Но после этого ты даже пальцем не пошевелил, чтобы посоветоваться, скоординировать наши действия.
– Сергей Ильич, чтобы пошевелить даже пальцем, требуется пошевелить мозгами. В этом состоянии я сейчас и пребываю. Пытаюсь выяснить, какие шансы на попадание в «тройку» имеются у меня, у вас, у «третьих лиц». Я вам благодарен за формулировку наших отношений в «стае» словами «посоветоваться» и «скоординировать». Могли выразиться и жестче: «доложить» и «выполнить».
Дьяков, сидевший напротив Панина, резко встал.
– Сейчас, прямо от вас, я иду вынюхивать: сколько депутатов могут за меня проголосовать? И сколько за основных конкурентов? За вас в том числе. Если у Панина сторонников окажется больше, чем у Дьякова, я, несомненно, подстраиваюсь под вас. А если наоборот? Вы меня упрекнули за нарушение правил нашей коллективной игры. Не хотел об этом говорить, но вы, выдвигаясь, со мной посоветовались? А я бы задал вам один вопрос. Вы подумали, что если проиграете эту партию, не исключено, что скоро лишитесь и кресла председателя Совета? Кресла респектабельного, которое вы еще толком своим телом и не согрели. А теперь позвольте идти.
В это мгновение они оба подумали одно и то же: «Вот наши дорожки и разошлись в разные стороны».
Путь в кабинет Дьякова проходил через фойе, в котором на почтительном расстоянии друг от друга сейчас кучковались сторонники Брюллова и Хамчиева. Проходя мимо них, Дьяков с интересом вглядывался в их лица. И не зря.
– Влад! – спустя три минуты обратился он к своему начальнику штаба. – Мы не промахнулись? Я сейчас имел удовольствие видеть ребят «зампреда» и «титанщика». И, с большим удивлением, обнаружил в их рядах Соню Маркову из «Камских новостей» и Тему Шишкина – руководителя аппарата комитета по бюджету. Не прошло и трех дней, как ты их описывал в качестве горячих моих поклонников.
– Александр Игоревич, вы решили надо мной поиздеваться? Кто мне когда-то говорил: «Когда нападающий никак не попадает в ворота, его обязательно надо пристроить в команду. Только не в свою, а к противнику»? Соня и Тема наши люди. Минут через пятнадцать вы в этом убедитесь.
Словно подтверждая сказанное, их разговор прервал телефонный звонок. «Офицер связи» доложил:
– От Шишкина. Брюллов берет самоотвод. Обсуждают его предложение поддержать Атаманова.
Первый прогноз Влад рассчитывал иметь на двадцатую минуту перерыва. Результат задержался на четыре минуты. Вполне терпимо.
В процентах эскиз получился расплывчатым: Атаманов – 20, Брюллов -15, самоотвод, Хамчиев – 25, Ковтун – 15, самоотвод, Лапушкин – 3, Панин – 10, Дьяков – 10, Трошко – 2.
– Кимоно-то херовато, – почти по-японски оценил ситуацию Дьяков.
Скачко вышел в приемную, где находились «бригадиры» и три аналитика:
– Теперь основное внимание к «брюлловским» и «ковтуновским». К кому они переметнутся? Полагаю, что они распределятся между Атамановым, Паниным и нами. Друзья мои! Передайте всем нашим: аналитика окончилась, переходим к уговариванию!
На тридцать четвертой минуте перерыва картинка выглядела более четко, но менее оптимистично: Атаманов – 26, Хамчиев – 30, Лапушкин – 3, Панин – 18, Дьяков – 21, Трошко – 2.
Дьяков посмотрел на часы.
– Прогнозы я не один десяток раз составлял и поэтому не очень им верю. Но на этот раз похоже на правду. Утешим себя, Влад, что формально в медальную тройку вошли. Если же по делу, то эта бронзовая медаль будет завоевана даже не «по очкам», а «на соплях». Это не наш стиль, верно я говорю, товарищ начштаба? Пойдем продавать себя подороже?
Скачко задумался, глядя на листок с цифрами.
– Согласен. Это будет правильно. Слишком большой отрыв от лидеров. И в Москве их не отсеют: послужной список в норме, претензий по путчу нет.
– Счет пошел на секунды. Кому будем предлагать себя? – вставая, спросил Дьяков. – По арифметике надо бы Хамчиеву, но мы с ним почти не контачили. Была не была, Влад, пошли к Атаманову.
Атаманов по-прежнему был в гуще народных масс. Гуща, правда, стала не такой плотной. Занимался он в данный момент совсем не выборными делами: инструктировал своего заместителя по горисполкому, у кого с большей вероятностью можно выклянчить солярку для автобусов и снегоуборочной техники.
Увидев Дьякова, он оживился:
– Александр Игоревич! Я же тебя помню со времен, когда в спортивном братстве ты ходил с позывным Деловой. Помоги моим нерасторопным добыть солярки.
– Много?
– Очень. Но для начала хотя бы тонн триста.
– Пусть завтра прямо с утра ко мне зайдут. Маленькая, но зацепка имеется. А я к вам, Николай Петрович, по повестке дня. Можно без дипломатии? На первое лицо области мне претендовать рановато. Я даже в заместителях не походил. Народ может это неправильно понять. Поэтому буду отказываться, хотя за мной, как говорят спецы, процентов до двадцати пяти депутатских голосов имеется. Понимая, что разговор идет о дележе шкуры неубитого медведя, все же спрашиваю: если станете Главой, меня заместителем возьмете? Мои пристрастия вы только что обозначили. Деловой. Конкретнее: аппарат и социалка. Это не торг, тем более не ультиматум. Если и скажете «нет», то все равно призову своих вас поддержать.
