Январь, 1943 год
Гостиница «Нью-йоркер»
— В то время, когда моя голова полнилась идеями и изобретениями, мне пришлось год проработать вхолостую! Мне не было покоя. В Питсбурге было трудно дышать. Я был зависим! Я был связан условиями контракта. Для того чтобы осуществить свои идеи, мне необходима абсолютная свобода.
Старик гневно откашлялся.
— Особенно раздражали меня тупицы и завистники из компании Вестингауза, которые настаивали на том, чтобы я переделал свои моторы, а также всю систему передачи энергии на более высокую частоту.
Затем, пережив прошлые обиды, он нехотя признался:
— Что вы хотите от инопланетянина! В ту пору я был особенно нелюдим. Я доказывал, что такого рода переделка ничего не даст, кроме разве что удовлетворения их собственного тщеславия. Зачем заниматься бесполезным делом?! Эти слова пришлись им очень не по душе.
Пауза, вопрос:
— Сейчас официально признанная частота переменного тока в Штатах составляет 60 герц. А в вашем будущем?
— Американский стандарт составляет 60 герц, европейский и российский — 50.
— Кто оказался прав?! — воскликнул старик. — Я или они со своими 133 периодами в секунду? Что касается Герца, я узнал об его волнах где-то на рубеже девяностых годов. Материалы мне представил Т. К. Мартин. Познакомившись с ними, я сразу догадался — Герц остановился на полпути, правда, он очень рано умер, в возрасте тридцати четырех лет. Вся Европа скорбела о нем, и, возможно, он унес в могилу тайну, которая так явно открылась мне, но дело есть дело.
Я не мог остановиться.
Ошеломляющие идеи хлынули, как Ниагара. Овладение высокочастотными электромагнитными колебаниями и на их основе беспроводной передачей энергии на расстояние — вот какую цель я ставил перед собой в те дни. Перед моими глазами мерцал холодный, яркий, потребляющий минимум энергии свет. Я предвидел оздоровление тела с помощью токов высокой частоты, а изучение природы молний должно было открыть путь к возможности черпать электрическую энергию из верхних слоев атмосферы. Наконец, не требующий подзарядки электромобиль, управление автоматами с помощью особых волновых импульсов, постоянный ток, маломощные низкочастотные трансформаторы, медные провода — сотни тысяч тонн бесполезно потраченного металла! — уже тогда казались мне каким-то уродливым анахронизмом….
А вы упрекаете меня, что я не обращал внимания на претензии каких-то нахальных инженеришек и проходимцев из породы Маркони!
Когда же я выяснил, что Земля представляет собой гигантский конденсатор, из которого при умелом обращении можно бесконечно качать энергию, мною вновь овладела необоримая страсть к изобретательству. Наша планета, твердь под ногами могли бы стать подходящей средой для переноса электрических импульсов. Вообразите, насколько далеко вперед продвинулась бы ваша цивилизация, если бы моя мечта осуществилась!
А меня принуждали заниматься переделкой моих моторов и генераторов на анекдотическую частоту в 133 герца!
А спевшиеся с Томсоном и Пьюпином недоброжелатели пытались представить меня кем-то вроде обезумевшего собрата небезызвестного Кили!
Он прошелся по комнате, приблизился к окну, долго рассматривал погруженный в облачную высь оголовок Эмпайр-стейт-билдинг, уже столько лет пытавшийся своим шпилем продырявить небо.
— Известно ли вам, — спросил старик, — по какой причине в компании Вестингауза выдвинули такое дикое с технической точки зрения требование?
Я не знал, мне было стыдно. Я попытался раствориться в кресле.
В комнате наступила тишина. В следующее мгновение привычное к шуму ухо уловило шум, отчетливо запрудивший комнату на тридцать третьем этаже 43-этажного здания гостиницы.
Нью-Йорк просыпался.
Со дна ущелья Восьмой авеню отчетливо доносился рокот работающих двигателей, отчаянные вскрики автомобильных сигналов, отвратительное дребезжание надземки. Не верилось, что все это — реальность. Мне почему-то припомнилось название одной из станций Нью-йоркского метрополитена — Массапеква-стрит. В этом индейско-английском смешении звуков, вполне соответствовавших грязному, усыпанному окурками и залитому колой надземному перрону, угадывалась несовместимость, произвольное сложение причин и следствий, породивших этот искусственный Вавилон, объявивший себя самым большим поселением на Земле. Его узкие разрезы авеню и стритов, посаженные в клетку небоскребов и рекламных щитов оазисы площадей и парков, изобилие автомобилей, свинцовая тусклость окружавшей воды объявили себя средоточием прогресса, квинтэссенцией разума и практической сметки, точного расчета и деловой предприимчивости.
О том ли мечтал сидевший чуть под углом ко мне старик с орлиным носом, страдавший от изматывающего кашля, сердечных приступов и неутоленного тщеславия?
Что грезилось без конца боровшемуся за собственный приоритет отцу-основателю и пророку этого рукотворного нагромождения крови и пота, денег и труда, мыслей и чековых книжек?
