– Развернуться можно, но не нам. Мы-то находимся в казенной кабале, – без энтузиазма среагировал Скачко.
– Владислав, мы же с тобой с детских лет за баранкой. Представим, что ты водитель на служебном автомобиле. А дома у тебя свой «Москвич». Вопрос: ты бензин для него будешь покупать за свои кровные?
– Вряд ли. Сэкономлю и отолью из служебного бензобака.
– А я тебе что предлагаю? Прикинув, что и сколько можно иметь от получения кооперативных привилегий, я немедленно пошел к Батьке. Так мы шефа зовем, он родом с Полтавщины. Показал ему указ, расчеты. И затеял с ним разговор: «Батька, надо срочно тикать в кооператоры!» – «А ты знаешь шлях, по которому надо тикать?» – «Пока нет, но добрые люди подскажут». – «Ты мне оставь эти бумажки. Я их почитаю, кое с кем посоветуюсь, и тогда продолжим нашу розмову».
Валдис оглянулся по сторонам: не слишком ли громко он занимается экономическим просвещением? Вроде бы нет.
– Дня через три он меня пригласил: «Я тебя вынужден огорчить. Шляха, по которому можно топать прямо в кооператоры, в наших местах нет. Можно только по оврагам. Это „по оврагам“ выглядит так: ты увольняешься и организуешь кооператив при нашей станции. Законом, которым ты у меня под носом махал, это позволено. И будем помаленьку сливать все, что пригодится, из государственного бака в кооперативную канистру. Пойдет дело хорошо – будем переливать больше. Если плохо, закроем хату на засов. Сразу договариваемся: если одна из двух наших лавочек почувствует себя худо, ее глава идет к конкуренту. Официально – заместителем. Между нами – в партнеры».
– Неужели удалось? – проявил любознательность Скачко.
– Мы ожидали, что организацию кооператива при СТО придется пробивать с боем, но все прошло как по маслу. Министерству и горкому надо было отрапортовать о реакции на новое решение партии и правительства. Теперь докладываю. Кооператив под названием «Avotonânâ», что в переводе означает «Автоняня», успешно работает год и три месяца. Суммарная выручка двух фирм, при тех же площадях и кадрах, на сорок процентов выше. Хотя цены не задираем. Выигрыш идет за счет увеличения номенклатуры услуг. От комиссионной продажи автомобилей до «тюнинга». Ты знаешь такое слово?
– Улучшение, отделка?
– Да, но не просто улучшение, а превращение серийного авто в уникальное. Мы это у братьев финнов подглядели и начали делать. Спрос сумасшедший. Никогда не думал, что в Эстонии столько пижонов. Конечно, деньгами себя и наших слесарей не обижаем. Настоятельно рекомендую тебе перенять наш передовой опыт. Приезжай, посмотри, покажу все. Nâitan ette aluspesu. В переводе: вплоть до нижнего белья.
Прежде чем что-то предпринимать, Влад две пары выходных целиком посвятил изучению нововведений в перестроечной экономике. Дважды звонил в Москву, советовался с ВДВ. Задачу для себя он сформулировал коротко: понять, куда дует ветер.
Ветер устойчиво дул в сторону частной собственности. Все чаще мелькал хитрый термин «акционирование». В паре со словом «свобода» уже можно было встретить «цену», «валюту» и даже «внешнеэкономическую деятельность». Почти все эти новинки более перспективно смотрелись в рамках кооперативного предприятия. По крайней мере, пока.
Последний совет Скачко держал со своим бывшим шефом – Дьяковым. Развернув перед ним схему с изображением структуры «Стрелы» и ее предполагаемой кооперативной дочки, их специализацию, варианты использования льгот, Влад произнес:
– Александр Игоревич, прошу посмотреть на все это не только глазами рецензента, но и возможного партнера. Прошу прощения за откровенность, но времена сейчас непредсказуемые. Особенно во власти. Есть шанс высоко взлететь и, с той же вероятностью, легко потерять нынешнюю высоту и неуютно приземлиться.
Дьяков грустно улыбнулся:
– Мудреешь, Влад. А за правду не извиняйся. Даже за горькую. Учитывая пусть малую, но возможность нашего будущего альянса, говорить я с тобой буду по методу «от Бабы Яги»: реалистично и даже придираясь. Нет возражений? Тогда поехали.
Потенциальные партнеры просидели два вечера. Идею и схему ее воплощения в жизнь Дьяков одобрил. Как опытный аппаратчик кое-что в планах Скачко он подправил:
– Ни с кем не веди предварительных бесед. Действуй строго формально: подавай документы четко по инструкции – только в Облпотребсоюз. Все последующие шаги, согласования, разрешения делай только по их требованию. И контролируй, чтобы с целью перестраховаться они не требовали с тебя лишнего. Опыт твоего друга из Прибалтики по поиску поддержки в горкоме устарел. Сегодня партийные органы ничего не решают. Но подпортить могут. Ставь их перед свершившимся фактом. О твоем министерстве особо не беспокойся. Оно пока еще республиканское, но уже есть проект решения, что его вливают в союзное. Думаю, что его клеркам сейчас не до тебя. Как думаешь решать кадровый вопрос?
