Когда они остались одни, губернатор спросил:
– Что за поездка? Я первый раз слышу.
– Вчера пришла телеграмма. Содержание примерно следующее: «… просим принять участие в совещании по организации работы Совета Федерации второго созыва, которое состоится 12 февраля в 11.00 в администрации президента, адрес, номер кабинета». Подпись Егорова[74]. А вы такой не получали?
– Нет. Может, созывают только законодателей? Ну, ладно. Спасибо, что предупредил.
«Опять не обойтись без „палочки-выручалочки“», – подумал Дьяков, набирая номер Токарева.
– Владимир Константинович, администрация на двенадцатое вызывает нашего спикера Скачко. Мне он очень нужен дома, именно в этот день. Нельзя передвинуть его визит?
– Я не в теме, Александр Игоревич. Выясню – перезвоню.
Минут через тридцать Токарев пояснил, что Скачко вызывают на совещание персонально. Участников всего двенадцать. Скачко попал в их число как «конструктивный автор отмены налоговых преференций республикам». Рекомендовал его недавно созданный Совет законодателей.
Повесив трубку. Дьяков выругался:
– Только поверил, что никого впереди, как перед глазами возникла знакомая жопа.
Совещание в администрации президента оказалось интереснейшим. Из двенадцати приглашенных восемь были руководителями исполнительной власти и четыре – спикерами. Из губернаторов Владислав опознал только трех: орловского, самарского и красноярского. Зато все спикеры оказались знакомыми по учебе в АНХ.
Первую половину дня с участниками совещания вместе и по отдельности беседовали два заместителя Егорова и два помощника президента. Интересовались их мнением по структуре комитетов, реакцией на процедуру избрания председателя Совета Федерации, его заместителей и председателей комитетов. Стало ясно, что с участниками совещания не только консультируются. Это явно были смотрины, но на этом этапе «женихам» даже не намекнули, какая невеста им будет предложена.
Вторая половина дня полностью ушла на беседу с помощниками президента и вице-премьером правительства на одну, но очень разветвленную тему: какие проблемы их региона сегодня представляются наиболее острыми и как их решать? Впервые в жизни Владислав почувствовал себя если и не на самом Олимпе, то на ближайшей к нему трамвайной остановке.
Как и другие российские регионы, Камская область имела в Москве свое представительство. С деньгами было худо, поэтому штат «камского посольства» и его обустройство были предельно скромными: три сотрудника, офис в бывшей трехкомнатной квартире, одна легковая машина с водителем.
Когда губернатор прилетал в столицу, его встречал представитель губернатора – Петр Парамонов. Был он «камским», последняя уральская должность – заведующий отделом обкома. Девять лет назад его забрали в аппарат ЦК КПСС. С закрытием бывшего главного ведомства он остался без работы, но уже в мае девяносто второго Атаманов разыскал Парамонова и предложил быть своим послом в столице.
Когда губернатор прилетал в Москву, машина представительства подавалась прямо к самолету. Высокий гость садился на заднее сиденье. Парамонов занимал переднее адъютантское – и вперед! За Скачко присылали тот же автомобиль. Тоже к трапу, но без «почетного караула».
За полтора года совместной работы с Атамановым спикер Скачко трижды вместе с ним прилетал на совместные мероприятия. Каждый раз гости-начальники на равных устраивались на заднем сиденье, а хозяин-подчиненный – на переднем.
Вечером 22 февраля, накануне первого заседания обновленного Совета Федерации, Дьяков и Скачко летели в Москву вместе. Впервые.
На земле к тому, что подают перекусить в служебном буфете, мы, как правило, равнодушны. Но в самолете, как только после набора высоты по салону расплывается легкий запах подогретого мясного, желание отведать его появляется даже у сытого. А если ты еще проголодался? Да еще меню не простое, а бизнес-салона, и симпатичная бортпроводница предлагает коньячок? Это уже не прием пищи, а праздник. Короче, выпили по одной. Закусили. Не отказались от добавки. Похорошело.
Традиционно первый итог пребывания на высоком посту подводят через сто дней. Но если время и место располагают к внутреннему аудиту, то можно это сделать и через пятьдесят. Если по большому счету сенаторство для Дьякова оказалось упавшим с неба подарком, то на губернаторской должности он за это короткое время кое-чего добился упорным трудом.
Период разброда и шатания, сопровождающий смену власти, продолжался не более декады. Управленческая команда почти не изменилась, но, почувствовав твердую руку нового рулевого, явно прибавила ход, не потеряв в четкости. Атаманов, ставя подчиненным задачи, предпочитал получить несколько вариантов их решения. Потом они обсуждались, выбирался наилучший, и только после этого он отдавал приказ – вперед! Риск допустить ошибку при этом уменьшался, но темп терялся. За это время актуальность некоторых проблем выветривалась.
