего плохого. Знаю, что это выражение считают бессмысленным. Но мне за четырнадцать лет работы первым руководителем всегда удавалось отличать хорошее от плохого.
Главврач не успокоилась.
– Боюсь, что вам чаще всего приходилось разглядывать однотонные серые картинки. Вот я смотрю на коллегу Розова, который «красный», и знаю, что от него ожидать. Если дать ему волю, снова начнет делить имущество, командовать ценами и заводами. А вы для меня как политик представляете собой серую размытую картинку.
Когда Скачко занял место докладчика, атмосфера в зале была накалена. Потребности в красноречии и юморе не ощущалось.
– Начну об отношениях администрации и парламента. Мы одна из ветвей власти. С полномочиями равного уровня, включая контрольные. В своей деятельности я буду стремиться к соблюдению формулы: «Взаимное уважение – взаимная ответственность». В ее рамках мы должны забыть о собственной непогрешимости и о лозунге «Вся власть Советам», при условии, что администрация не будет считать себя старшим и особенно главным братом.
В зале возник легкий шумок. Одобрительный он или протестующий, Владислав не уловил.
– Пока никто не говорил об организации работы ЗеЭс. Если она будет хромать, все наши благородные мечты обречены на провал. Поэтому предлагаю усилить верхний уровень руководства. Заместитель председателя должен быть не завхозом, а полноценным партнером председателя. В том числе наравне с ним вести пленарные заседания, иметь возможность возглавлять депутатскую группу. Официально заявляю, что я предложил быть таким моим заместителем хорошо вам известному Максиму Федотовичу Лунину. Он согласился. И на выборы мы идем вместе, голосование будет «в пакете». С избирательной комиссией и юристами эта процедура согласована.
Скачко нашел взглядом Федотыча и получил в ответ одобрительный кивок.
– О статусе депутатов. Пора расстаться с традицией, что депутатский значок – разновидность поощрения, подобие дворянского звания. Областной депутат – это профессиональный политик. Он должен работать, а не изображать бурную деятельность. И постоянно быть в поле зрения своих многочисленных избирателей. Благодаря избирателям мы получили возможность сформировать близкий к оптимуму состав депутатского корпуса. Я вижу как минимум десять депутатов, которые смогут работать на профессиональной основе. Каждый из них должен иметь по штатному помощнику в Законодательном Собрании и в округе – для связи с избирателями. Мы должны принять компактную, но дееспособную структуру комитетов ЗеЭс – локомотивов законодательной работы. Наши с Максимом Федотовичем предложения по этой части имеются в раздаточном материале.
Эти слова тоже нашли отклик в зале. На этот раз – однозначно положительный.
– Вижу первостепенными задачами разработку и принятие Устава области, законов о выборах губернатора и местных органов власти. Мы ознакомились с предвыборными программами многих из вас. Считаю, что сразу после начала работы необходимо рассмотреть предложения депутатов трех северных округов о целесообразности налоговых льгот на техническое перевооружение. Еще более злободневным считаю предложение о разработке нормативов бюджетной обеспеченности муниципальных образований. Это позволит обоснованно, а не «с потолка» определять размеры дотаций.
Завершил Скачко свое выступление не под бурные, но под искренние аплодисменты. Его конкурентам этого не перепало даже в минимальной дозе.
– Я вам, Владислав Борисович, тоже похлопала, – обратилась к Скачко неутомимый главврач, – но для профилактики от «звездной болезни» задам вам неудобный вопрос. В наших депутатских рядах вы не единственный из новых крупных собственников. Но все они, кроме вас, политики-любители, а вы идете в профессионалы, во власть. Вас не смущает, что смесь бизнеса и власти, как учили нас Маркс с Лениным, для общенародного блага хуже динамита? Даже если желаешь быть честным, чуть задумался, отвлекся, и срабатывает защитный рефлекс: рука тянется положить казенное в собственный карман.
Скачко благодарно кивнул Варваре Васильевне, которая сразу же после атаки главврача на Зотова подсунула ему записку: «Лановая Виктория Рудольфовна, главный врач Ординской районной больницы».
– Спасибо, Виктория Рудольфовна, за принципиальный вопрос, на который еще не раз придется отвечать не только мне, но и депутатам, желающим работать на профессиональной основе. Способ, позволяющий избежать конфликта между личным и государственным, существует. Он предусмотрен федеральным статусом депутата. Заявляю под протокол. Если буду избран председателем, немедленно займусь передачей собственного бизнеса в доверительное управление.
Больше острых вопросов Скачко не получил. Остальные были скорее благожелательными напутствиями в адрес его «дуэта» с Луниным. Выступающие называли его каждый по-своему: «связкой», «обоймой», «упряжкой», но похоже, что идея альянса оказалась выигрышной. В итоге на двоих они получили двадцать восемь голосов, умыкнув четырех сторонников у Зотова и девять (!) у Розова.
