эту обузу подкинуть тебе. Только я туманно представляю, как конкретно ты будешь координировать и кооперировать.
– Ты, Юрка, студентом ходил заработать на разгрузке вагонов?
– Один раз. Для экзотики.
– Интеллигент гнилой. Знаешь, как эта система работает? А работает она, словно часы, как минимум лет пятнадцать. У диспетчеров на станции имеются телефоны студенческого общежития и фамилии четырех или пяти студентов «бригадиров». Один из бригадиров или его подменный всегда находится рядом с телефоном. Вахтеры его знают. Пришли вагоны, хоть днем, хоть ночью, следует звонок со станции, и бригадир за полчаса собирает бригаду, а через час уже «бери больше, кидай дальше, догоняй, пока летит». Схематично я этот принцип хочу перенести на эту, как ты сказал, «секцию». У каждого из нас есть что-то лишнее и то, чего не хватает. Секция выполняет функцию «бригадира». Предположим, мне как воздух требуются арматура и цемент. И я даю в Секцию заявку. А у тебя появился свободный ликвидный ресурс, та же арматура. Ты тоже сообщаешь об этом Секции. Ее штатный сотрудник сводит владельца ресурса с «жаждущим». И все довольны.
– А что Секция с этого имеет? – поинтересовался Фима.
– Пока не думал. Тут как в песне: «Жила бы страна родная, и нету других забот!».
– «Нету других забот», – вздохнул Морозовский. – И как вы живыми людьми руководите, недалекие вы мои?
Когда принесли кофе, триумвират, изрядно поспорив, уже пришел к общему мнению. Идея жизнеспособная, полезная не только для «показухи».
Окрестили новую структуру «Секция инфраструктурной координации» при Совете директоров района.
– Чем мудреней звучит, тем меньше дурацких вопросов, – обосновал научное название Дьяков.
Прикинули, что для начала можно обойтись пятью штатными сотрудниками. Оплата персонала на хозрасчетной основе, за счет комиссионных.
– Предельно скромных, – подчеркнул Фима. – Если «девушка» войдет во вкус, то грех будет не повысить тариф. Но не будем забегать вперед.
Оформить персонал решили как работников районного комбината бытового обслуживания. Профиль – сервис. Народ вроде бы на вольных хлебах, но в то же время на коротком поводке.
Подобрать «голову» для Секции взялся Фима, как он выразился, из «свежих» пенсионеров-снабженцев.
Дьяков посмотрел на часы:
– Ого! Три часа промелькнули как минута. Спасибо, ребята. Без вас я, как тот всадник, что без головы. Если не возражаете, предлагаю «на посошок» вспомнить незабвенные слова Никиты Сергеевича[30]: «Наши цели ясны, задачи определены. За работу, товарищи!».
Брюллов, Дьяков. Ноябрь 1974
Если кто забыл: в 1972 году в советские войска стал поступать новейший фронтовой бомбардировщик с крылом изменяемой стреловидности. Естественно, что он был оснащен столь же модерновым турбореактивным двигателем. Технология серийного производства двух видов лопаток для турбин этих двигателей была разработана в УМЦ.
Машина удалась. За что коммунистическая партия и советское правительство щедро отметили создателей передовой авиационной техники. Уже через год в десятках конструкторских бюро, на опытных и серийных заводах вовсю составлялись списки лауреатов Ленинской и Государственной премий, наградные листы на ордена и медали.
Четырьмя «знаками» был отмечен вклад в общее дело Уральского металлургического центра МПС-ГКНТ. В разнарядке, полученной парткомом УМЦ, ориентиры были расставлены:
Орден Трудового Красного Знамени – передовому рабочему.
Медаль «За трудовую доблесть» – передовому рабочему.
Орден «Знак Почета» – руководителю производства.
Орден «Знак Почета» – за содействие.
С рабочими разобрались легко. К ордену представили слесаря-инструментальщика со светлой головой и золотыми руками. Медали был удостоен бригадир участка, не выходивший из цеха как минимум полгода.
В обкоме намекнули, что «руководящим» «Знаком Почета» желательно наградить директора УМЦ Ежикова. Все знали, что к освоению лопаток он отношения не имел, это была епархия Брюллова. Но бывший секретарь горкома Ежиков уже не первую версту «ехал с ярмарки». Ехал не торопясь. Особых претензий к нему не было как со стороны московского ведомственного, так и местного партийного руководства. Но похвалить себя он тоже повода не давал. Как в сердцах обронил однажды Атаманов, «совсем мхом зарос – ни рыба ни мясо и даже не фрукт». Через два года ему должно было стукнуть шестьдесят, и иного пути, как пенсионного, для него никто не видел. Не самым престижным орденом решили подсластить горькую пилюлю грядущей отставки. Было это не совсем заслуженно, но «по-людски». А значит, правильно.
О втором «Знаке Почета» этого сказать было нельзя. Формулировка «за содействие» подразумевала признание заслуг прямого или косвенного участия руководителя высокого ранга в достижении, отмеченном властью. Секретарь обкома по промышленности, автор идеи кооперации УМЦ с КБ и «Мотором», этой формулировке соответствовал полностью. Но его уже представили на «Орден Октябрьской революции» по списку КБ.
