– Да, картина получается даже слишком привлекательная. А что нам подсказывает классика? «Лучшее – враг хорошего». На девяносто процентов уверен, родное МПС будет не в восторге. Ему наша тройная прибыль, что мне особняк на Лазурном берегу. А чужих, гуляющих по нашей железнодорожной территории, мы очень даже не любим. Предприятия скольких министерств вы учитывали в расчетах как вероятных заказчиков?
– Шести.
– Плюсуй еще шесть недоброжелателей. Им милее точную заготовку с Украины привезти со своего завода, чем морочить голову с МПС, Госпланом, Госснабом. Ты об этом подумал?
– Не только подумал, но и включил в техническое задание при заказе исследования политехникам.
– Что-то дельное они предложили?
– Оцените, – Брюллов снова полез в портфель – на этот раз за томиком отчета, – в качестве терапевтического средства они предлагают оформить для УМЦ статус «опытного производства». Три года назад, Николай Петрович, была очередная реорганизация союзного ГКНТ[21]. В их систему на правах двойного подчинения включили несколько предприятий и учреждений, в паре с Академией наук и несколькими министерствами. МПС в их числе не было, но год назад ГКНТ разослал по обкомам и министерствам письмо с просьбой рассмотреть целесообразность создания подобных предприятий, специализированных на освоении новой техники и технологий. Наши исполнители из политехнического института наткнулись на него в промышленном отделе обкома. Это слабая, но зацепка.
– Если так, то продолжай копать в этом направлении. Подготовь проекты документов и начинай поход по инстанциям. С кого собираешься начать?
– С обкома.
– Это само собой. А дальше?
– Дальше управление дороги – наше министерство – ГКНТ – не наши министерства – Госплан – Совет Министров.
– А если подумать? На первых ступеньках у нас один союзник – ГКНТ. С него и начинай. С его положительной резолюцией не только в управлении и министерствах будут аккуратнее с нами разговаривать, но и в ЦК можно сунуться.
– Субординацию не нарушим, Николай Петрович?
– Нарушим, но не грубо. Обматерят, но не более. А потом остынут. Да, все забываю спросить: ты окончательно бросил теннис?
– Чтобы оставаться в областной «тройке», Николай Петрович, надо минимум три раза в неделю тренироваться. И на соревнования выезжать. Откуда мне на все это время взять. Я же не только реорганизацией занимаюсь. На мне и текущая тематика…
– Понимаю, но все равно жаль, что бросил.
Первым делом Брюллов дал своим команду подготовить письмо от имени обкома партии в адрес НОД-4 с рекомендацией рассмотреть предложение ГКНТ СССР. На его согласование и подписание секретарем по промышленности потребовались три дня.
Для приличия это письмо подержали две недели, как бы готовя ответ.
Ответ гласил: «Вопрос проработан. Представляет интерес. Соответствующая записка в ГКНТ СССР подготовлена и прилагается. Просим поддержать».
Ровно через шестнадцать дней из Камска в Москву фельдъегерской почтой ушло письмо с приложением. В письме Камский обком КПСС предлагал ГКНТ СССР рассмотреть вопрос о перепрофилировании УМЦ МПС СССР в опытно-производственный, с двойным подчинением МПС СССР и ГКНТ СССР.
Наступила пора к этим бумагам «приделывать ноги»…
Теоретически любой вопрос можно решить путем переписки. Вы пишете письмо с предложением или просьбой. В идеальном и, следовательно, почти невероятном случае получаете ответ: «Ваше предложение принято, просьба удовлетворена». Гораздо чаще в ответе говорится, что «предложение интересное, но требует дополнительной проработки». Если не повезет, то могут и обидеть нехорошими словами, вроде этих: «… не имеет практического значения» или, хуже того: «… противоречит здравому смыслу».
Во всех случаях, кроме первого, можно и дальше продолжать переписку. Но куда надежнее в нужную инстанцию послать гонца. Эта процедура еще в прошлом веке получила название «приделать ноги». Когда решается вопрос большой важности, сделать это лучше параллельно с отправкой письма.
Так Атаманов и поступил.
Через три дня после прибытия документов в ГКНТ Брюллов был тщательно проинструктирован Атамановым и командирован в столицу в качестве тех самых «ног». Это была его первая командировка в московские высокие инстанции. До тех пор высшей покоренной им бюрократической вершиной было Управление дороги в лице его главного инженера.
Случилось то, что называют «бедняцким счастьем». Во всесоюзном штабе научно-технического прогресса новичка Брюллова встретили как родного. На то была причина. При всех своих солидности и авторитете, Госкомитет по науке и технике был ведомством «второго сорта». Его продукцией были не металл, машины или миллионы тонн перевезенных грузов, а документы. Ведомства «первого сорта» между собой таких коллег пренебрежительно называли «бумажными». Инициатива Камского обкома, от имени которого был командирован Брюллов, работала на снижение этого комплекса неполноценности ГКНТ. Уже через пять дней из ГКНТ в Госплан, в МПС и в шесть министерств, будущих заказчиков точных заготовок, были направлены письма с призывом: «Пролетарии умственного труда – объединяйтесь!».
Легкие победы чем-то схожи с бегом по длинному коридору со стеклянными дверями. У первой открытой вы приостановитесь. У второй, тоже открытой, на всякий случай чуть притормозите. Мимо третьей открытой промчитесь бегом, чтобы со всего хода прямо физиономией врезаться в четвертую – предательски закрытую.