Дьяков к коллегиальному принятию решения прибегал в исключительных случаях. Он вынашивал его лично, если в чем-то не разбирался сам, то озадачивал доверенных специалистов, которых знал в лицо. Случалось, что быстрое оказывалось не самым лучшим. Не беда. Лучше пять раз ударить по воротам и три из них промазать, чем всю игру пробегать в поисках надежной позиции и ни разу не выстрелить. Особенно такой командирский почерк оценили силовики, привыкшие приказывать и исполнять, а не гадать, что начальнику от них надо.
Удачно выстраивались и связи в московских кабинетах. Для этого совсем не обязательно готовиться к весеннему паводку или погасить все лесные пожары. Просто следует помнить, что маленькие занозы могут сидеть в задницах даже очень Больших людей. И совсем не зазорно приглядеться, с чего он так ерзает на своем руководящем кресле, и помочь освободиться от раздражителя.
Другой бы пропустил мимо ушей телефонный разговор заместителя министра со своим зятем. От заместителя министра зависело включение реструктуризации прикамских угольных шахт в федеральную программу. От зятя ничего не зависело, но он грузил тестя какой-то проблемой. А Дьяков прислушался и не постеснялся спросить, что за беда.
Оказалось, что принципиальный зять не желает платить сумасшедшие деньги за оппонирование. А обнищавшая профессура в наше время отдается не за бескорыстную любовь к науке, а за свободно конвертируемую валюту.
Дьяков, ничего не обещая, попросил у замминистра реферат. Уже вечером зять привез его в гостиницу. Через два дня диссертант летел в Камск к Брюллову, давшему согласие выступить оппонентом. А позавчера замминистра позвонил губернатору и упрекнул его, что заявка области в федеральную программу «неприлично скромная».
Не обошлось и без совпадения интересов личного и общественного. К заместителю председателя федерального дорожного фонда Дьяков напросился с просьбой профинансировать проект реконструкции обходной дороги, которая брала на себя две третьих автотранспорта, следующего через Камск. Дорожник дал «добро», но не «за спасибо».
– Мы полгода не можем открыть в Камске зональный филиал нашего «Дорожного банка». Помогите, я добро долго помню.
– В чем конкретно проблема?
– Мэрия тянет с помещением, а областное управление Центробанка зарубило уже две кандидатуры управляющего.
– Дайте мне параметры необходимого помещениям его вам подберу из областной собственности. Что касается управляющего. Как вам такая кандидатура: из местных кадров, с опытом руководящей советской и профсоюзной работы, последние три года – заместитель управляющего крупного коммерческого банка?
– Если без «скелетов в шкафу», то предел мечтаний.
– В шкафу кое-что имеется. «Скелет» или «бронежилет» – судить вам. Это моя жена.
Лицо дорожника расплылось в улыбке.
– Бронежилет, отделанный норкой! Пусть факсом высылает резюме председателю правления банка. Я его предупрежу.
И подобных результативных столичных контактов за полтора месяца было уже три.
Приятные воспоминания расслабили Дьякова, и он решил излить душу.
– Владислав, я в губернаторском качестве с депутатами веду себя более чем уважительно. Два мирных пленарных заседания и пять комитетов позади. Но одно мне в наших отношениях не нравится. Не мог бы ты своих ребят укоротить, чтобы не дергали они лично меня по любому поводу? На комитет по обсуждению плана капитальных вложений я вам направил заместителя по строительству. Обругали, потребовали меня. На пленарном заседании та же история с дотациями по селу. Аграрник за все отвечает, спрашивайте его, рвите на куски. Нет, подай Дьякова. Это лестно, но не конструктивно.
– Александр Игоревич, вы не задумывались, почему депутаты не стали продолжать разговор с вашими заместителями? Мне кажется, это не случайность, а уже закономерность.
Дьяков недоуменно пожал плечами.
– Ну, излагай.
– Вы решение всех важных вопросов полностью замкнули на себя, не оставив заместителям никаких полномочий. Даже бойкий строитель Бобров стал затюканным. Его спрашивают: да или нет? А в ответ слышат, что надо посоветоваться с губернатором. После второго такого ответа докладчик никому не интересен.
– Затюканный, говоришь? – Дьяков задумался, хотел что-то ответить, но передумал. – Кстати, ты как съездил на совещание по Совету Федерации?
– Интересно. Хотя вам к такому высокому уровню не привыкать. А я, если до совещания еще как-то сомневался в правильности смены бизнеса на политику, то теперь убедился, что рискнул не напрасно. Кстати, о риске. Я спросил ребят из секретариата, за какие заслуги оказался в этой узкой и теплой компании. А они на полном серьезе ответили, что за отзыв подписи, как возмутитель спокойствия. Я. Александр Игоревич, думал, что те, кто там наверху, нам не чета: все сплошь боги или полубоги. А на самом деле – всякой твари по паре. На одного гиганта дюжина ординарных, не хватающих звезд с неба.
Только в этот момент Скачко боковым зрением заметил раздражение на покрасневшем лице губернатора.