Если частокол вопросов, плотным кольцом окруживший Атаманова, во многом возник из-за неожиданности его назначения, то у Дьякова эта причина почти не просматривалась. Нет неожиданностей – нет вопросов и душевных терзаний. Даже наоборот, сплошной позитив.
Должность первого заместителя главы области не упала ему с небес в качестве подарка. Четыре месяца в творческих и аппаратных муках он ее конструировал, вытачивал, собирал по винтику, руководствуясь давним девизом: «Никого впереди!». В масштабе области кое-кто впереди еще присутствовал, но в единственном экземпляре.
Источников позитивного заряда было несколько. Выход из «черной полосы», завоеванная тяжким трудом победа, соответствие нового статуса его запросам и реальным возможностям, появление сложнейшего, но интересного фронта работ.
Сложности, запредельных объемов работы Дьяков никогда не боялся. Теперь главным было не оступиться, не профукать место в финале, завоеванное нервами и потом.
Меньше всего сюрпризов оказалось у Брюллова. К небольшому изменению названия своей должности (вместо «заместитель» – «первый заместитель») он был подготовлен уже давним предложением Атаманова. К выполнению новой функции – куратора областных финансов, его с августа аккуратно подводил Ковтун.
Даже стремительно надвигающиеся рыночные угрозы не были для него сюрпризом. В заведенной еще более года назад папке с надписью от руки «Дорога в капитализм», на первым сверху листке под названием «СРОЧНОЕ», датированном 20 декабря, имелись шесть пунктов.
Пункт «Институты» содержал слова: «безработица, антимонопольный, приватизация». Он напоминал о необходимости создания «с нуля» государственных структур, которые должны будут заниматься делами, о существовании которых в старой плановой экономике многие даже не задумывались. Создания, а не ликвидации!
Брюллов не знал, как будут называться эти структуры и кому будут подчиняться, – области или федерации. Но в любом случае они должны будут решать свои специфические задачи, и к этому следовало срочно готовиться.
В пункте «Структура» был занесен меч над существующими подразделениями, которые в рынке, в условиях частной собственности будут не востребованы. Очевидно, что в этот перечень попадут облплан, подразделения материально-технического снабжения, ценообразования, что-то из отраслевых структур.
На третьей позиции в списке были «Кадры». Имелась в виду замена тех управленцев, кто «не соответствовал» по профессиональным качествам, кто «прокололся» на чем-то, но был до поры и до времени оставлен.
Покинуть свои должности должны были те, кто не был способен адаптироваться к системным нововведениям: к демократии вместо жесткого единоначалия, к рыночной экономике, в которой государство теперь не руководит бизнесом, а определяет правила игры. Первым среди выпавших из обоймы по собственной воле оказался бывший председатель облисполкома Ковтун. Несколько подобных мастодонтов Брюллов уже сегодня включил в этот «черный список».
Формулировка следующего пункта вызывала как минимум любопытство: «Бюджет (прополка)». Речь шла об исключении из бюджета тех расходов, которые в плановой экономике были «благородными растениями», а в рыночной оказались «сорняками». При всей бедности областного бюджета, и депутаты, и исполком порой делали красивые жесты, давая деньги ремонтному заводу на освоение производства автобуса, строителям – на прогрессивную оснастку, селянам – на подготовку животноводческих помещений к зиме. Со всем этим необходимо было кончать. Если и помогать, то лишь закупая готовую продукцию.
«Доноры-реципиенты» – так был озаглавлен следующий раздел. Хотя его название вызывало кровавые хирургические ассоциации, к медицине это не имело никакого отношения. Бюджетный финансист на региональном и федеральном уровне всегда выступает в роли Робина Гуда. Лесной разбойник славился тем, что грабил богатых и отдавал добычу бедным. Так же и областной бюджет забирает часть средств у «богатых» городов и районов (доноров) и делит их между «бедняками» (реципиентами). Неизвестно, как реагировали на эту помощь Робина Гуда его клиенты, но в наши дни доноры были недовольны тем, что у них слишком много отняли, реципиенты – тем, что мало дали.
Основания для подобных эмоций имелись: все делалось кулуарно, «на глазок», опираясь на опыт предыдущих лет. Эту систему ему предстояло менять.
Вечная проблема «притирки» к новому шефу Брюллова не волновала. Он уже был подчиненным Атаманова и в этом качестве чувствовал себя уверенно и уютно. Да и то, что он не напрашивался к нему в заместители, а был приглашен, говорило о многом.
Сложнее было спрогнозировать, как сложатся его отношения с третьим участником их альпинистской связки, некогда закадычным другом Санькой Дьяковым. В его деловых качествах Атаманов не сомневался. Но что из себя сегодня представляет Александр Игоревич как «сосед по окопу»? Этот вопрос был явно непростым.
