Внешник тоже встал. Рост позволял ему смотреть на Дьякова сверху вниз.
– Вам, Александр Игоревич, мнения «людей» в лице депутата Лунина недостаточно? Но если вас интересует, что лично я думаю по этому поводу, то докладываю: и политически проект КЗК является более выигрышным. Уборочную технику избиратель может увидеть глазами, пощупать руками. Ее хоть на предвыборном плакате рисуй. А «местные инициативы»? Но это все лирика. Я и так лишнего наговорил. Там, где я служил, генералы не посвящали подполковников в свои разногласия.
– Вот сейчас вы точно брякнули лишнего. Когда возвращается Брюллов?
– Через два дня.
– Вот через два дня мы с ним и подведем черту. А вы свободны.
– Понял. Но ставлю вас в известность, что когда я сообщил по телефону представителю Евросоюза о том, что наша область выбрала КЗК, он попросил поторопиться с формальностями. Подобных всем понятных проектов мало, а желающих их получить много. Чтобы поезд не ушел без нас, я сейчас буду созваниваться с Юрием Владимировичем, чтобы доложить о задержке.
Внешник четко, по-военному, развернулся через левое плечо и вышел из кабинета. В этот момент и прозвучало его искреннее пожелание двум заместителям Главы поперхнуться.
Отловить своего шефа в Углекамске Внешнику удалось лишь через три часа в кабинете мэра. Зато после его лаконичного доклада Брюллов немедленно набрал прямой номер Дьякова.
Как и три десятка лет назад, один на один или в своей компании они были на «ты». На людях, естественно, по имени-отчеству.
– Сашка! Ты так и не завизировал мою заявку в Евросоюз?
– Пока нет. Твой подопечный, надеюсь, объяснил, почему? Если он этого не сделал, мы люди не гордые, повторю.
– Повторять не надо. Лучше послушай. Ты в моем огороде ничего не забыл, и твое шатание по нему мешает мне работать. Вопросы внешних связей и промышленности не в твоей компетенции. В том числе и политический аспект. В чужих советах по этой проблеме я не нуждаюсь и за принятое решение, как всегда, отвечаю. Это вступление. Теперь основной текст. Если через пятнадцать минут канцелярия мне не доложит, что письмо передано фельдсвязи, пеняй на себя.
– Пожалуешься губернатору?
– Обижаешь. На первой же оперативке я просто смешаю тебя с говном. Ты же знаешь, что у меня это получается. Над тобой, Саня, будут смеяться все, включая стенографисток. Это хуже, чем строгий выговор.
– Ладно, не делай из мухи слона. Завизирую. Но нам надо будет потолковать, твой тон недопустим.
– Как ты говорил в молодости, игра покажет. А теперь сверим часы. На моих 13.14. Поторопись.
Телефон на столе мэра Углекамска подал голос через семнадцать минут. Звонил Внешник.
– Все в порядке, Юрий Владимирович! Завизированная заявка у меня в руках. Уважьте, поделитесь волшебным словом.
– Товарищ подполковник, делиться волшебными словами и любимыми женщинами – тяжкий грех.
Рассадка участников любого официального совещания – особая наука. Не только протокольная, упакованная в инструкции и рекомендации, но и психологическая, спрятанная между строк. По протоколу первое лицо (босс, шеф, хозяин) занимает место во главе стола. Его подчиненные располагаются вдоль, пропорционально числу звезд на своих реальных или условных погонах. Чем больше звезд, тем ближе к трону. Но в эту простую схему может вносить поправки психология. Между шефом и его первым заместителем может вклиниться вроде бы невзрачный советник, который в данный промежуток времени является доверенным или даже незаменимым.
На совещаниях и оперативках у Атаманова торжествовал протокол. Сам он располагался за перекладиной П-образного длинного стола. Вдоль «ножек» этого «П» с двух сторон располагались его соратники. Первый стул справа занимал председатель областного Совета, воплощавший на этом месте высокий статус законодательной власти. Место напротив принадлежало представителю президента.
Когда на совещании присутствовал очень высокий гость, как было, например, во время приезда председателя федерального правительства, он садился на главное место, чтобы поучать, казнить и жаловать. Тогда Атаманов присаживался рядом и скромно поддакивал, или еще скромнее возражал.
Вторые стулья с обеих сторон занимали два первых заместителя Главы: Брюллов и Дьяков. Дальше по алфавиту по три места с каждой стороны занимали «простые» заместители. Замыкали строй руководитель аппарата администрации Полуянов и постоянный приглашенный – мэр областного центра. В двух метрах от стола стояло пять рядов кресел, по восемь в ряду. Для приглашенных, кто чином пониже.
В соответствии с этой дислокацией Брюллов и Дьяков были обречены сидеть друг напротив друга, одобрительно переглядываясь, если их позиции совпадали, и стараясь не встречаться взглядом, если напарник вызывал раздражение.
Очередная оперативка у Главы, которая состоялась спустя четыре дня после инцидента с визированием, подходила к финишу.
