Дьяков посмотрел на часы.
– До обеда шестнадцать минут, которые позволительно потратить всего лишь для удовлетворения любопытства. Ты по-человечески можешь мне назвать хотя бы пару конкретных причин, из-за которых наши многолетние добрые отношения преобразовались в несовместимость?
– Попробую. Начну с того, что интересы просто «человека» и «человека при деле» сильно отличаются. Пока я был в бизнесе и на низших ступенях политики, наши отношения, где вы «старший», а я «младший», меня не только устраивали, но даже согревали. Но нынешняя моя должность и положение с прежним раскладом не стыкуются. По правилам игры чины у нас с вами одинаковые. По существу же вы, конечно, повыше, но не на двадцать сантиметров, а лишь на два-три. Вам два мало. Но если я вам в этом уступлю, не только рядовые граждане, но и депутаты со мной считаться не будут. Атаманов это понимал и шел мне навстречу. У вас же «взаимное уважение и ответственность» вызывают аллергию. Напомнить вам клоунаду с размещением в автомобиле после нашего прилета в Москву? Может, на этом хватит?
– А есть что добавить?
– Как говорит Морозовский: «Вы хочите песен? Их есть у меня». Если коротко, то вы отличный заботливый папаша, но никудышный брат. Под хорошее настроение детишек вы можете и побаловать. Но поделиться с братишкой вам не позволяет великость. Напомнить?
– Валяй, если хочется, – скупо позволил Дьяков.
– Так сложилось, что на Большой Дмитровке[81] у меня положение оказалось выше вашего. Лужков мне чуть ли не первому предложил заключить договор между нашей областью и мэрией Москвы. Он мог облегчить сбыт продукции нашим цементникам, поставщикам строительной арматуры, лесопереработчикам. Если бы всё сделали быстро, то получили много полезного и мощный информационный повод федерального масштаба. Я вам об этом доложил в мае, но вы до сих пор не распорядились этим заняться. Не спрашиваю, почему. Ибо знаю ответ: предложи Лужков дружить домами вам, мы бы уже обмывали успех.
– Это совпадение! – не согласился Дьяков.
– Тогда примите еще одно совпадение. Беседуя с Росселем[82], я заикнулся о теме, актуальной для моего избирательного округа: построить по сорок километров хорошей дороги в наших областях. Соединив их, мы выходим из нашего Запрудного на их Нижний Тагил, получаем северный дублер Сибирского тракта. Россель этой идеей загорелся. Я привел его к вам, вы поулыбались… И опять все глухо. Не только застопорилось хорошее дело, но и я выгляжу пустозвоном. Полагаю, что причина та же. Можно подобные примеры продолжить, но это уже будет крохоборство. Разрешите идти?
– Разрешаю, но лицемерить не буду: пожелания успеха от меня не дождешься. И не забудь: эта лотерея не беспроигрышная, через год у тебя тоже будут выборы…
Вечером с домашнего телефона Владислав начал обзванивать потенциальных союзников с просьбой войти в его штаб. Процесс с самого начала пошел натужно, без энтузиазма.
Варвара Васильевна, которая командовала его избирательной кампанией в ЗеЭс, на этот раз от высокого поста отказалась:
– Влад, не будем давать пищу для недружественных сатириков. Я уже вижу заголовок: «Народная мстительница». И начало статьи: «Профессор Дьякова наконец-то от души расплатилась с бывшим супругом». Работать я с тобой согласна, но тихой серой мышкой.
Морозовский согласился помогать, но тоже без лишнего шума.
– Если бы, Владислав, твоим главным соперником был Кома, я бы смахнул пыль со своей скрипки и собственноручно исполнил для него шопеновскую сонату № 2. Ту, что поклонники «Мурки» называют «траурным маршем». Но в этом нездоровом коллективе лидирует бывший наш друг Саша. Пусть он и скурвился, но былая любовь не позволяет мне прилюдно топтать его ногами.
– У меня та же история, Ефим Маркович. Я даже ему пообещал, что не буду на него наезжать, если сам не спровоцирует.
– И это разумно, благородный ты наш! Метание в соперника говном – дурно пахнущее занятие.
Брюллов будто сговорился с Морозовским.
– Аналитику, писательство разных жанров, помощь студенчества на ломовой работе предоставлю тебе по потребности и надлежащего качества. Тем более за деньги. И сам я в любой момент готов не только с тобой пообщаться и порешать задачки, но и публично поддержать. Целовать взасос не обещаю, но суровую мужскую симпатию готов изобразить в лучшем виде. Но все это без официоза. Уверен, что такая позиция актуальна не только для меня. Поэтому советую не ввязывать популярных в области людей в драку между собой и губернатором. Придется опираться на «средний» работящий класс.
Зато порадовал Федотыч.
– Дьяков – противник серьезный. Поэтому, начальник, не повторяй глупого благородства Атаманова, который отнесся к своим выборам в сенат как к хобби. Начиная с завтрашнего дня, девяносто процентов твоего времени ты обязан тратить на выборы. За текущие дела пусть голова не болит, я все беру на себя. За тобой остается ведение пленарных заседаний и все, что можно использовать для собственной рекламы. В том числе деятельность в Совете Федерации. И отныне ты трудишься по принципу: сработал на рубль – сделай вид, что на «стольник».
Он же посоветовал пригласить начальником избирательного штаба бывшего вильвенского мэра Костю Зотова, хорошо проявившего себя во время президентских выборов.
