Итак, вопрос Вари: «Зачем и кому все это надо?», завис.
Год, отведенный на разработку состава и структуры СК ТПК, пролетел как одно мгновение. Подошло время представить официальный отчет в Госплан.
Лично для себя Варвара Дьякова вердикт по предложению создать Северо-Камский ТПК определила кратко и однозначно: в лучшем случае – заблуждение дилетантов, в худшем – вредная авантюра. Но положить на бумагу в таком виде плод своих размышлений воздержалась. В научной среде подобная терминология используется в исключительных случаях.
В адаптированном для высокого руководства варианте форма приговора была смягчена, но смысл сохранился:
– для решения поставленной задачи выбран вариант с наименьшим потенциалом эффективности;
– создание специальной структуры по управлению ТПК усугубит конфликт интересов между территориальными и отраслевыми органами управления.
Формально руководителем темы был заместитель директора НИИ Госплана Климов. Человек он был дипломатичный, искушенный в бюрократических играх. Прочитав такой вывод своего главного подрядчика, он присвистнул. Как специалист он полностью был солидарен с молодыми коллегами. Но в таких деликатных вопросах и такого уровня мало быть специалистом. Надо еще быть и политиком. Камское руководство следовало подготовить к возможному щелчку по носу.
Титульный лист отчета срочно был перепечатан. Под названием темы в скобках появилась надпись: «Материал для обсуждения».
Два экземпляра отчета срочно были отправлены в Камск для предварительного ознакомления. Через две недели там же состоялось и само обсуждение. Разработчика представляли Климов и Дьякова. Хозяев – секретарь обкома по промышленности, председатель облплана и придумщик этой эпопеи – секретарь Солегорского горкома Костин.
Участники совещания не успели расположиться за большим столом в кабинете секретаря по промышленности, как дал о себе знать прямой телефон «первого»:
– Москва перенесла на завтра селекторное совещание. У меня появилось «окошко» в сорок пять минут. Ты давно начал совещание по ТПК? Еще не начал? Отлично. Заходите всей компанией, мне тоже не вредно послушать.
На изложение позиции НИИ Варе дали двадцать минут.
Спокойнее всего отнесся к разгромному заключению председатель облплана. Суть предложения северокамских лидеров он толком не понял. В подготовке документов «в верха», в последующей переписке облисполкому и ему лично удалось остаться в стороне. Что позволяло в случае успеха проекта легонько, но прислониться к победителям, а при неудаче сделать удивленные глаза:
– Мы-то при чем?
Похоже, дело шло ко второму.
Секретарь обкома чувствовал себя не так уютно. Хотя с самого начала затея с ТПК была ему не по душе, а ее автор давно вызывал рвотный рефлекс, влип он в эту историю по самые уши. В свое время именно он произнес фразу:
– Все же это не повод ссориться с Капитоновым!
Именно после этих слов его шеф Ячменев вздохнул, но поставил свою подпись.
Хотя можно было потратить еще полмесяца на подготовку аргументированного отказа, мобилизовав для этого «яйцеголовых». Ту же девицу в их числе. И с порога дать отлуп пижону Костину, не дожидаясь, пока тебя на виду у всех приложат мордой об стол.
Мысль, посетившая Костина, после того как он уже на слух воспринял выводы, содержащиеся в «материале», уместилась в одно слово: «Заигрался?».
Вспомнив о своей дипломной работе, он попытался опровергнуть своих оппонентов:
– Почему вы считаете, что другие подходы к обеспечению комплексности использования ресурсов региона являются более эффективными?
– Вообще-то в отчете все изложено, но если этого мало, придется провести экономический ликбез, – показал зубы Климов. – Апробированных подходов мы знаем три: передача и переподчинение отдельных производств от одних предприятий другим; объединение всех производственных субъектов в единый комбинат; совершенствование ценообразования – стимулирование более глубокой переработки. Ваш подход оригинальный: создание единого органа управления многоотраслевым производством и социальной сферой территории, границы которой не совпадают с административным делением. Даже в названии видны эклектика и сопутствующие ей противоречия. В первую очередь – с интересами большого числа ведомств.
– Вы, сами того не желая, искусственно усложнили задачу, – вступила Дьякова. – К двум существующим системам управления социальной сферой на территории (партийной и советской) добавили конкурирующую – третью. Как она размежуется с районной властью? Да и с областной? При попытке реализации вашего предложения только эти два сюжета обрекают здравую идею комбинирования на провал.
Слова «сами того не желая» и доброжелательный Варин тон секретарь по промышленности воспринял как проявление слабости критиков.
– «Обрекают на провал». Девушка, вы не много на себя берете? – вскипел секретарь.
При всем своем миролюбии, хамства Варя не терпела.
