Когда в область приезжал гость такого ранга, в его честь из обкомовской автобазы выкатывали единственную в области «Чайку». Обычно местное руководство колесило по дорогам на черных «Волгах», а по районному бездорожью – на обычных «козлах» – уазиках.
Непременным атрибутом подобных визитов был «отвальный» обед или ужин «на площадях» хозяина. Если гость прилетал своим «бортом» или приезжал персональным вагоном, первые два лица области и местный руководитель подведомственного предприятия приглашались в салон для «продолговатого посошка».
Но этим программа визита не завершалась. После того как самолет или поезд гостя скрывался за горизонтом, за тем же «отвальным» столом по горячим следам проводилось подведение итогов. Оно было не только деловым: завтра подготовить проекты писем, заявок, отгрузить в Воронеж три цистерны бензина. Но и для души: расслабиться после напряженной работы.
На этот раз «разбор полетов» Ячменев провел минут за сорок, завершив словами:
– В целом, товарищи, лицом в грязь не ударили! Уверен, что минимум год память у министра о нашей губернии будет доброй. С подкреплением деньгами и фондами. За что всех от души благодарю! Давайте за это по последней, и все свободны!
В этот момент его взгляд остановился на Атаманове.
– Задержись на минутку.
Народ потянулся к выходу, поглядывая на приторможенного Атаманова.
– Я весь внимание, Всеволод Борисович.
– Николай Петрович, в том, что показали министру все, как на ВДНХ[39], на девяносто процентов твоя личная заслуга. И заслуга не столько в том, что хорошо показал. У тебя было что выложить на витрину. Это, как понимаешь, работает и на мой личный авторитет. Я такое не забываю. Это за здравие. Теперь за упокой. Министр результатами твоей работы доволен, но методами – не совсем. Года три назад я рекомендовал тебе аккуратнее быть с начальником дороги.
– Уже четыре года назад, Всеволод Борисович.
– Тем более. Прошло четыре года, а товарища Бычкова ты по-прежнему систематически огорчаешь. И министр осведомлен, что за последние полтора года ты получил два взыскания. Кстати, почему я об этом не знаю?
– Оба «без занесения», а накрыть стол по их поводу я не догадался.
– Хоть по делу?
– Первый выговор за то, что, получив три новых тепловоза, я четыре старых списал по моральному износу. По физическому им еще срок не вышел. И они до сих пор возили бы груза меньше, чем эти три, а топлива жрали бы в два раза больше.
– А второй?
– Второй не выговор, а бедняцкое счастье, Всеволод Борисович. Звонит мой ангел-хранитель Вячеслав Вячеславович, он же заместитель министра. Помоги, говорит, узбекам с тарной дощечкой, ящиков для фруктов не хватает.
Они в сезон за дощечку золотом готовы платить. А у меня экономия угля образовалась за прошедшую мягкую зиму. Я этот уголь Дьякову на Биржу приспособил. Знаете о ней?
– Наслышан.
– Они уголь отправили металлургам, металлурги лесозаготовителям шлаковую брусчатку для поселков, а те нам тарную дощечку. Угадайте с трех раз, что нам узбеки за нее предложили?
– Теряешь над собой контроль, Атаманов. В Камской области вопросы задаю я.
– Извините. Все равно бы не отгадали. Облицовочный мрамор! Тот самый, что вам на Дворце железнодорожников так понравился. А с Бычковым я все это не согласовал. Вот он и рассердился.
– Если бы согласовал, получил бы разрешение?
– Думаю, что да. Уголек-то портился, к тому же замораживание оборотных средств.
– Так поклонился бы ему. Побоялся надломиться?
– Да не думал я об этом. Все часами решалось.
– Да, Атаманов. Хреновое воспитание – это надолго. Придется мне этот нарыв ликвидировать. Ты же у нас депутат горсовета.
– Третий созыв.
– На октябрьской сессии будем избирать тебя председателем горисполкома. Как говорят за кордоном, мэром. Согласия не спрашиваю, времени на раздумывание не даю. Все остальные варианты у тебя за пределами Камской области. Моей! Понял?
– Неужели, Всеволод Борисович, я на вид такой тупой? Все предельно доходчиво. Более того, уверен, что в новой должности у меня с Бычковым если не любовь, то дружба будет. На равных с ним работать вполне можно.
– Вскрытие покажет. Завтра зайди. Время уточни у секретаря.
Вечером на домашней «вечерней оперативке» Атаманов посетовал:
– Как же ты, мать, теперь будешь до меня народное мнение нести? Миллион городских – это тебе не пара сотен конторских. Их голосов тебе не услышать.
– Нам миллион и не нужен. Я метод выборочного контроля еще не забыла. Из автобуса, из трамвая и из очереди в магазине я тебе такую информацию доставлю, что социологи от зависти поседеют. Учти еще, что наша корреспондентская сеть растет. Мишка в свои двенадцать по вопросам среднего образования и физкультурной подготовки уже высказывает интересные соображения. Это он дома упрямый, все ему не так. А в школе образец контактности и объективности.
