— Это достаточно точное изложение моих планов, для осуществления которых я выбрал Колорадо-Спрингс.
— В беседе с корреспондентом вы заявили, что «намереваетесь посылать сообщения из Пайкс-пик в Париж». Вы можете это подтвердить?
— Я говорил то, что хотели услышать жители Колорадо-Спрингс.
— При этом вы уверяли, что «не будете заниматься беспроволочным телеграфом, потому что уже достаточно над этим поработали». На вопрос об экспериментах Маркони вы ответили: «У меня нет времени заниматься этой проблемой, но я удовлетворен тем, что к ней проявляют интерес. Вам должно быть ясно, что в экспериментах Маркони нет ничего нового».
Вам не кажется, что, спрятавшись в Колорадо-Спрингс и игнорируя усилия Маркони и других изобретателей, вы допустили ошибку?
— Нет, не кажется.
— В Колорадо-Спрингс вы вели переговоры с чиновниками из управления маяков военно-морского флота США по поводу установки беспроводной телеграфной связи на плавучем маяке № 66 на отмели Нантакета, штат Массачусетс. Сохранилось девять ваших писем. 14 сентября коммодор Перри предложил вам контракт, ссылаясь на то, что флот «предпочел выбрать гражданина своей страны» вместо Маркони.
Ладно, осень вы провели в Колорадо, но, вернувшись в январе следующего года в Нью-Йорк, вы могли бы связаться с Перри, а не откладывать решение на «девяносто дней». Эксперимент в Колорадо оказался дорогостоящим предприятием, вам предложили работу, а вы встали в позу. Вам не кажется, что вы упустили шанс всей жизни?
— Нет, не кажется. Они предложили смехотворную сумму. Кроме того, проблема заключалась вовсе не в возможности беспроволочной передачи электромагнитных сигналов. Она решалась достаточно просто. С самого начала моих работ в Нью-Йорке было ясно, что так называемая радиосвязь, как ее теперь называют, — это всего лишь частный случай переноса электромагнитной энергии в пространстве. Как же я мог сузить задачу до пронырливого Маркони?! Моя опробованная и проверенная на практике система должна была нанести сокрушительный удар всякого рода мелким хищникам, пытавшимся растащить на частности решение величайшей задачи, которая когда-либо стояла перед человечеством, — свободное извлечение энергии из бездонного колодца, именуемого природой.
Я не имел права рисковать, тем более спешить. Сколько радости я доставил бы своим недоброжелателям, если бы ввязался в эту лихорадочную возню без надлежащей теоретической основы и проверенного технического оснащения.
— Согласитесь, это не более чем рациональные объяснения постфактум странным поступкам, которые повергли в недоумение не только ваших недоброжелателей, но и ваших друзей, в первую очередь Астора. Он счел ваше бегство из Нью-Йорка предательством, по крайней мере грубым пренебрежением обязательствами, которые накладывал на вас контракт. Тем более в тот самый момент, когда он с семьей отправился в Европу.
— К черту военно-морской флот! К черту Астора! В те дни я получил надежное подтверждение, что нахожусь на верном пути и с помощью стоячей волны можно передавать любое количество энергии в любую точку планеты. Кстати, в Колорадо-Спрингс я тоже экспериментировал с вакуумным лампами.
— Ваши дневники, которые вы вели в то время, этого не подтверждают. Судя по вашим записям, вы уделили этим темам 6 % времени. Львиную долю рабочего времени заняла разработка передающего устройства, в частности генератора высокочастотных токов большой мощности (около 56 %). Приблизительно 21 % вы посвятили приемникам слабых сигналов, 16 % — измерению емкости вертикальной однополюсной антенны и остальным работам только 6 %, причем вакуумные лампы не упоминались ни разу. Конечно, результаты ваших исследований впечатляют — вы разработали конструкцию большого высокочастотного излучателя с тремя колебательными контурами, потенциал которых достигает 10 миллионов вольт, опробовали различные варианты приемных устройств с одним или двумя когерерами со специальными контурами смещенного возбуждения, производили измерения электромагнитного излучения электрических разрядов в природе, разработали измерительные методики, до сих пор применяемые в радиотехнике, продумали устройство модулятора, антенн с параллельным питанием и т. д. Грядущую расу особенно поразили ваши достижения в области шаровых молний. Вы единственный, кто мог создавать их искусственным путем.
При всем том ваши слова насчет связи с Парижем не были только фигурой речи. Вы всерьез надеялись решить проблему передачи электромагнитного сигнала на большие расстояния, разве не так?
Старик не ответил. Попросил выключить свет и отвернулся.
Потомки не спешили покидать спальню. За время общения с несносным фантазером успели набраться опыта. Как искушенные психонавты мы не теряли уверенность — старик вряд ли остановится на полпути и сделает все, чтобы привлечь внимание грядущей расы.
Он будет бороться до конца.
Он попытается развернуть будущее лицом к себе.
Хриплый стон родился в груди старика. Он попытался приподняться на локтях, затем рухнул на кровать.
Затих, задумался.
Через несколько мгновений щеки его порозовели.