Примерно так себя почувствовал Юрий Брюллов, когда после стремительного штурма Камского обкома и ГКНТ он попытался повторить тот же номер и в Госплане. В величественном здании с гербом СССР на фасаде, снисходительно поглядывающем на стоящую напротив гостиницу «Москва», он оказался никому не интересен. Два полных дня ушли только на то, чтобы выяснить, в каких отделах Госплана будут вдоль и поперек изучать их предложения. Еще почти день потребовался для выявления заместителя председателя, которому было «расписано» свести воедино все «за» и «против», родившиеся в этих отделах.
Однако истину, что «даже умереть приятнее сытым, чем голодным», еще никто не опроверг. Около тринадцати часов утра желудок кандидата в мастера спорта Брюллова, привыкший на спортивных сборах к регулярному приему пищи, неумолимо позвал его с восьмого этажа вниз. Туда, откуда раздавались аппетитные запахи сразу нескольких столовых.
В просторный, почти пустой лифт Юра вошел одновременно со строго одетой девушкой. Его мозг немедленно просигналил: «Бэмс! Заслуживает внимания!».
Лифт останавливался на каждом этаже, заглатывая очередную порцию передовых представителей плановой экономики, что позволило Брюллову рассмотреть заинтересовавшую его попутчицу повнимательнее.
Синий цвет ее костюма вроде бы соответствовал суровому госплановскому интерьеру, если бы нелегкий шаловливый отлив, оттенявший плавные и совсем не худосочные линии фигуры. Юбка на девушке была где-то между «мини» и «миди», даже, быстрее, ближе ко второму, что по нынешним временам давало основание назвать ее «строгой». Но, скосив взгляд в этом направлении, Юра зафиксировал довольно приличный по размеру разрез, расположенный не впереди, сзади или сбоку, а точно над коленом левой ноги. Именно в этот момент и именно эта нога совершила шажок вперед, обнажив себя в разрезе и продемонстрировав, что и здесь – значительно выше колена – все находится на уровне лучших отечественных и даже зарубежных образцов.
Ему сразу вспомнились слова из телевизионного сюжета: «… юбка-миди подчеркивает бедра и скрывает мелкие недостатки фигуры». Юра присмотрелся. Ни мелких, ни крупных недостатков в фигуре и в других объектах женского очарования он не обнаружил.
Девушка сделала шаг в его сторону и шепнула ему на ухо:
– Вы закончили раздевать меня взглядом? А теперь, пожалуйста, оденьте обратно. На втором этаже я выхожу.
На секунду Юра смешался, но спортивная реакция выручила:
– Ну как же так можно! Надо предупреждать заранее. Я точно не успею. Хоть это и не совсем удобно, давайте попробуем это исполнить вне этого транспортного средства.
Лифт, дернувшись при торможении, выплюнул их вместе с десятком попутчиков на площадке второго этажа. Народ был воспитанный, выходили без суеты и давки, но мало ли что можно ожидать от проголодавшейся толпы? И Юра отработанным движением слегка поддержал шуструю собеседницу за локоток. Локоток благодарно прижался.
В отличие от большинства их спутников, рысью двинувшихся в сторону столовой, девушка направилась в левое крыло здания. Юра последовал строго за ней. Коридор, который вел в сторону приемной одного из зампредов Госплана, был почти пуст.
Они остановились возле окна, выходящего на Охотный ряд.
– Юрий, – представился Брюллов.
– А я Ирина. Ты, наверное, из арктической экспедиции или с китобойной флотилии, вернувшейся из годового плавания? – с ходу перешла она на «ты».
– Почему ты так решила? – он с удовольствием последовал ее почину.
– По голодному взгляду. Сытый взгляд раздевает медленно, с любопытством, укладывая одежду в стопочку, а ты просто срывал, не расстегивая пуговички.
– И молнии?
– И молнии тоже.
– Тут ты, Ириша, перегнула. Молнию я ни за что портить не буду. Даже в экстазе. Это же стратегический дефицит! У нас девчонки из отдела снабжения на юбилее начальника спели частушку:
Тряпки, сласти, стрептоцид —
Все проклятый дефицит.
Чай вприкуску, секс вприглядку…
Одно горе от нехватки.
–Передовые ваши девчонки, даже о сексе вприглядку осведомлены. Это они о порнухе?
– Не знаю. Приеду – спрошу. Теперь насчет голода. Бывает, блюдо так приготовлено и украшено, что при его виде слюнки текут даже у сытого.
– Это комплимент?
– По отношению к тебе – это реализм. Мало того, что у тебя все на месте и в оптимальных пропорциях, но как это подано! Вкусная ножка, то мелькающая в разрезе, то исчезающая где-то там, куда так и тянет заглянуть. Блузка, скромно выглядывающая из-под строгого пиджака. Только расстегнута она не на одну пуговку, как задумывалось в «Доме моды», а на две. А две расстегнутые пуговички уже дают возможность внимательному зрителю увидеть три и шесть десятых сантиметра интригующей ложбинки. Талия у нас перетянута почти офицерским ремнем настолько, что безумно хочется заменить этот ремень собственными руками. Чтобы не потерять сознание, как можно быстрее пробегаем взглядом от талии до обуви. И что мы видим? Даже восьмиклассницы в далеком периферийном Камске знают, что сегодня последний крик моды – это сапоги на платформе. Но квалификация кулинара заключается в том, что он украшает блюдо не тем, что модно, а тем, что вызывает аппетит. Здоровый аппетит в нашем случае вызывают сапожки со шпорами, пусть не на остромодной, но всегда изящной классической шпильке. Имен