Морозовский крутил в руках листки, что-то обдумывая.
– Для тебя чуть позднее мы тоже что-нибудь подберем, но пройти мимо такой заковыристой темы, как «свои – чужие» – это расточительство. Может, порекомендуешь кого-нибудь вместо себя на роль главного разоблачителя?
– На что делаем упор: газеты или телевидение?
– Надо подумать… Полагаю, что первый ударный номер массовый зритель должен увидеть на телевизионном экране. После этого можно выпускать хор бывших мальчиков на радио и на страницы газет.
– Для телевизора? – теперь паузу взял Скачко. – У Хамчиева на комбинате есть любимчик. Колоритнейший мужик! Рост под два метра, вес больше центнера, балагур. По совместительству – профсоюзный активист. Основная работа – «обработчик поверхностных пороков металла». Мало того, что специальность с броским названием, так еще и фамилия – Махно.
– И язык подвешен?
– Бритва!
– Влад, если мы не положим в свой карман этот лежащий на земле золотой червонец, я себя прокляну!
Героическая драма Yankee, go home![64] разворачивалась почти одновременно на трех площадках: в Солегорске, в Камске и в Москве. Уже на следующее утро Морозовский вызвал к себе главного редактора телевизионного канала «Камертон», входящего в его медиахолдинг.
– Тут прорезался любопытный сюжет.
За пять минут он изложил телевизионщику суть дела, закончив приказом:
– Посмотри статью, набросай сценарий и покажи мне. Завтра в вечерних «Новостях» сюжет должен быть в эфире.
На следующий вечер «Камертон» с минуту показывал полыхающие пламенем и громыхающие мостовыми кранами цехи «СОЛТИТ», после чего перед зрителями появилась страница «Коммерсантъ-Daily» с отчетом о брифинге в федеральном ГКИ. Строки, посвященные экологическим и акционерным планам американцев, были выделены желтым цветом и с выражением зачитаны хорошим дикторским баритоном. Затем телерепортер спросил у двух тружеников «СОЛТИТ» о том, как они оценивают модернизацию производства, осуществляемую нынешним руководством комбината. И следует ли менять и модернизацию, и руководство на американские?
Заместитель главного инженера по новой технике задал встречный вопрос:
– Наш план рассчитан на четыре года, половину пути мы успешно прошли. В чем конкретно американцы собираются нас исправлять?
– Судя по интервью, они обещают вам коренные экологические перемены.
– Понимаете, у нас в семье производство – это жена, а экология – теща. Я, может, и хотел бы сменить тещу, но она подлежит замене только в комплекте с женой, что крайне нежелательно. Та же история с технологией и экологией. Поэтому ее, родную, приходится совершенствовать аккуратно и постепенно, без нанесения вреда производству.
Потом кадр полностью заполнил собой чем-то похожий на кинозвезду Бориса Андреева представитель рабочего класса по фамилии Махно. Подняв на лоб защитные очки, он, улыбаясь, рассказал, что за два последних года работать стало «ловчее и чище»:
– Хамчиев поменял нам старые тяжелые наждачные станки и зачистные машины на новые и легкие, установил импортную вентиляцию, заработок увеличил на четверть в твердых деньгах. Меня дед учил: «От добра добра не ищут», – тут улыбка исчезла, и на лице героя производства прямо-таки нарисовался знак вопроса. – Так с какого бодуна мне нужны эти перемены?
Корреспондент, поправив свою каску, устремил взгляд в объектив и спросил у зрителя:
– Интересно, с какого бодуна нужны эти перемены?
Этот выпуск новостей Скачко и Морозовский смотрели вместе.
– Как первый залп?
– Очень даже неплохо, маэстро. Особенно сказанное под занавес «с бодуна».
– Теперь, уважаемый защитник отечественного производителя, политик без пиара, как мужские брюки без ширинки. Нет возможности славить себя, исполни это для своей фирмы. Выпускай на сцену депутатов. Только подскажи, чтобы не брали дурного примера с нашего бывшего и общего друга Сани Дьякова и не тянули одеяло только на себя.
Через два дня три депутата ЗеЭс, представляющие избирательные округа, на территории которых располагались мощности и жилые кварталы «СОЛТИТ», через областную газету «Меркурий» обратились с открытым письмом к председателю федерального Госкомимущества. В письме содержалось три вопроса:
– Почему еще до начала работы конкурсной комиссии ответственный работник ГКИ назвал не только главных претендентов на пакет акций «СОЛТИТ», но и конкурентные преимущества одного из них?
– Почему ГКИ принял к сведению экспертизу, проведенную келейно, без привлечения специалистов, знающих специфику титановой отрасли и реальную экологическую ситуацию в Солегорске? Почему с ней не были ознакомлены депутаты и научно-техническая общественность области?
– Отдавая приоритет зарубежному проекту, учитывают ли руководители ГКИ, что передача пакета акций стратегической компании «СОЛТИТ» может стать первым шагом к недружественному ее поглощению американским конкурентом?
В заключение депутаты выразили надежду, что после объективного изучения поставленных ими вопросов заявление пресс-секретаря ГКИ будет отозвано.