НОД-4 Атаманов, который тоже не был в стороне от этой работы, от награды отказался:
– Спасибо, но железнодорожнику идти по списку авиаторов неприлично.
На парткоме, где обсуждалась эта проблема, свой голос подал Брюллов:
– Если бы не технолог Епишкин, о наградах у нас с вами голова бы не болела. Мозг этой работы – он. Рук и ног было много, но без него ковырялись бы еще год. И от наших услуг вообще могли отказаться. Да, премий мы ему не пожалели и жилье дали вне очереди, но награждение его орденом все поймут как надо.
С Брюлловым все дружно согласились, но секретарь парткома общий пыл охладил:
– Товарищи, перевести «знак» из категории «за содействие» в категорию «ИТР» может только обком. Я попробую это сделать, но не исключаю, что награду мы вообще потеряем.
Парторг как в воду глядел. В обкоме вспомнили, что при утверждении Дьякова на председателя райисполкома выяснилось, что государственных наград у него «ноль».
Это был явный признак недозрелости Дьякова как номенклатурного «овоща». Теперь появилась возможность все «привести в соответствие». Так как УМЦ находился в Левобережном районе, содействие могло быть правдоподобным.
Один на один заведующий отделом шепнул парторгу:
– Два дня я тебе даю для разруливания. Если Дьяков проявит скромность, оформим отказ и переведем «знак» в категорию ИТР. Если нет – мои соболезнования.
Уговаривать Дьякова взялся Брюллов. И получил полный «отлуп»:
– Юра! Подумай, что мне предлагаешь! Благородный поступок? Ошибаешься. Ты предлагаешь мне нарушить правила игры. Игры не простой, а номенклатурной. Создать прецедент. Я откажусь от награды за лопатки. Что делать секретарю горкома? Сказать, что не имеет отношения к перевыполнению плана по жилью? А «первому», Ячменеву, объявить, что свинокомплекс вырос сам по себе, как мухомор на помойке? Я на этот орден не напрашивался, но и отказываться не буду. Извини.
Когда перед ноябрьскими праздниками «закрытый» Указ о награждении достиг Камска, Юрий Брюллов без труда нашел повод, чтобы не присутствовать при обмывании первого ордена старого друга.
Повод был не пустячный: предстоящая защита кандидатской диссертации. Ее название было длинноватым: «Методика выбора варианта технологии литых изделий по экономическим параметрам в зависимости от типа производства» (на примере Уральского металлургического центра МПС-ГКНТ). Но Юра это длинное название отстоял.
Во-первых, к тому времени он уже познал, что половина читающей публики свое знакомство с новой публикацией ограничивает чтением ее названия.
Во-вторых, название подчеркивало, что критерием выбора лучшего варианта изготовления детали была не техника, а экономика. А экономика, в свою очередь, зависела от объемов производства, в создание которого он вложил немалую часть своей атеистической души.
В зале заседаний ученого совета стояли не только планшеты с таблицами, формулами и схемами, но и три объемных стеллажа с одинаковыми деталями, изготовленными по различным технологиям.
Вел заседание ученого совета «сам» Петр Павлович – ректор университета. После оглашения результатов голосования: «за» – 18, «против» – нет, «воздержавшиеся» – нет, Петр Павлович вышел за рамки регламента.
– Я не хотел говорить этого до голосования, чтобы не «давить» на членов Совета, но теперь, получив ваши полномочия, имею право это сделать. Если хотя бы четверть научных работ по экономике была бы такого же уровня, я, не заикаясь, повторял на каждом углу известную фразу: «Экономическая наука – двигатель прогресса!».
Банкетный стол по поводу успешной защиты был накрыт в столовой УМЦ. Примерно половину присутствующих составляли металлурги – «соавторы победы», как назвал их Брюллов. Ведение застолья в форме «парного конферанса» взяли на себя Петр Павлович и Атаманов, что символизировало неразрывную и неразливную связь науки с производством. Председатель райисполкома Дьяков на защите не был, но на банкет после какого-то важного заседания успел. Сказал теплые слова в адрес героя дня и «наших общих учителей». Особо отметил «музу свежеиспеченного кандидата наук по имени Ирина». Все было хорошо и душевно. Но особо внимательный взгляд все-таки разглядел бы в гранитном основании старой дружбы «Санька – Юрка» появление почти незаметной трещинки.
Дьяков, Морозовский. Август 1975
В субботу 23 августа 1975 года на территории СССР никаких знаменательных событий не произошло. Если не считать города Харькова. Вторая украинская столица в этот день ликовала, отмечая открытие первой линии метрополитена «Холодная гора» – «Московский проспект».
К таким событиям готовятся задолго. И дорогих гостей приглашают заранее. Так, в почте директора Камского кабельного завода – крупного поставщика силовых кабелей для нового метрополитена, еще в конце июля появилось приглашение делегации завода в составе двух человек почтить своим присутствием общий праздник.