Вечером глава администрации устроил многочисленное, но скромное по гастрономическому содержанию застолье в честь депутатов и их новоявленного спикера. Баланс ветвей власти на банкете был выдержан, как в учебнике политологии: по сорок депутатов и руководителей администрации. Судейская власть в количестве шести человек была дополнена до того же количества областным генералитетом и «почетными гражданами области» разного профессионального происхождения.
Все прошло «штатно» и даже неожиданно душевно. В процессе общения, слегка подогретого алкоголем, Владислав обнаружил три сюрприза: два приятных и один непонятный. Порадовал Атаманов, позитивно воспринявший формулу «взаимного уважения и ответственности». Достойно, без обид восприняли свое поражение недавние конкуренты. Зотов пожал руку и посетовал:
– Эх, Борисыч, развеял ты мне голубую мечту!
– Какую, если не секрет?
– У меня же дочки-двойняшки осенью поступают в медицинский. Ну и мы с женой нацелились перебраться в Камск. Председателю всяко бы квартиру дали.
– Константин Олегович, если беда в этом, решим проблему мигом. Только подбери себе надежного преемника. Жду тебя завтра, детали обговорим.
Непонятность исполнил Дьяков. Он не отходил от Скачко ни на шаг. У непосвященного в тонкости завершившегося процесса могло возникнуть впечатление, что именно Дьяков является главным соавтором победы.
«Бал победителей» окончился в половине одиннадцатого. Но не для всех. Возглавляемые Владиславом и Федотычем девятнадцать «дружественных» депутатов и шесть «сочувствующих» чиновников из администрации погрузились в автобус и через двадцать минут оказались в ресторане. Там «шефа» в полном составе ожидал его избирательный штаб. От аксакалов – Дьяковой, Брюллова, Морозовского, крупнейших акционеров «КамФГ», до молодых журналистов и студентов – бригадиров сборщиков подписей.
Влад не присел, пока не перекинулся словом с каждым.
Завершив благодарный монолог в адрес Варвары Васильевны Дьяковой тостом, он шепнул:
– ВДВ! Поклянитесь, что вы меня еще не бросите. Мне ваша огневая поддержка необходима для решения еще одной боевой задачи.
– Доверительное управление?
– Оно самое.
– Дай на недельку слетать в Москву, уладить текущие дела, и все будет аккуратно и изящно.
Перед Брюлловым председатель ЗеЭс повинился:
– Дурак я! Не уговорил вас идти в депутаты. Даже не представляете, как мне нужен ваш взгляд на это хозяйство изнутри.
– Для начала ограничимся тем, что снаружи. Успехов, Влад!
Через две недели спикер камского парламента Владислав Скачко завершил передачу в доверительное управление своей доли «КамФГ». Доверительным управляющим и президентом Группы стал Геннадий Маевский.
Хамчиев, Маевский, Скачко. Июнь 1994
Первые пятнадцать лет своего трудового пути Леонид Скворцов прошагал по коридорам Госплана СССР. После паралича этого мозга советской экономики он уже третий год тянул лямку во благо нового русского капитализма в федеральном Госкомимуществе, курируя приватизацию цветной металлургии. В служебных кабинетах Скворцов насмотрелся всякой публики и теперь почти безошибочно определял, с кем следует себя вести строго в соответствии с должностной инструкцией, а с кем просто, «по-людски».
Когда к нему «с улицы» пришел Геннадий Маевский, уже через полчаса беседы он причислил его ко второй (льготной) категории. Парень явился за консультацией, а не выпрашивал и тем более не выкручивал руки со ссылкой на высокую «крышу». Он был в теме, но хотел постигнуть детали, что непроизвольно вызвало у Скворцова профессиональное желание поделиться с младшим коллегой знаниями, опытом и даже доступной далеко не для всех информацией. Собеседник это почувствовал и попросил завершение беседы перенести на вечер, в неоднократно проверенный ресторан на цокольном этаже гостиницы «Россия». Предложение было принято, а по завершении уже дружеской беседы и появился конверт с долларами и кратким комментарием:
– Пойми, Леня, правильно. Это всего лишь благодарность за доброе ко мне отношение, которое стоит гораздо дороже.
Читатель, прочитавший эти строки лет через двадцать, в эпоху крупномасштабного вымогательства десятых годов XXI века, будет брезгливо посмеиваться над таким неправдоподобным чистоплюйством. И напрасно. Леонид Скворцов был чиновником еще советской школы, приученным заводскими просителями лимитов и фондов[62] к скромным знакам внимания. Коньячному («себя побаловать») или шоколадному («для детишек») набору, комплекту посуды отечественного производства, приятельскому ужину в престижном ресторане вроде «Арагви». Две тысячи «зеленых», оказавшихся в конверте, с одной стороны, приятно будоражили покупательской способностью, ощутимой для среднего чиновника. Они же тревожили смутностью происхождения. Человеческие слова «всего лишь о благодарности» эту тревогу как-то поуспокоили.