Брюллов, Дьяков. Май 1992
–Чтоб вы оба водкой поперхнулись! – от души и довольно громко произнес начальник Управления внешних связей областной администрации по прозвищу Внешник, выйдя из кабинета Дьякова.
Пожелание было адресовано двум первым заместителям Главы: Дьякову и Брюллову. В прошлой, «советской», жизни Внешник служил в КГБ, где курировал экспортно-импортные контакты предприятий закрытого города Камска. Довольно часто его включали в совместные группы специалистов Минвнешторга[51] и камских предприятий, выезжающих за кордон. Все командировки были связаны с двумя темами: приемка импортного оборудования у изготовителя или урегулирование рекламаций к экспортной продукции камского производства.
В органы Внешник попал после окончания Академии внешней торговли, свободно владел английским и французским языками и тонкостями дипломатического этикета. В командировках официально он числился переводчиком, неофициально – контрразведчиком. По сути же был полезным членом делегаций, ибо поднаторел не только в части перевода и протокола. Он легко выстраивал правильные отношения с зарубежными партнерами, предохранял своих коллег-земляков от служебных и личных глупостей, почти неизбежных при редких выездах советского человека «в тыл врага».
Проходив четверть века в погонах, Внешник ценил единоначалие и субординацию. Два года работы в облисполкоме «под Брюлловым» он чувствовал себя уютно. Шеф четко ставил задачу, контролировал ее выполнение, если менял «вводную», то объяснял, почему. Другие заместители председателя в его дела не вмешивались.
После реорганизации исполкома в администрацию Управление осталось в подчинении Брюллова. Первый месяц работы под новой вывеской не предвещал обострений. Но уже в феврале прозвучал первый звонок.
В 1991 году Европейский союз надумал поделиться богатым собственным опытом с независимыми государствами, образовавшимися на постсоветском пространстве. С этой целью была принята программа TACIS. Западные эксперты должны были разжевать нам, темным, тонкости проведения правовых и административных реформ, поддержки частного сектора в экономике, ослабления социальных последствий переходного периода.
Области предложили на выбор два проекта. Политический – развитие гражданского общества и местных инициатив. И «в металле» – техническая помощь в освоении лицензионного производства кормозаготовительных комплексов (КЗК).
Брюллов собрал на совещание своих промышленников и селян. Интересы гражданского общества он попросил представлять кого-нибудь из депутатов в связке с заместителем руководителя аппарата администрации. К его удовольствию, облсовет прислал не кого-то из молодых и темпераментных «демократов», а рассудительного и немногословного Федотыча.
Заслушав предложения европейского сообщества, Федотыч попросил слово первым:
– Перестройка показала, что представителей гражданского общества у нас выше крыши. Скоро работать некому будет. Инициатив у них больше, чем навоза на свинокомплексе. Только дальше инициатив дело не идет. А хорошей сельхозтехники как не было, так и нет. Если мы производство этого итальянского комплекса с помощью капиталистов освоим, селянам – подарок, машиностроителям – честь и хвала. И деньжата на прокорм. К этой капиталистической кормушке я и предлагаю прильнуть.
Федотыча дружно поддержали. В семь часов вечера Брюллов подписал протокол совещания, поручил Внешнику срочно готовить материалы для отправки заявки в Москву и непривычно рано поехал домой, чтобы выспаться перед дальней дорогой. На другой день в пять утра он выехал в Углекамск.
Спустя пять часов секретарь Внешника зашла в канцелярию областной администрации, чтобы зарегистрировать заявку на участие в проекте TACIS. Заведующая канцелярией поставила печать на подпись Брюллова, потянулась к журналу учета корреспонденции, чтобы присвоить документу порядковый номер… и остановилась.
– Оленька, забеги в приемную Дьякова, попроси, чтобы завизировал Александр Игоревич.
Оленьке повезло дважды. В этот момент Дьяков был на месте и у него не было посетителей.
Дьяков внимательно прочитал заявку, бегло просмотрел протокол совещания.
– Оставьте бумаги у меня, и пусть зайдет ваш шеф.
Диалог Дьякова с Внешником получился напряженным:
– Почему на совещании фактически не рассматривался политический проект?
– Вопрос не ко мне. Тема относится исключительно к внутренней сфере. Моя задача как международника только оформление документов. И совещание проводил не я, а Юрий Владимирович, он же и принял решение. Могу высказать лишь свое личное мнение: проект «гражданское общество» на фоне «сельхозтехники» сегодня не выглядит конкурентоспособным.
Дьяков встал, вышел из-за стола, остановился напротив сидящего посетителя.
– С экономической точки зрения – возможно. А с политической? Боюсь, что ваше коллективное и единогласное решение слишком примитивно. Прежде чем завизировать это, я должен подумать, посоветоваться с людьми.