– Ладно, успокоила.
Дьяков. Август 1978
В каждом учреждении имеется свой незаменимый человек. Им может быть слесарь-сантехник, который умеет все. Или секретарь директора, знающая все и обо всех. А кто может сравниться с бухгалтершей профкома, способной выручить любого?
В Камском облисполкоме незаменимым был его секретарь Рудольф Иванович Лацис. Нам неизвестно, по какой причине одну и ту же должность на союзном и республиканском уровне назвали «управляющий делами», а на областном – «секретарь». В облисполкоме, где в этой должности он трудился почти два десятка лет, народ был грамотный, не раз изучавший историю КПСС, а потому знавший, что управляющим делами Совнаркома при Владимире Ильиче Ленине был товарищ Бонч-Бруевич. Сначала Лациса Бонч-Бруевичем называли «за глаза», а потом, заметив, что подпольная кличка ему нравится, «в лицо».
– Рудольф Иванович, мне передали, что вы хотели меня видеть, – произнес с порога секретарского кабинета Дьяков.
– Правильно передали. Есть о чем побеседовать. Александр Игоревич, для вас не секрет, что я не один раз просил руководство отпустить меня, как теперь говорят, «на заслуженный отдых». На этот раз к просьбе отнеслись творчески. Пообещали ее удовлетворить через год, а пока посоветовали назначить на вакантную должность заведующего организационно-инструкторским отделом исполкома достойного человека. Чтобы за год я его «поднатаскал». Что делать? Согласился и одновременно внес кандидатуру преемника. Вашу. Чем, надеюсь, не очень вас огорчил.
Бонч-Бруевич открыл сейф, достал скоросшиватель, в котором находились всего две страницы машинописного текста, и протянул их собеседнику. Это была копия рекомендации Лациса Р. И. назначить Дьякова А. И. заведующим орготделом с последующим повышением на должность секретаря облисполкома.
– Насколько мне известно, реакция руководства положительная, и я решил вас подготовить к предстоящим беседам.
После душевных разговоров с первыми лицами области и куратором в ЦК КПСС, уже в августе в малом зале облисполкома Рудольф Иванович Лацис представил сотрудникам орготдела их нового руководителя – Александра Игоревича Дьякова.
Из второго ряда на него с явным интересом смотрели большие черные глаза. Где же он их видел? Эта загадка даже мешала ему сосредоточиться на своем программном выступлении. Только когда церемония знакомства с подчиненными завершилась и они потянулись к выходу, Дьяков вспомнил: Оксана – Допомога.
– Оксана! Ты здесь как оказалась? – окликнул он Барину соратницу.
– По распределению. Уже третий год завершаю. Даже в начальницы выбилась. Командую сектором делопроизводства.
– Рад видеть.
– Я тоже, Александр Игоревич, – ответила, покраснев, заведующая сектором.
Новый кабинет Дьякова в девятиэтажной «стекляшке» – здании облисполкома, был довольно скромным на вид, но не по содержанию. Его хозяин отвечал за взаимодействие облисполкома с четырьмя десятками городских и районных Советов области, за назначение их руководства, организацию всевозможных выборов.
Начать работу на новом месте Дьякову пришлось с назначения собственного «наследника» – председателя исполкома Левобережного района города Камска.
В кадровой политике назначения руководителей советских органов существовали три наиболее типичные схемы. Первая, самая логичная, – из числа заместителей. В соответствии с ней четыре года назад назначили его. В основе второй схемы была ротация советских и партийных кадров. «Простого» (не первого) секретаря райкома партии, а то и заведующего отделом, избирали председателем исполкома того же района или «привозили на повышение» в другой район или город области. Третья схема предусматривала переход на советскую работу хозяйственного руководителя. По ней председателем Камского горисполкома избрали железнодорожника Атаманова.
Как правило, кандидатуру на освободившуюся должность подбирал отдел, который возглавил Дьяков. Но бывали и исключения. Особенно когда требовалось пристроить «хорошего человека».
«Хороший» человек засиделся в заместителях заведующего общим отделом обкома. Фактически девятый год он был завхозом обкома. Завхозом образцовым. До обкома он работал начальником небольшого строительного управления, был в нем не великим, но хозяином. В обкоме же оказался «на подхвате», что его тяготило. В конце концов «завхоз» обратился лично к Ячменеву с просьбой перевести на «живую работу», пусть и того же уровня.
– На райисполком пойдешь?
– Пойду.
– Тогда первая вакансия твоя.
Дьякову и его отделу оставалось лишь оформить, как тогда говорили, «проштамповать» уже готовое решение.
Передавая своему преемнику дела, Дьяков не забыл сообщить ему, что отныне тот является руководителем райкомовской Секции инфраструктуры – покровителем Биржи. Эту информацию он сопроводил некоторыми советами. О деликатных вопросах распределения биржевой «сверхприбыли», естественно, умолчал. Но сразу же позвонил Фиме и предложил встретиться.