Утром следующего дня Владислав Скачко поблагодарил членов «СЕО-клуба» в лице Хамчиева за поддержку и заявил, что он «с благодарностью принимает предложение глубокоуважаемых коллег». Вечер он посвятил разговору со своими соратниками по избирательному штабу. Уже после двадцати двух часов позвонила жена. Ее голос был почти дружелюбным:
– Влад, только один вопрос. Сегодня в «Вечерке» увидела объявление с предложением «мужа на час». Может, мне заказать?
После этого кандидат в губернаторы быстро и как-то нервно стал раскладывать бумаги по четырем папкам.
Не сговариваясь, в последнюю субботу сентября соперники подводили первые итоги избирательной кампании. Уже вырисовались контуры «заклятых друзей», групп поддержки, определились возможности избирательного бюджета. С учетом вклада в него членов «СЕО-клуба», Скачко мог себе позволить не дрожать за каждый потраченный рубль, а гульнуть с широтой советского отпускника, приехавшего в Сочи после трех лет зимовки на «северах». Улыбаться с экранов телевидения, печатать «в цвете» многотысячными тиражами прославляющие его газеты и плакаты. Привозить в забытый Богом район, куда не ступала нога артиста даже областной филармонии, поп-звезду из самой столицы…
Хорошее настроение Оксаны Лазаренко, недавно назначенной управляющей Камским филиалом Дорожного банка, один к одному отразилось в поэтическом шедевре по мотивам Маяковского, но в ее собственной обработке:
Заместителю хорошо, начальнику – лучше.
Я командовать пришла, пусть меня не учат!
Вечером, в последнюю субботу августа, она нараспев декламировала эти слова, поливая из шланга плотный, недавно подстриженный газон на собственной даче. Загорелая, в бейсболке и в тенниске, в коротких шортах и в кроссовках, Оксана полностью соответствовала поговорке: «В сорок пять баба ягодка опять». Ягодка вроде бы уже довольно давно налилась соком, но ни избыточные жировые складки, ни дряблость, тьфу-тьфу, пока не смогли одолеть ее фигуру и лицо. Тонус исполнения литературно-производственного номера повышало присутствие метрах в пятнадцати единственного зрителя и слушателя, сидящего в шезлонге с газетой. Правда, в этот момент он оторвался от газеты и любовался ритмичными движениями исполнительницы.
Дачу они купили готовую и, как говорят автомобилисты, «на ходу». Удобную, ухоженную, с небольшим коттеджем, увенчанным оригинальной башенкой. Построил его десять лет назад на берегу Камы управляющий строительным трестом. Человек по советским меркам небедный, да еще и с хорошим вкусом и золотыми руками. После приватизации он стал не только долларовым миллионером, но и трижды дедом. На новом большом участке построил три коттеджа: себе и двум сыновьям, тоже строителям. Прежнюю дачу, ставшую тесной, приобрел Дьяков.
Единственным, что несколько смущало новоселов при покупке, было не совсем удачное соседство. Смежное с ними владение принадлежало Морозовским. Впрочем, с Фимой Дьяков не ссорился, Оксана с ними как бы была незнакома, а высокий сплошной забор между участками давал право выбора: замечать соседей или нет.
– Мадам, можно попросить вас не так вилять кормой? Это вызывает у пожилого человека некоторые подзабытые желания.
Оксана повернулась в сторону «пожилого человека».
– Если ты думаешь, что я приехала сюда поднимать урожайность луговых трав, то крупно ошибаешься. Господин губернатор, времена, когда вы от имени большевистской партии массово имели народ, остались позади. Придется вам сосредоточиться на единственной его представительнице. И вся моя агротехника должна помочь вам выполнить свой долг перед народом. И не просто выполнить, а с энтузиазмом.
Она выключила воду и присела в стоящий рядом шезлонг.
– В такой вечер грех тратить время на деловые разговоры, но выборы приближаются с каждым днем, причем не медленным шагом, а рысью. И нам есть о чем потолковать на эту тему. Я наняла две группы социологов: из нашего педагогического института и свердловчан из Академии наук. Плюс моя собственная «агентура». Что мы имеем на сегодня? Порой я тебя критикую, но к твоим первым губернаторским действиям придраться трудно даже при желаний. Чтобы не зазнавался, напомню, что в фундаменте успеха, который ты заложил, процентов тридцать железобетона оказались подарочными.
– С тобой я лаврами готов поделиться хоть пополам! – развел руками Дьяков.
– Нет, Саня, речь не обо мне. Спасибо твоему предшественнику Николаю Петровичу: и место тебе сам освободил, и главного твоего соперника Брюллова, сам того не желая, вывел за скобки. Пока наш главный ресурс – губернаторская должность. Я это особенно чувствую по формированию избирательного фонда. Даже старые компаньоны Скачко по «КамФГ», которые с ним дружат домами и тебя вряд ли обожают, заплатили безропотно и по максимуму. Ребята не дураки: вдруг губернатор окажется злопамятным. Похоже, что не по принуждению, а искренне тебя поддерживают процентов семьдесят руководителей из аппарата областной администрации. Не за красивые глаза, а в знак благодарности за то, что не заменил их после ухода Атаманова. На Алтае, примерно в той же ситуации, новый губернатор сменил треть. Из глав района как минимум половина – твои союзники. У Скачко со многими тоже добрые отношения, но он по должности вынужден заигрывать с депутатами, а они с исполнительной властью друг друга на дух не переносят.