– По методу эстонцев: главного инженера оставляю первым на «Стреле», сам командую кооперативом.
– А если твой «главный» проявит жлобство, не пожелает исполнять договоренности? У тебя на него управа найдется?
– Не думал. Мужик он порядочный.
– Все мы порядочные, пока дело не дойдет до дележа Большого и Вкусного. Если на «главного» компромата у тебя нет, лучше поставь середнячка, но который у тебя на крючке.
Через три с половиной месяца кооператив «Panelka Car Service» (PCS), возглавляемый Скачко, принял первых клиентов. То, что осталось от государственной СТО, повел в плавание его тесть.
Почти сразу же Влад почувствовал, что даже ранее такой желанный новый кооперативный пиджачок становится ему тесным в плечах. До сих пор он был доволен тем скромным урожаем, который получал со своего автосервисного огородика. Тем более что на соседние вход ему был строго запрещен. И вдруг на его глазах открываются ворота, появляются проходы в заграждениях из колючей проволоки. И вот уже можно протиснуться на плодородные орошаемые земли, где урожай меряют не килограммами, а тоннами, а выручку – сотнями тысяч не рублей, а долларов.
Оказалось, что имея влиятельных знакомых – клиентов автосервиса, можно не хуже начальника областного КГБ быть осведомленным обо всем, что происходит в области, точно знать, где миллионы рублей годами лежат на счетах без движения. И следует лишь пальцем пошевелить, чтобы они стали приумножаться, не минуя тебя.
Выглядело это так. С помощью своих постоянных клиентов в считанные дни Скачко получал для своего кооператива серьезный кредит. Превращал его в крупную партию солярки, бензопил, стирального порошка и, в пределах нескольких суток, находил возможность отправить все это добро туда, где его отрывали с руками, не торгуясь.
Совершенно неожиданно Влад обнаружил в себе собачий нюх на деньги. Керосиновый запах свежих долларов вдруг доносился от крупной партии джинсов, которую за божескую цену, но не позднее, чем послезавтра, ему предложили взять в том же Таллине. Он шел и от компьютерных программ, которые числились неликвидами в новосибирском Академгородке, но позарез требовались камским «пушкарям» и кабельщикам. Оказалось, что навар от каждой такой покупки-продажи соизмерим с годовой прибылью партии старателей-золотоискателей, которые не знали, как конвертировать найденный в тяжких трудах желтый металл в автомобили «Жигули» и мясные консервы, не угодив за это на нары.
Сам себе удивляясь, Влад подобные задачки щелкал как орехи. Находил людей, причастных к их решению. Выяснял, можно ли иметь с этими людьми дело. Прикидывал, каким путем идти. Прямым, законным, или по принципу: «умный в гору не пойдет, умный гору обойдет». После чего находил проводников, способных показать тропку в обход горы.
Следуя их советам, он, не мешкая, перерегистрировал свою «Стрелу», расширив виды ее деятельности. Заодно подправил отраслевое название «Panelka Car Service» на универсальное «Panelka Capital Service», сохранив при этом аббревиатуру, уже известную деловой публике.
За год Скачко сказочно (в советском измерении) разбогател. Но при этом, как мимоходом заметил его давний «вождь и вдохновитель» Дьяков, «не скурвился».
Воронова, Морозовский. Сентябрь 1989
Свой пятый десяток Ефим Маркович Морозовский отметил широко, но без присущего ему огонька. Гульнуть без фейерверка не позволяла натура. Если работать порой еще можно вполсилы, то отдыхать вполсилы неинтеллигентно. Да и окружающие это могут понять неправильно, подумать, что жмотничает.
За очень редким исключением, Фима доброжелательно относился к людям, с которыми вместе шел по жизни. Можно сказать, любил. Но когда судьба надолго разводила по разным тропкам, забывал. Спустя годы по какому-то поводу он ловил себя на мысли, что близкий когда-то Николай (Остап, Гога и пр.) исчез из его жизни, а он о нем даже и не вспомнил. Былое теплое чувство к этому человеку в смеси с долей стыда оживало. Чтобы потом снова плавно уйти.
Под это явление юбиляр подвел теоретическую базу:
– Внимание к конкретному человеку – ресурс тоже не безлимитный. Но хотя бы частично мы эту несправедливость можем и должны компенсировать юбилеем.
На компенсацию Ефим Маркович выделил четыре дня. Первый посвятил заводчанам и «официозу» – министерскому, городскому и районному начальству, которое поздравляет по долгу службы. Во второй день его гостями стали деловые партнеры – бывшие сотрудники Биржи, асы снабжения и сбыта Камска и его окрестностей от Иркутска до Праги. Третье торжество объединило коллег из его музыкального прошлого и собеседников по «салону Шерер».
«Выходил из запоя» Фима в кругу семьи и друзей. Семьи – во главе с папой. Друзей – от школьных – из Бендер до свежеприобретенных – из камского СИЗО. Дора предложила и эту, самую дорогую для него встречу, провести в ресторане, но Фима воспользовался своим правом вето.
Одну причину, оправдывающую его упрямство, он жене объяснил так: близких необходимо принимать в своем, а не в казенном доме. Даже если казенный дом является победителем социалистического соревнования областного треста ресторанов и кафе.