– Пока мы находимся лишь в начале пути между плановой и рыночной экономикой, – особо отметила она. – На этом этапе жизнеспособна лишь товарная биржа. С развитием рынка региональная товарная биржа отойдет на второй план или будет поглощена фондовой, финансовой, отраслевыми.
Брюллов включил председательский микрофон.
– Коллеги! Чтобы не ходить вокруг да около, предлагаю обсуждение докладов провести в режиме, близком к голосованию. Дружно отвечаем на вопрос: я и моя фирма за создание биржи МТР или нет. Если «за», то отвечаем на следующий вопрос: я полностью согласен с предложениями Морозовского или предлагаю их чем-то дополнить, что-то исключить. Если большинство окажется «против», то эту затею отложим до лучших времен.
Три первых выступающих единодушно поддержали «предложение товарища Морозовского». Четвертый предложил не изобретать велосипед, а создать в Камске филиал одной из московских бирж, «той, что покруче».
– Можно мне пару слов? – привстал депутат Скачко. – Я хочу выступить не как депутат, представитель областного Совета, а как предприниматель и руководитель фирмы, которая пытается идти в ногу с тем новым, что появляется в нашей экономике. И не только у нас, но и у братьев-демократов: чехов, венгров, поляков. Меня что удивило? И докладчики, и выступающие утверждают, что товарная биржа – это ненадолго. Но создавать новую рыночную площадку собираются именно с нее, с МТР. А все остальное додумаем позднее. Когда хорошему, но не очень богатому хозяину необходимо построить мост на четыре полосы движения, а денег у него только на две, он кровь из носу, но опоры заливает исходя из расчета на четыре полосы. А мы, точно зная, что мост скоро понадобится расширять, собираемся построить один, а потом рядом с ним сооружать еще один, неизвестно какой. Общая для всего областного бизнеса рыночная площадка – это здорово. Но создавая ее, мы должны не бежать вслед за развитием рынка в стране, а работать на опережение.
Прежде чем продолжить, Владислав прошелся взглядом по участникам совещания, пытаясь определить: в масть или мимо?
– Следуя стилю выступления Ефима Марковича, предлагаю принять один к одному его идеи: об учредителях площадки, управляющем, их независимости, автономии. Обращаю внимание, что я сознательно ухожу от термина «биржа». Уже на стадии создания, в структуре «площадки» кроме направления МТР должны присутствовать, пусть в зачаточном состоянии, новые рыночные институты. Кредитно-финансовые, приватизационные, инвестиционные, экспортно-импортные. И не в прекрасном будущем, а «на берегу». Не исключаю, что о чем-то не вспомнил. Последнее. Чтобы не связывать себе руки старым наследством и повысить универсальность площадки, предлагаю назвать ее Группой. Например, «КамфинГРУПП», или еще короче – «КамФГ».
Не успел Влад закончить, как посыпались вопросы. Брюллов не стал даже напоминать, что Скачко не докладчик, а выступающий. Терзали его около часа. Порой вопросы перерастали в спор. Будет ли предполагаемая «КамФГ» инвестором, кредитором, не только посредником, но и самостоятельным игроком?
Брюллов взглянул на часы:
– Мы созрели, чтобы перейти к предложениям?
Негромкий, но одобрительный гул просигналил, что голосовать не нужно.
Первым неспешно поднялся с места аксакал снабженческого сообщества, заместитель генерального директора «Мотора» по общим вопросам – Санкин.
– В мои годы не тянет устраивать революции и ставить эксперименты на живых людях, ибо от резких движений можно остаться без брюк. Но еще больше не устраивает смотреть, что поезд уже уходит, а ты вместо того, чтобы вскочить на ступеньку, неспешно размышляешь, стоит ехать или нет. Коллеги порадовали, что ехать надо. Только Ефим предлагает капитально, не торопясь, в вагоне СВ, а Владислав – пробежаться впереди паровоза. Мой вывод может показаться странным, но сейчас такое дурное время, что Владислав прав. Потом некуда будет ехать. На станции назначения пить горилку под сало будут уже не наши люди. Бывают изделия, которые придумает один, а в серию лучше запустит другой. У нас намечается изделие штучное, которое должен до ума доводить сам конструктор. Поэтому я предлагаю вопрос, который поставил товарищ зампред, рассматривать в одном пакете с другим, в повестке дня отсутствующим: кто этот крест на себе потащит? Если решим восстанавливать Биржу, то, Ефим, бросай все дела и подставляй свою спину. Если строим Группу, это придется делать Владиславу. Оба бойцы проверенные. Фима надежен, как паровой утюг. А Владислава помню еще Поршнем. Закаленным и прочным. Поэтому трудность выбора не в них, а в сути дела. Давайте определяться.
Сразу определиться не получилось. Мнения разделились примерно пополам. Становилось ясно, что для многих выбор варианта «площадки» зависит от отношения к его автору.
Для Брюллова предложение Скачко и поддержка его Санкиным оказались неожиданными. В своих пристрастиях он определился сразу, но решил со своим властным ресурсом в дискуссию не встревать: вдруг еще что-то выпорхнет интересное? Только когда спор пошел по третьему кругу, он вмешался:
– Коллеги, думаю, пора поставить точку. Давайте воспользуемся депутатским инструментом: рейтинговым голосованием. Голосуют только потенциальные учредители. С экспертами потом мы потолкуем отдельно.
