Безрезультатно.
О том, что опасно ходить в должниках людей, в руках которых находится «ракетный щит Родины», голова должна болеть у высоких столичных должностных лиц. Дерягина, Ковтуна и Брюллова объединяли другие чувства. Неловкость за власть, которую они вольно или невольно представляли, и стыд перед людьми в погонах, несущими нелегкую и ответственную службу за весьма скромные деньги.
Ракетчики были «федералами», их финансировала Москва. В распоряжении камской власти был совсем другой кошелек. Тощий и для федералов не предназначенный. Тем не менее, ни у кого из присутствующих даже не возникло сомнения в необходимости нарушить инструкции и дать ракетчикам взаймы. Обсуждали только, как это сделать с меньшим риском да без лишнего шума.
Когда необходимые резолюции появились на генеральском прошении, и указания об оформлении документов и перечислении денег «спущены» до исполнителей, Дерягин и Брюллов вышли из председательского кабинета.
– Юрий Владимирович, у меня к вам еще один разговор, – обратился Дерягин к Брюллову. – И тоже деликатный. Может, сразу, не откладывая, зайдем ко мне? Меня уполномочили попросить вас принять участие в так называемой губернаторской гонке, – продолжил свой монолог Дерягин. – Инициаторы – Союз кооператоров. Они считают вас единственным из руководства области, кто искренне желает, чтобы кооперативы пышно расцвели, а не зачахли в тени государственных промышленных и прочих гигантов. Учитывая, что кооператоры являются основными спонсорами «Мемориала», неудивительно, что крыло «демократов» их немедленно поддержало.
Он сделал паузу, чтобы уточнить.
– Знаете, чем они аргументируют свое решение? Ваши действия во время путча показали, что по своим убеждениям вы не только «рыночник», но и демократ. Вообще-то, в «демократах» сегодня недостатка нет. Да вот беда: все они знают, что нужно делать, но почти никто этого не умеет. Вы среди них один из немногих с позитивным управленческим опытом. Лично я с их аргументами солидарен. Хотя понимаю, что на сессии за включение в «тройку» кандидатов, представляемых президенту для назначения, драка будет серьезная.
– Слова ваши, Борис Сергеевич, мне приятны, но сразу отвечу: «нет». Сразу не потому, что ответил не думая, на эмоциях. С этой идеей ко мне уже человечка три подходило, поэтому время подумать было. Главный аргумент «против». Слишком мало у меня аппаратного опыта, чтобы быть первым лицом области. Когда еще молодым специалистом пришел на производство, известный вам товарищ Атаманов сказал мне мудрую вещь: главное качество руководителя любого ранга – не дать подчиненным запудрить тебе мозги. Пока по многим вопросам меня могут развести, как младенца. К слову: порекомендуйте им Атаманова. По идеологии мы с ним как родные. И во время ГКЧП вел он себя достойно. А всякого опыта у него хватит на дюжину политиков.
Суматошный рабочий день наконец-то завершился. Но Дьяков поехал не домой, а в недавно открывшийся частный ресторан, где его уже ожидал Скачко.
– Я досконально разобрался с контрактом по цементу, который ты благополучно прохлопал. К Брюллову претензий быть не может. Поступить по-иному означает подставиться. А твои деятели показали себя или халтурщиками, или недоумками. Решай сам, что хуже. Не могли сообразить, что цемент можно перекупить в тех же Сланцах?
– Не кипятитесь, Александр Игоревич. Ну, привыкли к легкому хлебу из ваших рук, расслабились за широкой спиной. Но если по большому счету, все это «бои местного значения». А у нас с вами голова должна болеть о Сталинградской битве – назначении первого лица области. Как их теперь называют: «глава администрации»? Только не говорите, что вас это «не колышет».
– Ты, Влад, на что намекаешь? Чтобы я сам нацелился на это кресло?
– Именно на это. Или у вас честолюбия не хватает? А как же ваше «Никого впереди»?
– Честолюбия у меня хватает с избытком. Но, слава Богу и ленинской партии, с реализмом у меня тоже все в порядке. Чтобы дошагать от моего стула до кресла главы, надо пропустить одну ступеньку. Очень серьезную. Заместителя. И дело не только в знаниях и опыте. Это нарушение правил, писаных и неписаных.
– На всякое правило есть исключение. Объективное! Я же какой-никакой, а историк. Когда общество развивается плавно, нарушение вашего правила вредно для собственного здоровья и плохо воспринимается окружающими. Но на резких поворотах, при рывках, это неизбежность. Вспомните, как росли кадры после революции, в процессе чистки тридцать седьмого года, в годы войны. Перетряска Горбачева – Ельцина, спасибо им, не кровавая, но революционного градуса в ней не меньше. В такие годы не через одну, через пять ступенек шагают. Те же Бурбулис, Собчак, Руцкой, Хасбулатов… Кто их еще вчера знал? Политика, Александр Игоревич, не футбол. В ней чаще победителя оценивают не по всем видным голам, а по хитрым баллам. Как в фигурном катании. Чтобы баллы у конкретного спортсмена были высокие, он должен перед судьями всесоюзной категории чаще мелькать, чтобы они к нему привыкли. Если вы примете участие в этой гонке, то даже призовое место будет на пользу. Можно и себя перед массами обозначить, и серебряную медаль переуступить. Небескорыстно. Такого шанса может потом и не быть.