Потомки сгрудились вокруг него.
Скоро к нему вновь вернулась способность изобретать. Она наложилась на воспоминания. Что ни говори, а полгода в Колорадо-Спрингс были лучшими годами его жизни.
В те дни уверенность в будущем не покидала его. Груз ошибок казался ничтожным, финансовая поддержка была обеспечена контрактом с Астором, он сумел обзавестись необходимым оборудованием. Электрическая стихия покорно отзывалась на призывы-импульсы его трансформатора, настроенного в резонанс с могучей, высотой в пятнадцать метров катушкой.
Это ли не счастье слышать гудение собранного им в просторном деревянном амбаре генератора, позволившего напрямую влиять на электрический фон не только на прилежащих к лаборатории территориях, но и на всей планете?! Как только с помощью поднятой на высоту антенны удастся оседлать стоячую волну, вопрос о передаче любого количества энергии был бы решен.
Покоренная стихия безропотно понесла бы модулированные сигналы всем, кто желал бы подключиться к Всемирной системе.
Если прибавить, что, по сообщениям Шерфа, весь мир, затаив дыхание, следил за его опытами по установлению космической связи, будущее осязаемо вступало в свои права…
Глава 2
Июль, 1899 год
Колорадо-Спрингс, штат Колорадо
Нам открылся прорисованный до мельчайших деталей пейзаж, открывавшийся с порога лаборатории. Площадка была выбрана рядом с Озерным проспектом — это вниз по Пайкс-пик-авеню (в настоящее время главному проспекту Колорадо-Спрингс) — до пересечения с Койот-стрит.
В высоком деревянном, напоминающем амбар здании с раскрывающейся, как у астрономических обсерваторий, крышей был смонтирован усиливающий трансформатор. Он состоял из двух катушек. Первичная представляла собой витки, намотанные на огромное, высотой 12 метров, заборообразное основание. Вторичная катушка «усиливающего передатчика», расположенная внутри первой, соединялась с мачтой, возвышавшейся на 60 метров над землей и заканчивавшейся медным шаром диаметром в один метр. Мачта состояла из отдельных секций и могла удлиняться или укорачиваться. Благодаря тому, что крыша над зданием была раздвижной, вокруг вторичной катушки и мачты на значительном расстоянии не было никаких предметов.
Все обмотки этих катушек были рассчитаны так, что при пропускании через первичную катушку тока напряжением в несколько тысяч вольт во вторичной катушке можно было получить ток весьма высокого напряжения и высокой частоты. При разрядке этой катушки на землю напряжение достигало нескольких миллионов вольт при частоте до 150 тысяч периодов в секунду.
Оборудование лаборатории состояло не только из описанного усиливающего трансформатора, но и из множества других аппаратов, главным образом индукционных катушек с различными характеристиками обмоток, а также многочисленных регистрирующих приборов.
16 июня Тесла приступил к основному эксперименту. Рабочие получили указание выкопать рядом с источником воды яму глубиной восемь метров и закопать там медную пластину размерами два на полтора метра. На пластину постоянно сочилась вода, смачивала ее и улучшала контакт, однако сухая земля и камни мешали эффективному заземлению. Тем не менее при «подаче импульса малочувствительные принимающие устройства, расположенные в восьмидесяти метрах от лаборатории и имеющие контакт с грунтом, начинали реагировать. Несмотря на большое сопротивление земной поверхности, электромагнитное излучение фиксировалось надежно».
Во время следующих серий помощник Теслы Левенштейн занимался передатчиком, а Тесла — своими многочисленными приемниками.
Левенштейн вспоминал: «Я отвечал за большой передатчик, посылающий сквозь землю импульсы по двум разнесенным кабелям. Мистер Тесла давал мне инструкции, согласно которым я через определенные промежутки времени поочередно включал и выключал осциллятор. Сам он выходил из здания и отправлялся по окрестностям. Не могу сказать точно, на какое расстояние он удалялся…» В 1916 году Тесла утверждал, что иногда ему удавалось улавливать сигналы на расстоянии десяти миль от станции.
Январь, 1943 год
Гостиница «Нью-йоркер»
— Эй, где вы там?
Окрик заставил потомков поторопиться.
Мы все сгрудились возле постели.
Изобретатель справился с приступом. Его взгляд обрел предыдущую предприимчивость и неукротимую склонность к изобретательству.
— Первое предупреждение я получил 4 июля, когда в окрестностях Колорадо-Спрингс во время серии ночных наблюдений разразилась невиданная в этих местах гроза. Ее нелегко забыть по ряду причин. Во первых, это было великолепное зрелище — за два часа мощность разрядов составила не менее 10–12 тысяч вольт. Некоторые молнии отличались поразительной яркостью и состояли из десяти или двадцати ответвлений.
Скоро гроза стала затихать, реже доносились раскаты грома. Затем над горами установилась странная наэлектризованная тишина. Гроза удалилась на невероятное расстояние, а мои приборы по-прежнему реагировали на электрические импульсы. Более убедительного свидетельства существования стоячих волн трудно было придумать.