– Переходим к «разному», – объявил Атаманов. – Обычно в «разное» включают мелочовку, о которой надо объявить или напомнить. Но сегодня я от традиции отойду. Наша команда отработала свой первый квартал. Можно подвести некоторые итоги. Положительные и отрицательные. Через две недели назначаю совещание с повесткой дня: «О мерах по совершенствованию структуры администрации области». Если выявим что-то серьезное по его итогам, не мешкая внесем изменения. Жду ваших предложений не только по структуре, но и по распределению обязанностей, по регламенту принятия решений. Навязывать свое мнение не хочу, но о некоторых сюжетах, зафиксированных аппаратом, вас проинформирует Андрей Николаевич Полуянов.
Руководитель аппарата Полуянов монотонно, без избыточных эмоций перечислял то, что удалось выловить из анализа документооборота и поступающих жалоб.
– Одну емкую функцию управления рынок похоронил: отраслями мы уже не руководим. Это касается не только промышленности и строительства, но и торговли. Там, где нет бюджетных денег, о нас даже не вспоминают. Хорошо это или плохо, сказать не берусь. Но что однозначно плохо, так это то, что мы ослабили контроль качества продукции и услуг этих отраслей. В распределении обязанностей между заместителями Главы обнаружились две известные беды: незаполненные ниши и дублирование «на стыках». Все дружно хотят работать с заграницей, но автономно, минуя «зарубежников» и их куратора. И столь же дружно спихивают друг на друга черную работу. Только в апреле мы по три дня искали ответственного за приведение в порядок лесных дорог, за содержание ведомственных школ и больниц, за работу с депутатом, проталкивающим неграмотный популистский проект.
Как только Полуянов вспомнил о загранице, Дьяков перестал листать свой блокнот и посмотрел на Брюллова:
«Настучал все же», – подумал он.
Брюллову пришлось напрячься, чтобы не показать свое удивление.
«Бэмс, выходит, канцелярия все же доложила Николаевичу о наших боях местного значения. Может, и к лучшему? Пусть ветерок дует не от моего берега. А пока изобразим безмятежность».
Отсутствие реакции Брюллова воспламенило Дьякова.
«Похоже, скурвился Академик».
– Андрей Николаевич, – обратился он к Полуянову. – Вы, когда приводите примеры, не так лихо размахивайте шашкой. «Все дружно хотят работать с заграницей, минуя „зарубежников“ и куратора…». Какие тут желания? Мы обязаны работать с заграницей. Все. Самостоятельно, без нянек.
Никто из заместителей Главы на демарш Дьякова не среагировал, зато в рядах приглашенных, где сидели в основном начальники областных управлений, возник шумок. Когда непосредственное начальство мутузит друг друга, это не только интересно, но и приятно.
Атаманов примирительно поднял руку.
– Уважаемые господа-товарищи, Полуянов, как ответственный за подготовку вопроса, задал вам, как сейчас модно говорить, вектор. Анализируйте, думайте, предлагайте. Но все замечания, аргументы и контраргументы прошу приберечь к совещанию. Терпеть осталось всего две недели. В порядке исключения. Александр Игоревич, вашу реплику не будем оставлять безответной. Только на все вопросы и ответы не более пяти минут. Андрей Николаевич, у вас есть что сказать?
Полуянов, шурша разложенными перед ним листочками, так же спокойно продолжил:
– Замечание о «зарубежье» базируется на содержании заявок, подписанных заместителями главы. Сегодня среди них имеется семь заграничных командировок по обмену опытом с численностью делегаций от трех до пяти человек и три семинара с приглашением иностранных участников с оплатой валютой. Фамилии называть?
Дьяков распалялся все больше и больше.
– Назовите мои грехи.
– О грехах не в курсе, а вот запрошены вами три командировки и один семинар – по местному самоуправлению. Валютных приглашенных – пять. Кроме того, Александр Игоревич, вы подписали заявку для управлений коммунального хозяйства и торговли на покупку за валюту компьютерных программ, которые уже год имеются в нашем Вычислительном центре.
– Считать копейки на программы – это крохоборство, – прервал его Дьяков. – Вы забыли, как называется время, в которое мы работаем? «Переходный период». Если мы все не будем масштабно и энергично перенимать зарубежный опыт работы в условиях рынка, потеряем миллиарды. Не кажется ли вам, Андрей Николаевич, что вместо координатора зарубежных связей все мы получим поводыря?
Брюллов поднял руку:
– Вообще-то международная деятельность – мой хлеб. Андрей Николаевич, можно я вам помогу?
Полуянов с явным облегчением сел.
– Коллеги! Международники и лично я не собираемся подталкивать вас ниже талии, тем более командовать. Что вам изучать, покупать, в каких объемах, решайте сами. Но в рамках выделенного бюджета. Когда вы должны прийти к международникам «на поклон» за согласованием? В двух случаях. Первый – когда вам понадобится хотя бы один доллар. Через год, думаю, он станет конвертируемым, и в этом необходимости не будет, но сегодня расходы валютного фонда администрации контролируют «зарубежники» совместно с финансистами. Остальным, извините за прямоту, делать там нечего. Второй случай – когда потребуется помощь при оформлении заграничных документов, услуг переводчиков, при решении организационных вопросов.