Шла война, о который мы, русские и советские, знали не понаслышке.
Здесь, в Нью-Йорке, отсутствовали всякие приметы войны.
Здесь впервые заставили работать Ниагарский водопад.
Здесь впервые в 1910 году приступили к серийному производству лампочек с вольфрамовой нитью (патент А. Н. Лодыгина «Дженерал электрик» купила в 1906 году).
В 1912 году Армстронг создал первый радиоприемник, пригодный для практического использования.
В 1914 году Хэммонд разработал систему дистанционного управления по радио.
В 1925 году здесь выпустили первый бытовой холодильник.
В 1928 году «Дженерал электрик» открыла вещательную станцию и начала передачу телевизионных программ.
В 1942 году та же компания провела испытания первого реактивного двигателя.
В 1947 году здесь приступили к серийному выпуску автоматических стиральных машин.
Итог впечатляющий… Если бы не две мировые войны, атомная бомба, сброшенная на Хиросиму, бомбардировка Югославии и множество других славных подвигов во имя демократии и прогресса.
Я ждал.
Я жаждал ответа, но умирающий старик неожиданно ударился в воспоминания об электрическом стуле.
Глава 8
Однажды некий дантист из Буффало, штат Нью-Йорк, по имени Альберт Саутвик оказался свидетелем несчастного случая — его знакомого, коснувшегося оголенного провода, ударило током. Несчастный, как показалось Саутвику, умер почти мгновенно и безболезненно. Пытливому зубодеру как приверженцу прогресса уже давно хотелось пристроить электричество к своей медицинской практике. Электрический удар казался превосходным обезболивающим, однако случай на электростанции натолкнул его на мысль — эту неизведанную фантастическую силу можно использовать куда шире.
И гуманнее.
Попробовав на собаках, он скоро пришел к выводу, что с человеком можно поступать еще проще. Его воззрения упали на подготовленную почву, и уже в 1886 году в штате Нью-Йорк принимается «Закон о создании комиссии для исследования и представления заключения о наиболее гуманном и приемлемом методе приведения в исполнение смертного приговора». В состав комиссии вошли Саутвик, судья М. Хейл и политик Э. Джерри. Заключение комиссии, изложенное на девяноста пяти страницах, было следующим: наилучшим методом приведения в исполнение смертного приговора является казнь с использованием электричества. В отчете рекомендовалось заменить повешение на новый вид казни.
Прогресс, сопряженный с гуманизмом, торжествовал на всех фронтах!
5 июня 1888 года губернатор штата Нью-Йорк подписывает закон, который должен был вступить в силу 1 января 1889 года и положить начало новому, человеколюбивому наказанию по части лишения жизни. Встал вопрос о создании специального аппарата, способного облегчить не только страдания несчастных собак, но и участь преступников, приговоренных к смерти.
Томас Алва Эдисон, у которого на поприще продвижения электричества в жизнь компания Вестингауза отхватывала один жирный кусок за другим, решил воспользоваться моментом и вступить в бой с ненасытным конкурентом.
За две недели до отъезда Теслы в Питсбург в «Нью-Йорк ивнинг пост» было опубликовано письмо некоего Гарольда Брауна.
Несколько месяцев инженер-самоучка занимался экспериментами в Школе горного дела — филиале Колумбийского университета в Нью-Йорке. В начале лета 1888 года «Нью-Йорк таймс» сообщила, что «он мучил и убил электрическим током собаку, сначала испытывая постоянный ток напряжением в триста вольт. Собака завизжала от боли. Когда напряжение достигло семисот вольт, собака разорвала намордник и едва не освободилась. Ее снова связали. При тысяче вольт ее тело забилось в конвульсиях.
„У нас будет меньше проблем при использовании переменного тока“, — заявил мистер Браун. Ему предложили положить конец мучениям собаки. Переменный ток напряжением в триста вольт убил животное».
В своем письме в газету Браун, высказав беспокойство в связи с участившимися случаями гибели его коллег, обращал особое внимание на опасности, связанные с применением переменного тока. Он составил список из более восьмидесяти несчастных случаев, и, хотя многие люди погибли в результате воздействия постоянного тока, автор утверждал, что подлинным виновником является ток переменный.
Эдисон тут же предложил Брауну свою лабораторию, и вскоре на свет появился известный «План казни преступников электричеством по методу Эдисона». В обнародованном в качестве рекламного проекта документе «колдун из Менло-парка» предлагал «прикреплять к запястьям осужденного провода, опустить его руки в сосуд с водой, в которой растворена каустическая сода и через которую будет пропущена тысяча вольт переменного тока, затем надеть на голову осужденного черный мешок и в нужное время подать ток. Электричество пройдет через руки, сердце и мозг, в результате чего наступит мгновенная и безболезненная смерть».
Дабы подбросить жару, Эдисон купил у местных ребятишек двадцать четыре собаки по двадцать пять центов за каждую и передал их Брауну. В качестве объектов для эксперимента были приобретены также два теленка и лошадь. После таких серьезных приготовлений открытие должно было состояться непременно.