Будущих учредителей получилось двенадцать. Пять поддержали Морозовского, шесть – Скачко. Один на вопрос: «Кто воздержался?», – простодушно ответил:
– Я не воздержался, я в сомнениях.
– При таком соотношении мнений не хотелось бы ставить точку, – подвел итог голосования Брюллов. – Дадим десять дней Морозовскому и Скачко для подготовки проекта учредительных документов. Если они не возражают, подключим к этому экспертов. Еще неделю возьмем на ознакомление возможных учредителей с документами, после чего собираем собрание, окончательно определяемся – и вперед. В свободное плавание. Нет возражений? Тогда до скорого свидания. Эксперты, поддерживаем контакты через моего помощника. Морозовского и Скачко прошу к концу дня ко мне зайти.
– Вместе или по одному? – спросил Влад.
– Можно и оптом, но уютнее в розницу…
Впервые за много лет Брюллов видел Фиму, всегда наполненного оптимизмом, раздраженным.
– Юра! Ты меня знаешь два десятка лет. Я когда-нибудь ходил с протянутой рукой? Мне нужны эти одолжения? Если эти пацаны, вместе с переростком Санкиным и с тобой за компанию, станут упрашивать меня вынести из мавзолея труп по имени Биржа и вдохнуть в него жизнь, то я еще подумаю. Но изображать из себя дурочку на кастинге – это не мое амплуа. Что молчишь, прогрессивный ты наш? Втравил старого Фиму в позорную авантюру и строишь из себя невинность?
– Молчу в ожидании, когда ты охладишься. Виноват, я действительно поставил тебя в неловкое положение. Сам не ожидал экспромта, исполненного Владом.
– Ты думаешь, это экспромт?
– Естественно, нет. Пять к одному, что все, что он предложил, задумано им для собственной Панельки. Что-то он на ходу приспособил из сказанного тобой. Но до нашего совещания он собирался свою идею воплощать за свои, за кровные. А тут сообразил, а в этом ему не откажешь, что в рай можно въехать и на чужом инструменте. Да еще под общественным флагом.
– Так ты не за его вариант?
– А мне, как государеву человеку, они без разницы. Мне срочно нужно, чтобы в области был запущен надежный и не криминальный механизм продажи-покупки ресурсов. И твоя Биржа, и его Группа эту задачку решают. Влад, кстати, в этом на тебя сослался. Дальше, думаю, что года через два-три ваши дороги разойдутся. Функция региональной универсальной товарной биржи отомрет. Об этом Влад думает уже сегодня, а ты нет. Тут он у тебя выигрывает.
– Значит, ты не будешь меня уговаривать биться до конца?
– Не буду. Так же, как и отговаривать.
– Тогда я нежно спущу это дело на тормозах.
– Выбор на сто процентов за тобой. И еще раз – прости, что подставил.
–Юрий Владимирович, я весь внимание, – от Влада полыхнуло сплошным позитивом. – Не нарушил ваши планы своей детской инициативой?
– Что вы, Владислав Борисович. С увеличением числа вариантов выбор становится богаче. И это относится не только к прекрасному полу.
Скачко предупреждающе поднял руку.
– Мне, Юрий Владимирович, будет комфортнее, если вы меня будете называть по-старому – Влад и на «ты».
– С большим бы удовольствием, но не могу. Должность у меня такая, что все время должен что-то делить, одним давать, другим отказывать. По несчастью, и вы оказались по ту сторону прилавка. Так вот, для понимания, одна история. После института я занимался внедрением новой техники. Кроме всего прочего, шеф поручил мне давать задания и закрывать наряды четырем слесарям по литейной оснастке. Снайперам в их профессии. Но, спасибо, предупредил, что моему предшественнику в процессе обмывания получки эти снайперы дважды били физиономию. Я деликатно поинтересовался у них: за что? Ответ гласил: за несправедливое распределение «выгодной» и «невыгодной» работы. И пока я работал на этой должности, распределяя задания и, следовательно, будущий заработок моих подопечных, старался изо всех сил показать одинаковое к каждому из них свое отношение.
Брюллов остановился, но преподавательский рефлекс подсказал: надо пояснить.
– Каким образом? Все без исключения делил в их присутствии, заставляя быть соучастниками этого не очень приятного процесса. Демонстрируя, что стараюсь все делать по-честному. После этого между собой они порой отношения и выясняли, но меня, салагу, чтили. Что мы из этого имеем? Обращение со всеми на «вы», а с одним на «ты» является предпосылкой к преференциям в отношении выделенного лица. Я не слишком заумно пояснил?
– Нет, все понятно. Теоретически, Юрий Владимирович, вы рассуждаете правильно. Но, как говорят снайперы, которые стреляют, а не слесарничают, «без поправки на ветер». А под «ветром» я подразумеваю наличие в каждом человеке определенной порции не самых лучших качеств: зависти, корысти, гордыни. Человек, особенно воспитанный, с ними пытается бороться или запрятать подальше. Но они время от времени вылезают наружу. Я студентом, когда учили Маркса, впервые об этом задумался. Вроде бы классик предсказывал все логично, а получилось совсем не то. А потом сообразил, что он все это задумывал без поправки на живого, грешного человека. Вот и вашей логике кое-чего из этого меню не хватает. Тонкостей человеческих отношений, в частности. Симпатий или антипатий, лихости или трусости. И специфики капиталистического труда, малую долю которой я постиг. Теперь для меня его «звериный оскал» – это не абстрактное словосочетание из учебника по «Истории КПСС», а обязательное условие ведения моег