– Я вам не девушка, а вы не разборчивый кавалер, пригласивший меня на свидание. Я как эксперт довожу до вас свое мнение. Не ощущения, не эмоции, а мнение, основанное на объективном исследовании предложения. Если нужны пояснения, дополнительная аргументация, детализация, уточняющие вопросы, милости прошу. Мой экспертный стаж всего-то немногим больше трех лет. Но работала я исключительно с документами всесоюзного уровня. И вынуждена сообщить, что такого невнятного и сырого предложения, как ваше, я не встречала. И последнее. Таким тоном со мной даже Игорь Александрович не разговаривал. Хотя имел основания.
В кабинете первого лица Камской области повисла напряженная тишина. Нарушил ее хозяин кабинета:
– Прошу прощения, что не по теме. Вы не могли бы уточнить должность и фамилию Игоря Александровича, который… имел основания?
– Моисеев. Художественный руководитель ансамбля, народный артист СССР.
Такого смеха в этом кабинете давно не было слышно. Басом во весь голос грохотал Ячменев, в унисон с ним раздавался тенорок Климова. Не в силах сдержать себя, заливались председатель облплана и секретарь по промышленности.
Впрочем, два участника совещания молча сдержанно улыбались. Варя никак не могла сообразить, что такого веселого она произнесла, а секретарю Солегорского горкома Костину было совершенно ясно, что очень скоро ему будет не до смеха.
Успокоившись, Ячменев обратился к своему подчиненному:
– То, что ты чувства юмора не потерял, это похвально. Но за «сырость» и «невнятность» отвечать будете вместе с Костиным. Без скидок. К гостям у меня просьба: помогите с меньшим позором выбраться из трясины, в которой мы оказались.
– Да вы не преувеличивайте, Всеволод Борисович! – отозвался Климов. – Конечно, поможем, сделаем с максимальной деликатностью. Хотя и в представленном варианте кровожадности нет. Обращаю ваше внимание на последний абзац отчета: «Проблема является актуальной и не только для Камской области… Рекомендуется продолжить поиск…». Другими словами: «Еще не вечер». Варвара Васильевна всегда рядом и готова помочь. Она же у нас голубь мира! Ну, клюнет раз-другой ради жизни на земле и пользы дела.
Как говорят дипломаты, оставшиеся двадцать минут совещания «прошли в дружеской и конструктивной обстановке».
Этим же вечером Ячменев встретил ректора университета на премьере нового балета.
– Петр Павлович, у меня сегодня вечер открытий, связанных с одной университетской молодой особой.
– Заинтриговали, Всеволод Борисович.
– Мы просили университет представить кандидатуру депутата Верховного Совета РСФСР на предстоящие выборы.
– Помню. Женщина, до тридцати пяти лет, научный работник, социально активная, беспартийная, замужем, в жилплощади не нуждается.
– Потрясающая память.
– Ничего удивительного. У нас одна кандидатура, а у вас десятки, всех не упомнишь.
– Тогда вы наверняка помните, кого конкретно представили.
– Заведующую лабораторией, кандидата наук Дьякову.
– Правильно. Сегодня утром мне доложили о ней. Мысленно поставил пятерку. Особенно когда посмотрел фотографию. Потом уточнил: кто муж? Оказывается, председатель райисполкома. Молодой, растущий. Для него это хорошо, а для слуги народа плохо. Скажут: жена начальника, по блату. А днем посмотрел на нее на совещании по ТПК. «Катюша»!
– Она Варвара, Всеволод Борисович.
– Знаю. Но все равно «Катюша» – гвардейский миномет.
И Ячменев рассказал ректору «историю с Моисеевым».
– И вы решили все же направить ее в депутаты?
– Не такой уж я любитель рисковать. В Верховном Совете народ разный. Вдруг кто-нибудь из знатных сморозит глупость, а «Катюша» сразу по нему залпом. Смешает с землей или с чем похуже. А виноват кто? Ячменев! Вздохнул, но остался при своем.
– Жаль! Значит, не украсит собой Варя балы Верховного Совета.
– Не понял.
– Это у нас с Дьяковыми маленькая тайна. Но не от первого секретаря обкома. История длинная, если не возражаете, в следующем антракте расскажу.
О том, что его половина чуть не стала депутатом Верховного Совета, Дьяков узнал от бывшего университетского коллеги, а ныне заместителя заведующего орготделом обкома Жоры Трофимова. Лично он, Трофимов, докладывал Ячменеву о кандидатах в парламентарии. И ему же первый секретарь в конце дня дал распоряжение:
– Дьякову из списка исключи. До лучших времен.
Жору раздирало любопытство: что подразумевал Ячменев под «лучшими временами»? Поэтому и раскрыл партийную тайну старому приятелю Сане Дьякову. Вдруг он в курсе? Оказалось, что он «по нулям».
В выходной день Дьяков поинтересовался у дорогой супруги:
– На прошедшей неделе пути первого секретаря обкома и твои случайно не пересеклись?
– Представь себе, да.
– И ты мне об этом не сказала! Можно подумать, что это так же важно, как побывать у маникюрши.
– Санечка, не сердись. Приглашали не к Ячменеву, а к секретарю по промышленности. И получилось все как-то несерьезно. Даже не знаю: хорошо или плохо. На всякий случай я решила тебя не огорчать.