спечить равное напряжение по всей длине кабеля.
Нэлл вспоминала, с каким жаром мистер Тесла втолковывал ей, что эту работу следует выполнять особенно тщательно. «Мы будто рисуем металлом по магнитному холсту, наносим слой за слоем так, чтобы провод можно было взвесить с точностью до долей миллиграмма и предсказать, какое поле он образует!» Он говорил еще много важных вещей о полях и электричестве, но Нэлл уже не слушала. Она запомнила лишь магнетическое сияние его глаз.
Проработав в компании полгода, Нэлл убедилась, что вокруг мистера Теслы и фантастических вещей, населяющих его лабораторию, и вправду существует волшебное поле притяжения. Эта колдовская сила удерживала ее на работе и примиряла с нескончаемой рутиной, что неизбежно следовала за очередным прозрением изобретателя.
Притяжение усиливалось всякий раз, когда мистер Тесла выходил из своего кабинета, чтобы узнать, как дела в лаборатории. С Нэлл он говорил как с равной и никогда не называл ее по имени: только «мисс». «Ми-исс», — произносил он, слегка растягивая гласные. Этот восточноевропейский акцент казался Нэлл таким экзотическим!
Был ли мистер Тесла любезен с остальными? С Нэлл он порой бывал резким, а порой рассеянным, но она все равно чувствовала, что босс выделяет ее из других работников. К сожалению, им редко выпадал случай завести беседу, а о том, чтобы поговорить по душам, не могло быть и речи.
К полуночи в лаборатории оставались трое из двенадцати сотрудников, и Нэлл была в их числе, чем по праву гордилась. Магнитное поле изобретателя удерживало ее на месте, заставляя терпеливо ждать, когда мистер Тесла разглядит в прилежной ассистентке верную соратницу и родственную душу.
Нэлл поморгала, чтобы вернуть зрению остроту, и снова принялась аккуратно наматывать проволоку на стержень. Основная часть работников — еще одна женщина и восемь обремененных семьей мужчин — разошлись еще час назад. В лаборатории оставались трое холостяков, вольных распоряжаться своим временем как заблагорассудится. Впрочем, стойкостью мисс Уитэкер ни один из них не обладал; поглядывая на своих коллег, Нэлл замечала, что оба вот-вот свалятся от усталости.
Итак, в самое ближайшее время ей предстоит остаться с мистером Николой Теслой наедине. И если великому изобретателю угодно просидеть до утра, совершенствуя то, над чем они трудились последние двенадцать часов, значит, так тому и быть.
Мисс Уитэкер еще немного поморгала, чтобы прогнать плавающие перед глазами цветные пятна, покрутила головой, разминая шею, и продолжила наматывать на сердечник идеально ровные слои проволоки. Вслед за Теслой она старалась представить, что наносит на холст аккуратные мазки, создавая шедевр. Еще днем, когда мистер Тесла подошел к ней с новым ответственным поручением, Нэлл на мгновение вообразила себя художницей. Босс, хоть и держался с ней немного застенчиво, все же отыскал подходящие слова, чтобы по-человечески объяснить, как важно наматывать проволоку идеально ровно.
Сила тока, которую был способен выдержать кабель, прямо зависела от — Нэлл влюбилась в это слово, как только услышала, — проводимости провода. Для определенной массы меди надлежало заранее рассчитать силу тока, чтобы не допустить никаких колебаний.
Любое, даже самое крошечное препятствие на пути бегущего по проводу тока привело бы к внезапному разряду. Электричеству требовалось высвобождать энергию, чтобы двигаться дальше. Мощность потребляемой энергии снижалась с каждым разрядом. Мистер Тесла говорил, что пробелы в обмотке сердечника все равно что ямы, через которые току приходится прыгать.
И Нэлл очень старалась. Рисковать такой работой было бы в высшей степени неразумно. Нэлл смотрела на вещи трезво и отлично понимала, кто она на самом деле: обыкновенная старая дева, которой повезло найти необыкновенную работу. Да и этим везением мисс Уитэкер изрядно растратила отпущенную ей удачу, примеры которой, в чем она сама могла бы признаться на исповеди, и так можно было «перечесть по пальцам руки».
Мисс Уитэкер даже приблизительно не представляла, сколь далеко простираются сверхъестественные возможности ее начальника. Говорили, что Тесла берет свои идеи из воздуха. В прямом смысле. Он и сам этого не отрицал. Еще говорили, что приборы изобретатель сперва строит в воображении, а потом воссоздает свои фантазии на чертежах, без единого чернового наброска. Нэлл собственными ушами слышала, как босс признается в этом одному из редких посетителей, который задал вопрос, но ответ, в отличие от нее, пропустил мимо ушей.
Нэлл давно решила, что захватывающий мир изобретений как раз по ней. Вот бы еще сделаться в нем своей и хоть чуточку приблизиться к мистеру Тесле! Разумеется, она и мысли не допускала о том, чтобы сравняться с мужчиной, да еще и выдающимся ученым, получившим блестящее образование в Европе.
Однако почему бы не помечтать? Своим тайным девизом Нэлл выбрала слова: «Не решай, пока не попробовала», — боевой клич незамужней американки новой эпохи. У нее было достаточно времени, чтобы вышить не один десяток подушек, день ото дня вплетая в узор накопленную за годы одиночества горькую мудрость. Эта мудрость не раз выручала Нэлл там, где у нее на первый взгляд не было ни малейшего шанса: взять хотя бы эту работу.