– Я тоже не в порядке торга. Достанешь солярку – беру. Ладно, приди в себя. Шучу. А шутник из меня плохой. Но имеется серьезный вопрос, правда, из серии о «шкуре неубитого медведя». У тебя как совместимость с Юрой Брюлловым? Когда-то именно ты нас познакомил, но за столько лет всякое могло случиться.
– У нас все в порядке. Не скажу, что друзья, но добрые приятели.
… Фамилии победителей отборочного тура председатель счетной комиссии, вопреки традиции, зачитывал не по алфавиту, а по числу полученных голосов. Из 182 голосовавших депутатов Атаманова поддержали 71, Хамчиева – 67, Панина – 38. Скачко, сидевший в зале рядом с Дьяковым, исключительно ради спортивного интереса в уме прикидывал проценты каждого: около сорока, тридцать пять, чуть более двадцати.
– Панина мы бы заделали, но к этим бы вряд ли подтянулись.
– Все сделали правильно, – ответил Дьяков.
Через неделю, последним вечерним рейсом, три претендента на пост главы администрации Камской области прибыли в Москву. Все разместились в гостинице «Россия». Сопровождал и опекал «тройку» представитель президента Дерягин. Впрочем, еще в камском аэропорту для описания этих же его функций Панин использовал другие глаголы: «конвоировал» и «присматривал».
Хотя с «конвоировал» Панин и переборщил, доля истины в его словах была.
Ужинали тоже вместе. Дерягин поделился новостями:
– Я созвонился с Махарадзе. На своем уровне обещает вопрос решить не позднее чем за два дня. Что вас ожидает? Две или три беседы с инспекторами. Третий по очереди – куратор нашей области по фамилии Токарев. Вероятнее всего, разговоры будут происходить в моем присутствии. Хотя мою роль сформулировали странно: «От вас нам нужна не позиция, а справки». Заключительный разговор – лично с Махарадзе. Коллеги из других регионов, у которых эти хлопоты уже позади, поделились, что встреча с Махарадзе, скорее, протокольная. Зато инспекторы роют вглубь и вширь. Первый заход в 14.30. Если до этого времени вам понадоблюсь, запишите два телефона: моего номера в гостинице и нашего куратора в управлении. Он меня найдет.
– Выходит, до обеда мы свободны? – спросил Хамчиев.
– Выходит, да.
– Ладненько. А то я дважды напрашивался к Гайдару. Утром позвонили, что завтра в 11.15 он может меня принять. Хорошо, что не поторопился снять свою заявку.
До сих пор Хамчиеву доводилось общаться с Егором Гайдаром как с авторитетным, высокопоставленным, но экспертом, дающим советы тем, кто принимает решения. Совсем недавно его положение в корне изменилось. Шестого ноября он был назначен заместителем председателя правительства РСФСР. И, таким образом, стал лицом, принимающим решения. Теперь цена его слова возрастала как минимум на порядок. А из сказанного Гайдаром во время получасовой беседы следовало: если команде Ельцина дадут возможность поработать хотя бы года три, приватизация в России крупной промышленности станет реальностью. Реальностью необратимой.
Тут же, из приемной Гайдара, Хамчиев набрал номер телефона Контрольного управления. Повезло, Дерягин оказался рядом.
– Борис! Понимаю, что сейчас ломать сценарий несерьезно, но смягчить его можно. Подробно я потом все тебе объясню, а пока прими «телеграфом». Я твердо решил не идти на конкурс. Прошу тебя, не бейся за меня, спусти на тормозах. Без этого Николай Петрович автоматом и по заслугам займет первую позицию.
Так оно и произошло. После беседы с последним по очереди претендентом (по алфавиту им оказался Панин) инспектор контрольного управления и куратор области Токарев попросил Дерягина остаться:
– Есть предложение сверить часы.
– Польщен, Владимир Константинович. А то меня предупредили, что свое мнение я могу оставить при себе.
– До поры до времени правильнее было, чтобы каждый из нас исходил из своих собственных впечатлений. Теперь пора выложить карты на стол. Желаете высказаться первым или уступите эту честь мне?
– Уступлю.
– Хорошо. Начну с нетипичного впечатления: оба явных фаворита как-то не рвутся в губернаторы. Зато аутсайдер пылает желанием. Я Панина имею в виду. Выбрать лучшего из первых двух чертовски трудно. Возраст, руководящий опыт, отношение к подчиненным и подчиненных к ним – все на равных. Оба демократически настроены, нигде и ни в чем не наследили. Уже глядя в микроскоп, одно преимущество Атаманова я обнаружил. Всем трем задавал один и тот же вопрос: неотложные проблемы области. Панин все свел к ликвидации незавершенного строительства социальных объектов. Хамчиев назвал мост на трассе Камск – Север (Солегорск) и вторую нитку газопровода. Опять же через Солегорск. Получается, что смотрит на область директорским взглядом, да еще тянет одеяло на себя. Я подумал, что вслед за ним и Атаманов переведет стрелки на свой областной центр. Ан нет!