– Допустим, Влад, ты прав. Наши действия? Только конкретно.
– По моим прикидкам, как минимум двадцать процентов депутатов лично к вам дышат положительно. Это реальный шанс попасть в тройку, которую будут фильтровать в Москве. Первое, что требуется, проверить мой прогноз. Нужно ваше согласие на эту акцию, выполнение которой возможно силами моих доверенных лиц. Я их называю – «бригадиры». Если «двадцатка» наша, то лично вы должны попросить одного из «бригадиров» вас выдвинуть. Могу это исполнить и я. Решайте. Хорошо, что в регламент выборов вы включили часовой перерыв после выдвижения претендентов. За этот час мы должны успеть решить еще одну задачу: провести переговоры с близкими по духу соперниками. Если окажется, что козырные карты у нас, то предложим конкуренту бартер: мы ему – пост в вашем будущем правительстве, он нам – самоотвод и призыв голосовать за вас. Должность от первого заместителя до начальника управления. Если козыри у конкурента, сами предлагаем ему поддержку в обмен на пост первого заместителя. Ниже игра не стоит свеч. Для осторожности переговоры начинаю я на уровне начальника штаба конкурента. Такая фигура, явная или замаскированная, у каждого солидного кандидата имеется. Точку ставите вы при личной встрече с «самим».
– Ну, Влад, даешь! – восхищенно произнес Дьяков. – Никакой ты не Поршень. Даже вспомнить неудобно. Стратег! Кутузов! А если всерьез, ты даже меня, непробиваемого, растрогал…
Возможно, это было совпадением, но из шести депутатов, которых Владислав Скачко накануне сессии собрал «обменяться мнениями», четверо ранее не были обойдены ощутимыми знаками внимания руководителя аппарата. Одному из двух председателей колхозов Дьяков недавно помог получить комбайн, другому – шестьдесят тонн комбикормов. Проректору пединститута достал новый аккумулятор к личным «Жигулям», а главному врачу районной больницы – шесть кубов половой доски для ремонта его учреждения.
Каждый из этой депутатской шестерки пользовался авторитетом в той или иной депутатской формальной или неформальной группе. Или как минимум был «своим», с которым говорили на «ты», не стесняясь в мыслях и выражениях. С Владом у всей шестерки за время совместной депутатской деятельности сложились или деловые, или просто приятельские отношения.
Обменяться мнениями Влад предложил по конкретному вопросу:
– Кого, братья по классу, будем поддерживать в главы области? Надо такого, чтобы знал нас каждого в лицо. И помогал, если что не так. Мне ребята из компании Панина сказали, что он собирал селян южного куста, и они решили выдвигать его. Может, к ним примкнуть?
– Ты, Владислав, вроде бы в людях разбираешься, а сейчас не то сказал, – возразил главврач. – Панин мужик хороший, но это не профессия. Он сам за ответом на каждый вопрос бегает к Игоревичу. А уж если помочь не советом, а чем-то ощутимым, даже для себя десятка гвоздей достать не сможет. Извини, но бесполезный он человек. Если будут снова предлагать Ковтуна, то я за него. А вот если нет… Для меня бы Игоревич самый подходящий, да жаль, чином не вышел.
– Вышел или не вышел, это еще вопрос. Если озадачите, я с ним поговорю: ввяжется ли он в драку? Но, чтобы он потом смешным не выглядел, надо поговорить с коллегами: как они на это дело смотрят? За час до заседания сбежимся минут на десять у меня?
Опрос не опрос, а прощупывание депутатского мнения сторонники Дьякова выполнили. И убедились, что их протеже имеет шанс войти в тройку претендентов. Правда, с минимальным запасом. О чем Влад через тридцать четыре секунды и доложил потенциальному кандидату по телефону. Упомянутые секунды ему понадобились, чтобы озадачить главврача:
– Федор Матвеевич! Инициатива наказуема. Предложи на сессии включить Дьякова в список для голосования. А мы поддержим. И еще одна просьба, для всех: держите нос по ветру. Если почувствуете, что он подул не в ту сторону, немедленно дайте знать.
Атаманов, Дьяков, Брюллов, Скачко. Декабрь 1991
К началу декабря девяносто первого у комиссии Махарадзе дошли руки до Камской области. Руководству ее Совета было предложено на очередной сессии представить президенту трех кандидатов на пост главы ее администрации.
Командовать областью – работенка непростая, но все же не мешки на горбу таскать. Желающих взять на себя труд вести область в рыночное и демократическое будущее обнаружилось немало. За тем, чтобы в их компанию не внедрились те, кто предпочел бы двигаться в противоположном направлении, теперь присматривал представитель президента Борис Дерягин.
Кстати, в его обязанности входил и контроль деятельности еще недавно всесильного управления госбезопасности по Камской области. Исполнение этой функции одинаково тяготило и Дерягина, и его подконтрольного – начальника управления КГБ. Оба еще не забыли состоявшийся между ними диалог в дни выступления ГКЧП.