Когда бес тщеславия заставил Нэлл Уитэкер устроиться в компанию, она как-то не подумала, что среди ее коллег окажутся всего две женщины и десять мужчин, включая самого босса. Нэлл не имела ни малейших оснований полагать, что мужская часть лаборатории, не в пример мистеру Тесле, не одобряет девушек с карьерными устремлениями, зато имела все основания подозревать, что женская часть в этом отношении солидарна с мужской, и потому ждала, что ей рано или поздно в самых недвусмысленных выражениях укажут ее место.
Нэлл догадывалась, что своей нынешней работой она обязана исключительно привычке мистера Теслы лично беседовать с каждым соискателем. После насмешливых взглядов и скользких шуточек работников-мужчин она готовилась к худшему, когда хозяин лаборатории пригласил ее в свой кабинет, усадил в кресло, прикрыл дверь и начал задавать вопросы. Однако он, вопреки ожиданиям, был безупречно вежлив. Мистер Тесла слушал ее очень внимательно и ни разу не перебил. Ни разу. Во время беседы он глядел на соискательницу с такой теплотой, что у нее дрожали колени, а сердце трепетало от восторга. Нэлл из последних сил старалась ровно дышать и держаться так, чтобы работодатель ни о чем не догадался.
Нэлл не только слышала о небывалом успехе изобретателя в Нью-Джерси, но и видела плоды его трудов собственными глазами. Ночью светло как днем! Придумать такое обычному человеку не под силу. А что, если Тесла может прочесть ее мысли? Ведь он должен быть особенным, чтобы разглядеть нечто особенное в ней. Мистер Тесла не только принял Нэлл на работу, но и лично представил ее каждому сотруднику, демонстрируя к новой служащей безграничное уважение и требуя того же от других.
Босс с первого дня доверял Нэлл Уитэкер сложные и ответственные задания, и она самоотверженно бросалась их выполнять, зачастую жертвуя обеденным перерывом. Впрочем, мистер Тесла и сам привык обходиться без еды, так что лаборантке приходилось припрятывать в кармане халата печенье или бутерброд. В результате Нэлл перестала набирать вес, привыкла спать по несколько часов, а по утрам летела в контору как на крыльях. Она готова была отдать все без остатка своей замечательной работе, принести себя в жертву, любой ценой добиться того, чтобы мистер Тесла обратил на нее внимание, а в укромном уголке в самой глубине души лелеяла робкую надежду, что ее уже заметили и берегут для какой-то поистине великой миссии.
Для Нэлл Уитэкер началась новая жизнь. Жизнь, в котором появился смысл и даже в некотором роде мужчина. И вот настал ее звездный час: босс поручил самое ответственное и трудоемкое дело — накручивать проволоку на сердечник — именно ей и никому другому. Вероятно, сверхъестественное чутье мистера Теслы подсказало ему, что новенькая сделает все, лишь бы стать своей в этом удивительном месте, и «невыполнимое» задание станет для нее сущим пустяком. Нэлл успела намотать проволоку в пять идеальных слоев, когда оба ее сослуживца дрогнули и взмолились об отдыхе.
С трудом оторвавшийся от чертежей Тесла в изумлении уставился на своих работников, которым, по его представлениям, давно полагалось разойтись по домам, и, смущенно посмеиваясь, распрощался с ними до утра.
Нэлл идти домой не собиралась. Она продолжала возиться с проволокой, стараясь не выдать своего присутствия, чтобы не услышать нечто вроде: «А, мисс Уитэкер! Простите, я понятия не имел, который час. Отправляйтесь-ка домой, а завтра можете прийти попозже».
Только не сейчас, когда все стало складываться так удачно. Впервые за полгода работы в электротехнической лаборатории Николы Теслы Нэлл удалось остаться с ее владельцем наедине. Небывалое везение. В любой другой конторе такое было бы совершенно немыслимо. Другие женщины и помыслить не могли о том, чтобы оказаться в обществе такого мужчины.
Рабочая обстановка избавляла обоих от обременительной необходимости поддерживать разговор. В списке талантов Нэлл Уитэкер не значилось умение вести светскую беседу.
Все, что от нее требовалось, это наматывать проволоку вплотную, без просветов, образуя вокруг железной сердцевины непроницаемую медную броню.
Никола наконец покончил с батареей в разрезе. Работа вышла тоскливой и муторной. Встав из-за стола, он поднял руки и потянулся, до упора напрягая спину. Проделав это нехитрое упражнение, Тесла огляделся и с удивлением обнаружил, что Нэлл Уитэкер не ушла домой. Лаборантка, словно заведенная, продолжала наматывать проволоку. Никола на миг растерялся, напуганный столь сверхъестественным рвением, но тут же сообразил, в чем дело, и произнес с виноватой улыбкой:
— Мисс Уитэкер, ради бога, простите! Боюсь, я совсем оторвался от реальности. Вы отлично потрудились и превосходно справились с работой, однако я, похоже, невольно ввел вас в заблуждение: ее не обязательно заканчивать сегодня.