Тем же вечером о публикации в «Меркурии» упомянули еще два областных телеканала, а корреспондент столичного НТВ попросил авторов письма «озвучить проблему на всю Россию». На экранах телевизоров замелькали новые шуточки-прибауточки «обработчика поверхностных пороков» Махно.
В глазах солегорских металлургов, строителей, железнодорожников и особенно пенсионеров, узнавших в московской передаче своих земляков, грудью вставших на защиту родного титанового комбината от загребущих американских лап, депутатский авторитет ненадолго, но взлетел на невиданную высоту.
Еще раз тема «СОЛТИТ» прозвучала и в выпуске «Первого канала». Уловив, куда дует ветер, аргументы земляков с пафосом, но не очень складно повторил всеми забытый камский сенатор Валентин Серов.
На то, что вверенную ему область слегка ткнули носом в дерьмо, сразу обратил внимание Атаманов.
Номер домашнего телефона Дьякова глава областной администрации не помнил. Пришлось озадачить «ночного губернатора», чтобы соединил его с заместителем.
– Александр Игоревич, новости НТВ, посвященные нам, смотрели?
Дьяков напрягся. Если шеф к старым знакомым обращался на «вы», дело шло к «красной карточке»[65].
– Не понял, Николай Петрович, что вы имеете в виду. Я новости смотрю на «второй кнопке».
– Завтра будете знать, что я имею в виду. Жду вас в одиннадцать с предложением, как избавиться от позора.
– Ты не сгущаешь краски? – спросила мужа Нина Захаровна, все это время безмолвно и вроде бы безучастно наблюдавшая за набирающим силу ураганом.
– Не сгущаю. В этом эпизоде, как в опостылевшей рекламе – «три в одном». Некомпетентная или, хуже того, недобросовестная экспертиза, первое лицо области, полностью утратившее контроль над проблемой федерального масштаба, и, для полного счастья, след зарубежного империализма. Чем же этот прокол нейтрализовать?
Утром следующего дня секретарь-референт Атаманова наблюдала, как из кабинета шефа, пятясь, выходил Дьяков, которому вдогонку гремело:
– Для меня и для Черномырдина услужливый мудак опаснее врага!
Пресс-конференция проходила в малом зале администрации. Атаманов отказался от услуг пресс-секретаря, взяв ведение на себя. За столиком ньюсмейкера вместе с ним сидели Дерягин и Дьяков. Желающих услышать новости на скандальную тему набралось раза в два больше, чем на еженедельные брифинги с разнообразной, но «постной» повесткой дня. Одних телевизионных камер Атаманов насчитал полдюжины. Обнаружив на одной из них логотип «Камертон», он повернулся в ее сторону.
– Прежде всего, хочу поблагодарить журналистов телеканала «Камертон», обративших внимание администрации на наш промах. Двадцать восьмого декабря в Москве будет решаться вопрос, кому из инвесторов государство передаст пакет из двадцати процентов акций «СОЛТИТ». Победителем будет назван инвестор, который готов вложить в развитие комбината больше средств и при этом способен использовать их с максимальной эффективностью. До финиша конкурса дошли два претендента: команда нынешних акционеров «СОЛТИТ» и один из мировых лидеров титановой отрасли, компания Rl Titanium из США. Организаторы конкурса предложили администрации области дать сравнительную оценку предложенных проектов, исходя из наших региональных интересов. Организатором экспертизы был господин Дьяков. Эксперты отдали предпочтение американцам. Наши журналисты и областные депутаты указали на серьезные недостатки в представленной экспертизе.
Любопытствующий шумок, поднятый журналистской братией, заставил его секунд на десять прерваться.
– В связи с этим я принял следующие меры: отозвал нашу рекомендацию, представленную от имени администрации; дал поручение провести анализ недостатков, отмеченных критиками экспертизы, и на его основе ввести в нее коррективы или провести новую. Возглавить ревизию экспертизы согласился представитель президента Борис Сергеевич Дерягин. Теперь прошу вопросы. Про то, «кто виноват?» – господину Дьякову. Про то, «что делать?» – господину Дерягину.
Дьяков, надо отдать ему должное, держался неплохо. Процитировал фрагменты экспертизы, демонстрирующие объективность ее авторов по отношению к хамчиевской модернизации. Выявленные прессой и депутатами проколы он объяснил спешкой, вину за которую взял на себя.
Дерягин сообщил, что уже договорился о дополнении состава экспертов учеными-металлургами из Уральского отделения Академии наук, специалистом по экономической конъюнктуре из Института «США – Канада» и заместителем мэра Солегорска, курирующим экологию.
– Коллеги согласились поработать без выходных и надеются дать окончательное заключение не позднее девятнадцатого. Результаты мы вам представим немедленно в форме пресс-релиза, – завершил свое выступление Дерягин.
Урожай из этой информационной теплицы депутаты и их спикер собирали четыре дня. Сначала ее плоды заполнили местный эфир, кое-что было продублировано федеральными каналами. Затем появились газетные публикации. В том числе и очень острая в солидной «Независимой газете».